На передней линии обороны. Начальник внешней разведки ГДР вспоминает - Вернер Гроссманн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Переняв эстафету, ты дал мне спокойствие и уверенность в работе над этой книгой, новой вехой в моей жизни.
9 марта 1989 года, в день появления «Тройки». Миша».
Книга, а это подтверждает реакция общества, является хорошим стартом во вторую карьеру Маркуса Вольфа. Ровно через десять лет я беру в руки только что появившиеся воспоминания «Шеф разведки в тайной войне». Даже не говоря о том, что мы сами себя всегда считали работниками разведки, а наши сотрудники — разведчиками, я узнаю своего предшественника по службе с совершенно новой стороны. Фактически не один десяток лет в нем росло понимание того, что закат ГДР сдержать нельзя и что он на своем месте не может ничего сделать для ее сохранения. Поэтому он, якобы, работал на отставку. Он пишет, что сказал нам при прощании в узком кругу: ‘’…у настоящего коммуниста много шишек на голове, некоторые от противника. На моей стороне были мой преемник и мои заместители. Смогли бы они обойтись без этих шишек? Обладал ли каждый в отдельности той огромной силой, чтобы сопротивляться низвергающей мощи системы и военной иерархии, а в период перемен, неизбежно предстоявших, отстаивать свою собственную точку зрения?»
«Какие «шишки» он имеет в виду?», — задаю я себе вопрос. «И какое сопротивление?» Даже в сауне я не видел на нем шишек и не слышал от него каких-либо мыслей о сопротивлении. Да и в других беседах с глазу на глаз или не наедине. Когда он размышлял вслух о предстоящих неотвратимых переменах? Когда он противился системе, когда пытался подвести нас к позиции сопротивления? Или же он имеет в виду ни к чему не обязывающие разговоры, во время которых мы приходили в волнение от безнадежности внутриэкономической политики партийно-государственного руководства или от его позиции в отношении Советского Союза. В ту пору мы спорили в среде единомышленников, надеялись на то, что политика изменится с приходом в политическое руководство других людей. Мы называли это тогда довольно беспомощным выражением: «биологическое решение». Но никто не высовывался, Маркус Вольф тоже. А здесь-то и набили бы по-настоящему шишки.
Мои шишки я получу после перемен, когда наших разведчиков одного за другим будут предавать кое-какие сотрудники из министерства, когда будут осуждены и отправлены в тюрьму наши источники. Я почувствую себя зажатым в тиски, когда мы не сможем ни пол держать их, ни помочь.
Глава VI
Преемником становится прагматик
Об официальных изменениях в верхах Главного управления разведки, происшедших 15 ноября 1986 года, общественность поначалу ничего не знает. Для ГДР — обычная вещь. Однако и западные секретные службы, и средства массовой информации не знают, что в Главном управлении новый начальник и новый заместитель министра госбезопасности. Только лишь когда «Нойес Дойчланд» сообщает об уходе Вольфа в отставку и награждении его орденом Карла Маркса, на Западе начинают гадать о причинах и преемнике. Даже когда имя последнего становится известно, это мало что дает.
«Ди Вельт» от 23 июня 1987 года сообщает: «Новый шеф разведки ГДР Вернер Гроссманн пока не имеет «лица». Из данных о преемнике Маркуса Вольфа… на Западе имеется только рабочий адрес: Министерство госбезопасности Норманненштрассе, 22, (Восточный) Берлин, район Лихтенберг». Итак, еще один «человек без лица» во главе разведки и его искаженная биография. Когда секретные службы представляют досье новичка федеральному канцлеру, то оно пестрит ошибками. Не верны дата и место рождения; не соответствуют действительности данные о родителях, вплоть до профессии отца. До самого поступления на службу моя жизнь для противника почти что белое пятно, с пробелами и данные о моем профессиональном становлении в Главке и МГБ. О том, что я, между прочим, лучше ориентируюсь на их «шефских этажах», в их папках и архивах, нежели большинство их сотрудников, они, кажется, и не догадываются.
Такие находки — это клятвенная ложь секретных служб противника. Неточные и неверные данные забавляют меня, но они же меня и успокаивают. Ясно, что не происходит и малейшей утечки из нашего официального и неофициального аппарата. Даже через внутренний источник в МГБ или ЦК СЕПГ федеральная служба разведки явно не может получить информацию. Его просто нет. К сожалению, постыдное досье больше не существует, мы уничтожили его в 1989 году вместе с другими документами.
Еще Ханс-Йоахим Тидге уверял меня после своего перехода в ГДР в вероятности того, что федеральное ведомство по охране конституции располагает скупыми и противоречивыми сведениями о людях нашей службы. В большинстве своем они поступают от сомнительных источников. По словам Тидге, моего фото там точно нет.
В связи с недостатком фактов средства массовой информации прибегают к домыслам. Время успешной работы разведслужбы ГДР, якобы, прошло, разведка обезглавлена и существенно ослабла. Я снова переживаю феномен известный мне с давних пор. Мильке, как и другие правящие политики ГДР, относится к западным средствам массовой информации менее критично, нежели к информации и знаниям собственных людей. Это происходит и тогда когда мы предъявляем наши результаты партийно-государственному руководству. Нам верят всегда в последнюю очередь.
Приходит мой первый рабочий день в должности официального руководителя Главного управления разведки и заместителя министра. Отныне я сижу этажом ниже, меня сопроводили туда самые близкие сотрудники, Мой секретарь Маргот Шультц, проработавшая со мной много лет, снова правит в приемной. Гюнтер Ирмшер становится моим личным помощником. 54‐летнего полковника я знаю давно по совместной работе. В последнее время он, будучи начальником отдела VI и временно нашим представителем в посольстве ГДР в Мозамбике, набрался важного административного и оперативного опыта. В лице Хорста Йенике, заместителя начальника Главного управления, имею рядом с собой знающего и опытного генерала. Я попросил его уйти на пенсию на год позже, чтобы помочь мне справиться с начальными проблемами.
Итак, предварительные игры явно позади. Первый выпад министра Мильке на Главк я отразил. прежде всего, с помощью очень хорошо известных мне советских партнеров. Они сожалели об отставке Маркуса Вольфа, но беспрекословно поддержали мое назначение. Они же довольно четко выразили свое неудовольствие тем, что новый начальник разведки не становится заместителем министра. Они тоже увидели
