Убийства в поместье Лонгер. Когда я в последний раз умирала - Глэдис Митчелл

— Говорите же! Поведайте нам правду и не думайте о последствиях!

— Но… но я не могу!

Инспектор решил, что настало время вмешаться.

— Если вы позволите, мисс Кауз, — произнес он. — Не уходите далеко, конечно… если вы считаете, что мисс Кэддик может потребоваться помощь, то… оставайтесь прямо за дверью, если это вас не затруднит.

Мисс Кэддик с печалью посмотрела на уходящую Амарис, а затем повернулась к инспектору.

— Я бы охотно поведала вам истину, инспектор, — заявила она, — но надо принимать в расчет дорогую миссис Паддикет. Я поступаю правильно, но наша дорогая миссис Паддикет имеет склонность быть немного придирчивой и критичной. У нее не было той свободы, которой пользуемся мы, современные люди.

— Миссис Паддикет нет нужды знать о том, что вы расскажете мне, мисс Кэддик, — заметил инспектор. — Вы имеете в виду, что Кост провел ночь с вами? Так ведь?

— Инспектор! — воскликнула мисс Кэддик, заламывая руки. — Нет, не со мной! Как вы могли вообразить что-то столь ужасное?! Я никогда не думала, что полиция читает воскресные газеты и знает их содержание! Но он провел ночь в доме. Я… признаю это.

— Ага! — воскликнул Блоксхэм.

Он взглянул ей в лицо, а потом вниз — на чистую страницу своего блокнота.

— Все было так, — начала мисс Кэддик, набравшись храбрости. — Тренер несколько раз доверительно сообщал мне, насколько спартанские условия для атлетов предоставила дорогая миссис Паддикет. Кровати, говорил он, были жесткими. Пища — обильной, но однообразной. Рабочие часы — просто катастрофа. Они отлично подходили для молодых людей, но он считал, что для тренера требуется больше почтения. Конечно, я с сочувствием отнеслась к его словам, хотя это не мое дело — передавать его жалобы дорогой миссис Паддикет. Это вызвало бы у нее один из ее приступов, а они… эти… они просто ужасны. В общем, я ничего не сказала ему, только несколько слов женского утешения, которые могут быть озвучены и приняты как образец сестринского отношения и пример украшения нашего пола. Но утром пятницы… вы знаете, о какой пятнице я говорю?.. роковой пятницы… Кост сказал, что не может больше этого выносить и должен предупредить об отставке немедленно, если для него не будет найдена достойная постель. Бедный малый! Он выглядел таким благородным, и казалось, что у него хватит решимости выполнить эту чудовищную угрозу. Я поняла, что должна помочь ему.

— И что же это была за чудовищная угроза? — спросил Блоксхэм.

— Предупреждение об отставке, инспектор. Как неприятно для меня!

— Почему для вас?

— Я пригласила Коста на место тренера. Письмом, разумеется. Миссис Паддикет возложила эту проблему на меня, и просто подумайте, как она разозлится, если выбранный мной человек захочет уйти через какие-то две недели!

— Понимаю.

— Я сказала Косту, что мы встретимся в малой столовой примерно без четверти десять тем вечером, и он должен принести его… все вещи, что ему требуются для сна. Он явился вовремя, но, увы, забыл… свое… облачение. Я рассказала ему о моем плане, и затем он удалился, пройдя через кухню — с любезного позволения миссис Макбрай, — и вернулся в малую столовую уже с вещами.

— Где же он спал?

— Ну, — сказала мисс Кэддик, нервно оглядывая комнату, — только одну кровать можно использовать, и мне пришлось достать… взять достаточно белья для нее, так, чтобы никто не заметил!

— Где эта кровать? — уточнил Блоксхэм.

— Ну… — мисс Кэддик содрогнулась, вспоминая собственную отвагу, — это кровать в малой гардеробной комнате, которая прилегает к большой спальне миссис Паддикет. Ведь она никогда не используется, и кровать, пусть и небольшая, исключительно комфортна, поскольку я спала на ней однажды, когда миссис Паддикет подхватила инфлюэнцу. Я предупредила Коста, что ему надо вести себя исключительно тихо, он не должен храпеть и ему придется освободить комнату в половину шестого утра в субботу, и все эти инструкции, я бы сказала, он исполнил точно.

— Ему нужно было пройти через спальню миссис Паддикет, чтобы попасть в эту малую гардеробную комнату? — поинтересовался инспектор.

— Пересечь один из ее углов. Но дорогая миссис Паддикет очень крепко спит.

— Ясно. Теперь, мисс Кэддик, мы пришли к очень важному моменту всего дела. Я хочу, чтобы вы были со мной полностью откровенны, поскольку только в этом случае смогу добраться до истины. А ваше повествование является лишь малой ее частью. Что насчет времени убийства? Для меня все выглядит так, что вы и Кост вполне определенно слышали что-то от Хобсона.

— Мистер Кост рассказал вам, что он вытолкнул того человека за ворота около десяти часов?

— Он упомянул данный факт.

— Когда мы услышали, что Хобсон кричит внизу таким ужасающим образом, мистер Кост сказал мне: «Это опять тот тип. Глупый парень. Я должен пойти и вразумить его». Но я помешала ему сделать это, поскольку я не желала, чтобы он раскрыл кому-то — пусть даже из жителей деревни — собственное присутствие в доме этим вечером. Вы же понимаете мое отношение в данной ситуации, инспектор, я надеюсь?

— Вполне, — кивнул Блоксхэм. — Еще один вопрос, и мы закончим. Вспомните, в какое время эти крики прекратились?

— Этого я не могу сказать, инспектор. Видите ли, был такой шум в соседней комнате, граммофон, и пение, и смех, и я так тревожилась, чтобы доставить