Кафе на вулкане. Культурная жизнь Берлина между двумя войнами - Франсиско Усканга Майнеке

берлинский асфальт обагрился кровью. С тех пор прошло несколько лет, и уже не осталось следов ни того теракта, ни рождественской ярмарки, ни самого «Романского кафе», сметенного с лица земли после налета британской авиации в ночь с 22 на 23 ноября 1943 года.

На протяжении многих лет на этом месте находился пустырь, где проводили различные мероприятия: цирковые выступления, соревнования по вольной борьбе; там же были установлены деревянные подмостки, с которых взывали к слушателям мессианские проповедники. Далее стояли временные сооружения, в которых располагались заведения, предлагающие фастфуд, и кинозал, демонстрирующий порнофильмы, из-за чего местная газета отозвалась об этом месте как о «позорном пятне на визитной карточке Берлина».

В начале 1960-х годов Карл Хайнц Пеппер, состоятельный берлинский застройщик, решил очистить пустырь и возвести на этом месте современное здание с офисными помещениями и торговым центром. Он рассчитывал на поддержку мэрии, которая была заинтересована в появлении домов в американском стиле, чтобы продемонстрировать мощь города и западные ценности в разгар холодной войны. Результат строительства, торжественное открытие которого состоялось 2 апреля 1965 года при участии Вилли Брандта, в то время бургомистра Западного Берлина, представлял собой внушительную коробку высотой сто три метра из стекла и алюминия, увенчанную сверху логотипом Mercedes, словно в знак того, что Западным Берлином не правят серп и молот.

Здание Europa-Center («Европа-Центр») было объявлено памятником истории национального значения. Думаю, в качестве свидетельства архитектуры того времени, потому что с эстетической точки зрения оно выглядит неубедительно. Однако сооружение хорошо вписывается с новый облик бульвара Ку’дамм, хотя и старый был не лучше. Когда-то я познакомился с берлинцем, интересовавшимся историей города, который обронил избитую фразу: «Ку’дамм уже не тот, что был до войны». Я ему поверил; однако затем понял, что он просто стал жертвой воспоминаний, пропитанных чувством ложной ностальгии – Ку’дамм никогда не был ни Бродвеем, ни Елисейскими Полями, ни Невским проспектом. Ему всегда не хватало собственного лица и характерных черт. Конечно, у него было свое очарование, сохранившееся и в наши дни, и весьма значительное. Однако это было очарование эклектики, вещей, собранных наобум, гармонию в которых полагается найти воображению зрителя.

Летом Ку’дамм полон цвета, хаоса, жизненной энергии. Платаны покрыты густой листвой, на дорогах наблюдается интенсивное движение (и нужно скорее соблюдать осторожность за рулем велосипеда, чем управляя автомобилем). Тротуары кишат людьми, и наступит день, когда один из жильцов вывесит на балконе плакат, который уже популярен в других городах, удрученных собственным успехом: Tourists are not welcome («Туристам здесь не рады»).

Зимой здесь не хватает света и тепла. Берлинская зима столь же сурова, сколь и слава этого города. Темнеет рано, и сильно задувает ледяной ветер, приходящий из Польши. Однако поход на Ку’дамм – хороший способ для борьбы с холодом и недостатком света. Здесь можно окунуться в толпу людей, потолкаться среди народных масс, оказаться ослепленным светом неоновых вывесок, которые так раздражали антиамерикански настроенного Геббельса. Затем зайти в один из многочисленных театров, опуститься в мягкое кресло – основная часть которых обита тканью цвета фуксии – и без устали аплодировать. Например, можно пойти в Театр на Курфюрстендамм, где состоялась премьера спектакля Bei uns um die Gedächtniskirche rum («В нашем районе, около Мемориальной церкви») и который до сих пор считается самым популярным театром Берлина. Каждый январь в нем играют сатирический спектакль-обзор предыдущего года Kabarettistischer Jahresüberblick («Ежегодный обзор кабаре»), с песнями и различными историями. Тем для обзора всегда предостаточно.

Конечно, каждый может устроиться на удобном диване в собственном доме или в гостинице и погрузиться в хорошую книгу, повествующую о Берлине тех золотых, но смутных лет. Безусловно, лучше всего для этой цели подойдет роман «Берлин, Александерплац. Повесть о Франце Биберкопфе» Альфреда Дёблина, вышедший в 1929 году и ставший первым в истории немецкой литературы городским романом. То же, что Андрей Белый проделал с Санкт-Петербургом, Джеймс Джойс – с Дублином и Джон Дос Пассос – с Нью-Йорком, через несколько лет совершил и Дёблин с Берлином: он превратил город в главного героя произведения. В его случае это был город-чудовище, из-за которого терпит крах несчастный грузчик Франц Биберкопф. Сложно найти лучший способ, чтобы оказаться в преступном мире Берлина 1920-х годов.

Однако есть еще один хороший роман – Käsebier erobert den Kurfürstendamm («Кезебир покоряет Курфюрстендамм») Габриэле Тергит. Он был опубликован в первые месяцы 1931 года и стал однозначным бестселлером. Роман не достигает литературных высот произведения «Берлин, Александерплац», однако его плюс заключается в том, что сюжет разворачивается в тех же местах, что и события нашей хроники. Кроме того, часть действия книги происходит в «Романском кафе»:

В «Романском кафе» очень грязно. В первую очередь из-за того, что, несмотря на большие окна, оно постоянно заполнено дымом, так сильно, что напоминает место обитания духов; во‐вторых, из-за дурных привычек его клиентов, которые постоянно кидают на пол бычки и стряхивают пепел; и, в‐третьих, из-за невиданной толкотни. Потому что это кафе – настоящее гнездо. <…> В Берлин люди приезжают искать работу, заниматься музыкой, живописью, скульптурой, театром, ставить спектакли, снимать кино, писать, продавать автомобили, картины, земельные участки, недвижимость, ковры, антиквариат, чтобы открыть торговлю, магазин обуви, одежды, парфюмерии, чтобы голодать и учиться. Все они встречаются в «Романском кафе», сначала в «бассейне для не умеющих плавать», затем – в «бассейне для пловцов». Они дружат и враждуют между собой.

Изображение кафе, которое нам предлагает Тергит, пародийно и полно преувеличений – как и весь роман, однако многое в нем правда. Слова Тергит подтверждают, что «Романское кафе» действительно притягивало в поисках работы множество людей – в основном из Восточной Европы – будь то журналисты, деятели кино или продавцы ковров. Также она демонстрирует, что, несмотря на нескончаемый поток посетителей, кафе уже начало сталкиваться с некоторыми сложностями, если не сказать – упадком. Это могло произойти как из-за кризиса, так и по естественным причинам: в 1931 году звезда кафе в качестве иконы культурной жизни Берлина стала закатываться.

В него перестали заходить некоторые из старых звездных завсегдатаев. Брехт, например, все больше времени проводил в расположенном поблизости малоприметном кафе Schwannecke. Эльза Ласкер-Шюлер также появлялась редко, хотя связано это было с тем, что после смерти мужа от туберкулеза она избегала общества. Еще одна душа заведения, Эгон Эрвин Киш, ездил во все более продолжительные поездки – в Китай, Советский Союз и Соединенные Штаты, а потому большую часть года проводил вдали от Берлина. Йозеф Рот нашел более подходящее место для работы над романом