Девушка моего друга - Исай Давыдов

Мне очень жаль, что я ничего не могу придумать для дяди Семена. Сам бы он на моем месте что-нибудь придумал.

Он все время что-то придумывает, потому что, как сказал дядя Алексей, строить дом без денег может только великий выдумщик.

Придумал же, например, дядя Семен обменять свои три комнаты в Молочном переулке на полдома в Перове.

Моя мама не понимала вначале, зачем он это делает.

Но дядя Семен сам объяснил: комнаты в Москве не продашь, а полдома в Перове продать можно, и дорого. А за деньги можно немало сделать на том участке в Малаховке, который дядя Семен получил нынешней зимой.

Кто бы другой до этого додумался?..

А кроме того, дядя Семен придумал еще сделать из амбара, который стоял в Перове, маленький домик в Малаховке. Это тоже было здорово!

Я помню, как в начале лета мы с Майком переносили на огороде низенький заборчик. Это дядя Семен отдал старухе, которая жила во второй половине дома, кусок своего огорода. А старуха за это отдала дяде Семену свою половину большого бревенчатого амбара, которая ей была совсем не нужна.

Я вначале тоже не понимал, зачем это делается. Но Майк объяснил мне, что амбйр можно разобрать, перевезти его на участок в Малаховке и сложить там из него маленький домик. А потом уже строить большой.

— А зачем еще большой дом? — спросил я. — Разве не хватит маленького?

— Папа говорит, что большой дом будет нас кормить, — ответил Майк. — Мы его будем каждое лето сдавать дачникам, и этого нам хватит на жизнь. И маме с папой можно будет не работать…

— А разве им хочется не работать? — Я недоумевающе пожал плечами. — Моя мамка говорит, что она не смогла бы не работать.

— И моя так же говорит, — ответил Майк. — Но папа не хочет, чтобы она работала. Ты же знаешь, у мамы больное сердце. А у папы язва…

— Да… Знаю… А как же машины? — вдруг вспомнил я. — Ведь дядя Семен собирался изобретать машины, когда построит дом!.. Майк почему-то усмехнулся.

— Может, он, конечно, будет опять что-нибудь изобретать, Но сейчас он об этом не думает. Сейчас нам бы маленький домик построить! А там я работать пойду. В крайнем случае, тогда и без большого дома обойдемся… Ну их, дачников!

— А разве ты не в институт пойдешь после школы? — спросил я.

— Сначала в институт. Годик проучусь, присмотрюсь, а потом пойду работать и на вечерний. Так вернее. Отцу помогать надо. Видишь, какое дело он затеял? Мне тоже кажется, что дядя Семен затеял большое дело, хотя я и не думал, что он будет строить дом в Малаховке для того, чтобы сдавать его дачникам. Мне казалось, что он строит его для себя, для своей семьи. Но в конце концов это не мое дело. Его дом — что хочет, то пусть с ним и делает. Он мой дядя, он меня любит, И Я должен ему помогать, как могу.

…И вот я уже снова помогаю ему. Мы с Майком сваливаем с машины землю: засыпаем одну из ям, которых так много на участке дяди Семена. Шофер стоит рядом и курит. Конечно, он мог бы помочь нам, но, видимо, он не хочет, а просить его мы не будем. Наверно, дядя Семен не уплатил ему за это… Сам дядя Семен ушел по каким-то своим делам и сказал, что вернется часа через два. Я знаю, что у него сейчас много забот. Нужно договориться о строительстве забора. Он считает это очень важным и срочным делом.

Наконец, земля сгружена, машина уходит, и мы с Майком растягиваемся на траве отдохнуть.

Майк кусает длинный, тонкий стебелек травинки и смотрит в небо.

— Вообще-то, позаниматься бы надо, — задумчиво говорит он. — У меня на осень переэкзаменовка по истории…

— Ну, вот мы скоро засыпем все ямы, тогда позанимаешься, — говорю я.

— Черта с два! — сердито произносит Майк и, приподнявшись на локтях, красиво сплевывает сквозь зубы далеко в сторону. — Забор с отцом будем делать. А потом амбар перевезем, дом начнем ставить. Работы хватит!

— Но ведь не ты же будешь дом ставить!

— Конечно, не я. Но помогать-то надо! Ведь все приходится делать подешевле, сам понимаешь. У нас теперь вся жизнь этому дому подчинена. Лучше бы уж не брались… Каждую копейку отец усчитывает… У Кирки туфли порвались, так сколько шуму было!.. Про себя и маму я уж не говорю. Мы обойдемся…

Я гляжу на худое, веснушчатое лицо Майка, вижу, как в его серых глазах отражается маленькое облачко, и мне почему-то становится жалко брата. Раньше я ему только завидовал: он большой, почти взрослый, перешел уже в десятый класс, он помогает отцу строить дом, а это ведь так интересно! Как игра! Но сейчас я начинаю понимать, что игра эт а — очень нелегкая.

Я почему-то думаю о Кире. Она никогда не говорит со мной о строительстве дома. Она ничем не возмущается, ни на что не жалуется. Но я сам вижу, что она одета намного хуже Аллочки, что она только по выходным покупает себе одну порцию мороженого.

Она очень терпелива, очень спокойна. Я еще никогда не видел такой терпеливой и спокойной девчонки, как Кира. Она так заботится о своем отце, как о нем не заботитсяникто. И все-таки мне кажется, что когда она жила в Молочном переулке, она была веселей и относилась к дяде Семену как-то иначе. Видно, и ей нелегко достается эта дача в Малаховке…

Вечером мы с Майком возвращаемся на электричке в Перово. Кира и Аллочка приготовили нам вкусный ужин. В душевой, которую устроил во дворе Майк, нас ждет подогревшаяся за день вода. Мы с Майком весело моемся, отфыркиваемся, шлепаем друг друга по спине и потом свежие, с еще не высохшими волосами, бежим в столовую.

После ужина Майк уходит к себе наверх заниматься.

Кира помогает тете Оле мыть посуду, а мы с Аллочкой выходим в палисадник, садимся рядом на скамейку и долго сидим молча. От усталости у меня ноет спина, болят руки и ноги, но все равно мне очень хорошо, очень приятно, потому что я сейчас отдыхаю, потому что кругом зелень и удивительная тишина, потому что рядом сидит очень красивая девочка Аллочка Жук.

Если бы ребята из нашего класса увидали меня сейчас на скамейке рядом с Аллочкой, они наверняка сказали бы, что я за ней бегаю, и стали бы меня дразнить. Да и сам я, будь здесь наши ребята, ни за что не сидел бы с Аллочкой рядом так спокойно. Я бы обязательно чем-нибудь задел ее, дернул за косы или даже стукнул. Но ребят наших поблизости нет, и мне совсем не хочется обижать Аллочку. Даже наоборот, мне очень хочется сказать ей что-нибудь такое приветливое, хорошее, но я никак не могу придумать, что сказать, и поэтому молчу.

Аллочка начинает говорить первой. Она рассказывает о музыкальной школе, в которой учится, об учителях, о своих подругах. Я тоже начинаю ей рассказывать о нашем классе, о том, как я и мой друг Борька воюем со старостой Женькой Верховым, который без конца бегает жаловаться учительнице и старается перессорить всех ребят в классе. Я так увлекаюсь, что даже не замечаю, как темнеет. Где-то вдали гремит электричка, и раздается ее протяжный, берущий за душу гудок. В соседнем доме заводят патефон, и до нас доносятся слова веселой песенки:

Эх, Андрюша,Нам ли быть в печали?Не прячь гармонь,Играй на все лады…

Тетя Оля открывает окно в палисадник и громко говорит:

— Сема, Аллочка, спать пора.

— Мы сейчас, — откликается Аллочка.

Но я чувствую, что уходить ей не хочется, и мне тоже не хочется уходить со скамейки, хотя уже и тянет спать и слипаются глаза.

Я думаю о том, как было бы хорошо, если бы мы с Аллочкой жили в одном доме или в соседних домах, или учились бы в одном классе, или хотя бы в одной школе. Я бы тогда, наверно, не побоялся насмешек ребят и дружил бы с Аллочкой.

Однако она живет в далеком от моего дома Молочном переулке, и увидеть я ее могу только у дяди Семена.

И я чувствую что-то вроде благодарности дяде Семену за то, что он подружился с Аллочкиным папой, и за то, что Аллочка гостит у него сейчас в Перово и наверняка будет гостить в Малаховке.

И вот снова лето, и снова я живу у дяди Семена, только уже не в Перово, а в Малаховке. Полдома в Перово продано. В Малаховке построен маленький домик, к двери которого ведут три высокие ступеньки без перил.

Нынешним летом мама хотела снимать для меня дачу, но дядя Семен отговорил ее.

Я помню, как еще весной дядя Семен сидел у нас в комнате, курил, жадно, глубоко затягиваясь, маленькие папироски и убеждал маму:

— Ну, зачем тебе снимать где-то у чужих людей дачу, оставлять ребенка с домработницей, волноваться, мотаться взад-вперед? Разве Семе плохо будет у нас?

Разве он когда-нибудь на нас обижался?

Дядя Семен перевел на меня взгляд своих усталых выпуклых глаз и вдруг как-то жалко, заискивающе улыбнулся.

Я отрицательно помотал головой: нет, я никогда не обижался на дядю Семена. Мне очень хочется к нему на дачу. Я бы стал помогать ему. И потом, может быть, туда приедет Аллочка?..

Мама, наверно, поняла, что мне хочется в Малаховку, и согласилась. И тут же решила отпустить нашу домработницу Ксеню на все лето в отпуск.