Только ты и я - Пэнси Вейн

Он заказал чашку эспрессо, а Белла – травяной чай. Раньше она пила только кофе, вообще была его большой фанаткой, вспомнил он.

Они бросали друг на друга взгляды, ободряюще улыбались друг другу, но молчание становилось все более неловким.

– Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить столько страшного… И очень тяжело еще и потому, что в этом вина моей мамы, – заговорила наконец Белла, сосредоточенно размешивая сахар.

– Брось, Белла, все, что случилось с нами, не столько ее вина, сколько моя. Хорош мальчик – ведь я даже не попытался встретиться с тобой или хотя бы поговорить по телефону. Я нисколько не виню миссис Николсон. Наверное, она действовала из самых лучших побуждений, желая тебе добра, – сказал Рудольф великодушно.

– Ох, эти ее лучшие побуждения! Плохо все-таки быть единственным ребенком немолодых родителей. Но, Руди, я узнаю твое благородство, ты готов обвинить во всем себя, как будто я тут ни при чем!

Она глубоко вздохнула.

– Но ты прав – никакие мамы и ничто на свете не смогло бы разлучить нас, если бы наше чувство было более… более глубоким… а сами мы людьми более зрелыми, – заговорила Белла уверенно, словно долго и серьезно думала над случившимся с ними и окончательно разложила все по полочкам, как она это любила. – Я ведь и сама тогда страшно обиделась на тебя – мама сказала мне, что видела тебя с парикмахершей Глэдис и вы целовались.

Парикмахерша Глэдис! Руди помнил ее, эта весьма популярная среди студентов особа зарабатывала не только парикмахерским искусством. Ну и фантазия у Беллиной матушки.

– А потом ты не пришел на мой день рождения и не позвонил, не поздравил… Мама не сказала, естественно, что ты заходил. Что я должна была подумать? – продолжала Белла. – Я злилась, наверное, две недели, решила, что ни за что не стану тебе звонить первая, а потом как снег на голову – узнаю, что ты ушел в армию. А потом как-то столкнулась с твоим братом, так он высказал все, что думает обо мне. Он не жалел эпитетов, поверь! Тут я впервые усомнилась в правдивости маминых слов и насела на нее как следует. Но она еще не сразу призналась, а только когда я категорически отказалась встречаться с Питером – ты помнишь, я рассказывала, что мама мечтала выдать меня за этого остолопа? Сейчас он, кстати, прошел в парламент от лейбористов. Потом все выяснилось, я сразу написала тебе, но ты не ответил.

Она остановилась, переведя дыхание после долгого монолога, и отпила чай.

– Я был такой идиот, что не прочел письма. Но ты, в общем, права насчет наших чувств. Мы вели себя, как дети. И твоя мама, сама того не желая, оказала нам услугу. Она показала нам, что все это не слишком серьезно. Я рад, что ты нашла своего Марко, – сказал Рудольф. Разговорчивость Беллы была для него новостью – раньше ей была свойственна скорее молчаливость.

– А я рада, что ты нашел Мишель. Ты ее очень любишь? Она, по-моему, просто замечательная, – горячо проговорила Белла.

– Да, – сказал Руди коротко. У него не было слов, чтобы рассказать ей, что он чувствует к Мишель.

– Представь, я до сих пор не могу освободиться из-под маминой опеки, хотя давно живу самостоятельно и прилично зарабатываю, – пожаловалась Белла после небольшой паузы, во время которой ее лицо приняло странное напряженное выражение – она словно с удивлением прислушалась к чему-то. – После того случая мама, конечно, больше никогда не пойдет на что-то подобное, но знаешь – если мои отношения с тобой она воспринимала как личную драму, то мои отношения с Марко она воспринимает как личную трагедию. – Она хихикнула. – Общего языка они найти решительно не могут.

– А он чем ей так не по душе, твой Марко? – поинтересовался Руди, обрадованный, что у них завязался довольно непринужденный разговор и говорят они в основном о Белле. Рассказывать ей о своих отношениях с Мишель он бы решительно не смог.

– Марко скоро подъедет, он стоит в пробке у Паддингтонского вокзала. Я хочу вас познакомить, ты ведь не против? – спросила она. – Я вообще думаю, Руди, что мы можем быть хорошими приятелями. Мне очень понравилась твоя Мишель – она такая смелая! Прийти к незнакомой девушке и решиться на такой разговор… Может быть, потом мы встретимся все вместе – ты, Мишель, Марко и я? Мне не хочется терять с тобой связь. Как ты на это смотришь?

Руди мог бы сказать ей, что им с Мишель пока вполне достаточно общества друг друга, и если он заметит, что его общение с Беллой не доставляет Мишель удовольствия, то едва ли эти встречи будут возможными. Но Белла говорила, судя по всему, абсолютно искренне, от всей души. Присмотревшись к ней, он нашел, что она чересчур бледная и под глазами у нее залегли круги. Наверное, много работает.

– Конечно, мы будем видеться, – успокоил он ее. – Но чем же Марко не угодил миссис Николсон?

– Сейчас он придет, и ты поймешь, – усмехнулась Белла. – Подожди. – Она набрала номер и проговорила в трубку: – Марко, ну где ты? Мы сидим тут с Рудольфом, ждем тебя. – В трубке что-то глухо рыкнуло. Белла досадливо сдвинула брови. – Ну давай, подъезжай, я все равно дождусь тебя здесь, как мы условились. Нет просвета – транспорт еле ползет! – воскликнула она, захлопывая крышку телефона. – Я ему рассказала про нас… хотя рассказывать особенно нечего, – добавила она, кокетливо улыбнувшись. – Но все равно, Руди, ты моя первая любовь, я не собираюсь отрекаться. Я была увлечена тобой. Но потом, когда встретила Марко… – Ее глаза сделались мечтательными и нежными, какими он видел их когда-то давно, и она снова на мгновение стала прежней Беллой. – Я только тогда поняла, что такое настоящее чувство. Просто мы были детьми, а сейчас стали взрослыми. Если бы мама сказала мне, что Марко целует какую-нибудь Глэдис, я бы просто расхохоталась.

Тут ее лицо снова странно напряглось, и брови снова удивленно приподнялись вверх. Она осторожно перевела дыхание и улыбнулась.

– Дело в том, что Марко – латиноамериканец. Он родом из Бразилии и здесь работает поваром в ресторане латиноамериканской кухни в Сохо. Он уже помощник шеф-повара и имеет колоссальные перспективы, – похвасталась она. – Его приглашают работать к нам, в Вестминстер. Но он хочет открыть свой ресторан – конечно, пока это сложно, но он собирается и дальше совершенствоваться в бразильской кухне. Но ты представь – мама с ее снобизмом, и Марко! Нет, мама была просто в шоке. Как она жалеет теперь, что недооценила тебя! – снова засмеялась Белла, как ему показалось, немного нервно. – Но я надеюсь, что она со временем поймет, какой он необыкновенный.

– А как твой отец, ты ничего не говоришь про него. Он здоров, я надеюсь? – спросил Руди. Он уже сидел как на иголках – Марко запаздывал неизвестно на какое время, а Мишель ждала его, одна в своей квартире, и все это время он мог бы быть с ней рядом…