Убийства в поместье Лонгер. Когда я в последний раз умирала - Глэдис Митчелл

противоположной стороне участка она увидела пламя огромного костра, высоко поднимавшегося над оградой.

Селия испугалась. «Это один из домиков», — подумала она и, несмотря на усталость, побежала и закричала:

— Пожар! Пожар! Пожар!

Вдобавок ко всем неприятностям мисс Кэддик старая миссис Паддикет оказалась неожиданно и зловеще охвачена вечерней решимостью сидеть и играть в карты. Мисс Кэддик опасалась подобного развития событий, что случалось примерно раз в двенадцать недель, по двум причинам. Первая сводилась к тому, что после игры старая леди чувствовала себя истощенной, так что когда она отправлялась в постель, то не могла спать, и несчастной компаньонке приходилось тратить ночные часы на чтение вслух. Другой причиной было то, что после подобных развлечений тетушка Паддикет просыпалась всегда с сильнейшей головной болью и кипящей злостью в сердце.

Книгой, которую миссис Паддикет выбрала на этот вечер, стал роман Луизы Олкотт «Маленькие женщины», и она сама переворачивала потертые страницы, чтобы найти часть истории, больше всего подходящую к ее настроению. Мисс Кэддик страшилась «Маленьких женщин», ведь в прошлый раз, когда их выбрали, старая леди уснула только от утомления, а не оттого, что успокоилась и порадовалась.

Мисс Кэддик описывала приключения Мэг у Моффатов, потом принятие юного Лоренса в члены Пиквикского клуба и как раз добралась до конца приятной главы, когда слушательница внезапно приподнялась в кровати и воскликнула:

— Это еще что?

Мисс Кэддик нервно вздрогнула, пытаясь понять, не донесся ли до них звук какого-нибудь нового убийства, или это Селия Браун-Дженкинс вернулась из Лондона и сломала шею, пытаясь перелезть через калитку, ведущую в водяной парк. Обе женщины несколько мгновений напряженно прислушивались.

— И вот, снова! — сказала тетушка Паддикет. — Иди и разберись, кто там кидает камни в окно.

Мисс Кэддик положила «Маленьких женщин» на покрывало и испуганно заморгала.

— Вряд ли это камень в окно, — пробормотала она. — Это не звучало так, словно кто-то бросил камушек в стекло. Окно выходит на боковую сторону дома, миссис Паддикет, а шум донесся с фронтальной.

— Тогда иди и посмотри, что это! — пропищала старая леди. — И не будь дурой!

Мисс Кэддик поднялась из кресла и неохотно направилась к двери.

— Я знаю, что это! — внезапно закричала миссис Паддикет. — Кто-то колотит в дверь водяного парка! Мой нелепый внучок, я думаю. Сколько времени?

Мисс Кэддик посмотрела на свои наручные часики, потом на красивые напольные часы с кукушкой в углу комнаты.

— У меня без семнадцати двенадцать, — сообщила она, — а у мистера Голинтли без одиннадцати двенадцать.

Часы всегда именовались в честь прежнего владельца в знак уважения к нему: прежде они являлись собственностью пожилого джентльмена, которого миссис Паддикет знавала в юности.

— Ага, — старая леди потрясла головой, — что-то он рано сегодня. В любом случае калитка парка закрыта в это время, так что если внук Тимон на неверной ее стороне, то он может оставаться там, и все. Отправляйся в постель. Что ты там стоишь?

Мисс Кэддик, благодарная за позволение удалиться, пожелала нанимательнице доброй ночи. Потом она нервно выглянула из двери, чтобы убедиться, что никто не поджидает ее в коридоре, и, словно заяц, побежала в свою комнату.

Шум внизу продолжался. Кто-то постучал в дверь мисс Кэддик, и донесся голос кухарки, заявлявшей, что там внизу такая суматоха, что, наверное, мертвые восстанут, и ей лучше утонуть, чем позволить себе остаться под крышей, дающей прибежище убийцам и ворам, или в доме, где в такой глухой час ночи бедная женщина не может выспаться, чтобы восстановить силы после испытаний дня минувшего и набраться энергии, чтобы управиться с невзгодами дня грядущего.

Мисс Кэддик ответила, открыв дверь на два дюйма, что кухарка может вернуться в кровать и все будет хорошо. Это мистер Тимон, она объяснила, он оказался заперт, и миссис Паддикет не дала ему позволения вернуться в дом.

Кухарка, мрачно бормоча себе под нос, исчезла, а мисс Кэддик избавилась от внешнего слоя одежды и как раз извлекла вторую булавку из прически, когда более громкий и настойчивый стук сотряс ее дверь. Но к этому времени шум снаружи затих.

— Кто там? Вы не можете войти! — пискнула мисс Кэддик, мгновенно забыв, что дверь закрыта. — Что вы хотите?

— Это я! Кто поднял этот адский грохот?

— А, мисс Кауз, мы думаем, что это мистер Тимон, — пролепетала мисс Кэддик, на цыпочках подбегая к двери, чтобы удалить ключ из замочной скважины и говорить уже через нее.

— Я спущусь и посмотрю, что они хотят, — произнесла Амарис, и мисс Кэддик услышала ее удаляющиеся шаги.

«Это Селия Браун-Дженкинс, — таково было последнее умозаключение мисс Кэддик, — и дорогая Амарис впустит ее». Ощутив, что ответственность за допуск юной Селии в обитель предков пала с ее плеч, она быстро закончила приготовления ко сну и забралась под одеяло.

Миссис Паддикет лежала без сна некоторое время, потом обратила внимание, что шум, откуда бы он ни доносился, прекратился. Красивые старинные часы пробили полночь, и старая леди поднялась на локте и произнесла хриплым, но дружелюбным тоном:

— Спокойной ночи, мистер Голинтли.

Вскоре она уже спала спокойным сном старого человека, пока ее не потревожил шум, внезапно распространившийся по всему дому. Тетушка Паддикет поднялась на локте и