Семь смертных грехов (ЛП) - Тейлор Кори "Sickness"

Жадность – очень специфический грех в нашем списке, потому что во многом без нее невозможно существование других грехов. Подумайте о зависти, которая не что иное, как сильное желание завладеть чужим дерьмом. Ненасытность – страсть к конкретной вещи, будь это еда или еще что-то. Похоть это всепожирающая тяга к сексу днем и ночью; даже тщеславие это кровожадный инстинкт, требующий нереальной красоты, известной человечеству и Тэду Коппелу (американский радиожурналист британского происхождения – ред.). Помимо всех прочих, жадность стоит особняком, это ощущение само в себе. Но без нее другие грехи не смогли бы оторваться от взлетной полосы.

Может быть, по этой причине жадность возглавляет многочисленные списки смертных грехов. Она дышит мощью и понятна лишь посвященным. В отличие от ярости это не эмоция в чистом виде; она не дает физического наслаждения, как похоть. Ее не распознать с такой же легкостью, как лень и тщеславие. Но если жадность не держать в узде, то она может согнуть само Древо Человеческое в бараний рог похуже, чем всемирный потоп.

Ну и жадный же я говнюк, раз говорю такое.

Я хочу все, и даже не испытываю колебаний, чтобы признать или постичь этот факт. Я хочу больше денег, чем сам Господь Бог. Я хочу знать о всякой мелочи, которая взбредет на ум. Я хочу быть режиссером и звездой в большом кино. Я хочу быть самым продаваемым музыкантом всех времен. Я хочу владеть огороженной землей, ночными клубами и подобным крутым дерьмом. Хочу, чтобы меня боялись и уважали за мощь и великолепие. Черт, даже тот факт, что я пишу эту книгу, говорит о моей жадности; конечно же, у меня была мечта c детства, но я достаточно жаден, чтобы жаждать успеха в этом деле. Итак, все сводится к праздному пустословию, так как то, что для одного жадность, для другого – стремление, а я еще никогда не видел последнего в списке грехов.

Я понимаю, что происходит, когда вас загоняют в землю за такую проницательность. Но я также знаю, что у жадности есть обратная сторона. Она может толкать людей на самые лучшие в их жизни поступки, и они, в конечном итоге, добиваются успеха и славы за изобретательность и новаторство. Она может вызвать революцию; она может вылечить рак. Жадность заставляет нас кричать о прогрессе и сломя голову мчаться к свету. Она может открыть шлюз, чтобы мы каждый по-своему преуспели в нашем сумасшедшем, идиотском мире Джетсонов (“Джетсоны” - научно-фантастический мультипликационный сериал – ред.).

И все это, потому что кто-то хочет денег, которые приносят патенты на открытия.

Ничего плохо в этом нет, друзья, совсем ничего. По этой причине мы, люди, поднимаем наши задницы и отрываемся от “Доктора Хауса” (популярный медицинский телесериал – ред.), серии которого бесконечны и могут залечить весь мир. И я хочу сказать вам, что дело не всегда в милосердии и доброй воле. Иногда единственным мотивом показаться на церемонии награждения является желание заполучить гребаный мешок со сладостями, понимаете метафору? Надо признать, некоторые вкалывают без отдыха, чтобы изменить этот мир и просто порадоваться свету, который прорезает тьму, сгустившуюся у нашего порога. Но где-то глубоко в душе, они хотят чего-то. Я заявляю, что злая энергия под названием Желание все время пришпоривает многих из нас.

Желание – наш собственный голос, который заманивает душу в бездонную яму и всегда получает в распоряжение все наше свободное время. Оно подпитывает стремления, которые мы пытаемся держать в узде, и поддерживает образ мышления, который немыслим без позывов сердца. Оно живет в коре головного мозга, и тихо ждет, когда представится возможность выскочить наружу и продать свое жилище по дешевке.

МНЕ, Мне… еще больше, больше, больше.

Но почему это грех? Почему смертный грех? Я так не считаю. По правде, чем больше я думаю об этом, тем больше я уверен, что именно этот грех помогает разобраться во всем. Мы все жадные, в той или иной степени. Мы не подписываемся под новохристианскими доктринами, которые похожи друг на друга как две капли воды, и, все же, чувствуем всю тяжесть этого общечеловеческого качества. Раз жадность это всего лишь людская черта, то, быть человеком это грех, ведь такова логика праведных. Не побоюсь, если они выскажут эту чушь мне в лицо.

У меня есть аргумент против дурацкой точки зрения, что “жадность это грех”. Вам когда-нибудь хватало одной конфетки M&M? Ну? Или одного клочка туалетной бумаги? Вы когда-нибудь ограничивали себя одним пакетиком кетчупа? Вам приходилось спать больше восьми часов за ночь, которые предписаны вам правительством? Ну вот, вы не только обжоры и лентяи (как я предполагаю), вы еще и жадины.

От имени всех моих друзей, любителей M&M, я бы хотел, чтобы каждый, кто думает так, пошел в задницу. Жадность – просто генетическая потребность к собирательству, и это было нормой с того времени, как мы залезли в чертовы пещеры. “Нам нужна трава в качестве подстилки, и она должна быть не жестче моха на стенах”. Мы охотники и собиратели, и если кто-то не притащит тушу большого бронтозавра, ему придется забить соседа до смерти и забрать его добычу.

Впрочем, предоставим религии право считать жадность грехом. Я знаю, откуда это пошло. В свои лучшие дни (то есть, в средневековье) церковь была не только средоточием духовной благодати и величия, но и источником образования. Учебные заведения учреждались духовенством, и, что более важно, для самого духовенства. Чтобы записаться в студенты, нужно было стать священником. Главная торговля велась на расстоянии вытянутой руки от церковного порога, и, как правило, святые отцы получали небольшое вознаграждение, если кому-то надо было помочь. Итак, представьте их тревогу, если появлялся какой-нибудь богач, да еще самый продвинутый среди умников. Что и требовалось доказать: “Он или она виновны в грехе жадности!”

Что за вранье! А церковь не была жадной, когда присвоила себе образование? Ближе к делу, разве религии не погрязли в жадности и тщеславии, когда они утверждают, что “их бог”  - единственный и истинный бог, а их учения – единственно правильные учения, и они пытаются переманить себе последователей, обличив противную сторону? Это чушь собачья; любая религия, которая проповедует одностороннюю доктрину, - вовсе не религия, а гребаный способ управлять и ненавидеть. Я говорю о христианстве, исламе и любом другом образе жизни, который пытается контролировать саму жизнь. Фанатики со всего мира пользуются верой, чтобы выиграть на соревнованиях по продаже святых печений, ибо у кого больше последователей, тот в выигрыше. Они сваливают в одну кучу священное писание и теорию заговора, чтобы заполучить мандат на отлов людей, как будто те – мухи, попавшиеся на липкую ленту. Мы – актив для религии, ничего больше. Если те, кто руководят массами, делают это не ради их будущего, а потому что они одержимы жаждой выигрыша, то можно увидеть, как жадность разлагает наиболее пылких и доказывает, что нет людей без изъяна. Мы – люди: в нас полно недостатков, и говорить, что кто-то кристально чист, значит кощунствовать по отношению к человеческой натуре.

А теперь о хорошем, я люблю кино!

У меня тысяча DVD в комнате, которую я называю Хранилищем. В ней есть кондиционер, чтобы поддерживать приемлемую температуру, ведь мои комиксы тоже хранятся здесь. Фильмы разложены по алфавиту, затем идут названия, которые начинаются с цифр. В комнате несколько полок, которые расположены по ее окружности. Сейчас она заперта на ключ, потому что мои знакомые берут у меня фильмы и никогда не возвращают их обратно. Эй, урод, у меня тут не блокбастер! Я поломаю тебе руки и ноги, твою мать. Верни мне мою копию “Я плюю на ваши могилы”, Майк!

У меня так много фильмов, что некоторые еще не распечатаны. Так много, что я забываю, что у меня есть, и покупаю то же самое вновь, а затем выбрасываю старье. Иногда я собираю по нескольку копий, потому есть разные версии одного и того же фильма. У меня около двенадцати различных вариантов “Бешеных псов”: обычный, всевозможные цветные юбилейные редакции, особое издание в упаковке-канистре, выпущенное на 15-летнюю годовщину фильма, а также blu-ray диск. Если во мне и есть что-то, то это страсть к коллекционированию и энтузиазм. Но у меня возникает вопрос: что отличает жадину от коллекционера? Где граница между любительщиной и фанатизмом? Разве я жаден, если мои фильмы разложены по алфавиту?