Последний побег - Трейси Шевалье

Иногда я задумываюсь: а почему бы не сшить одеяла себе и, когда они будут готовы, просто отдать Доркас обратно ее одеяла? Мы ими не пользовались. Мы с Джеком спим под моим подписным одеялом и под белым свадебным одеялом, которое нам сшили здесь. Но я ничего не сказала Джудит. Мне кажется, ей и Доркас не понравится такой вариант. Мои одеяла все равно будут качественнее, и Доркас захочет забрать их себе при условии, что я шью узоры, какие она выбирает сама. Мне очень хочется сшить именно лоскутное одеяло, поскольку Доркас не очень знает такое шитье, и я смогу выбирать узоры, которые нравятся мне. Наверное, я стану делать края с простеганными перышками, хотя это достаточно сложно и трудоемко. Тогда, может, за всеми этими красно-зелеными венками и цветами еще будет видно мое настоящее шитье.

Наверное, мама уже попросила тебя вернуть мне одеяло с «Вифлеемской звездой», которое я отдала тебе, уезжая в Америку. Мне было стыдно об этом просить, но я знаю, что ты, моя лучшая подруга, поймешь меня и не обидишься. В силу обстоятельств мне пришлось выйти замуж гораздо раньше, чем я ожидала. И я была к этому не готова — и в том, что касается одеял, и во всем остальном. Надеюсь, когда-нибудь я сошью новое одеяло и отправлю его тебе.

Полярная звезда

Когда начало холодать, Хонор забеспокоилась о беглецах, спящих на улице. На тех немногих, кого она видела мельком, было совсем мало одежды. И никаких теплых вещей. Большинство беглецов проходили через ферму по ночам. Они просто брали еду, какую им оставляла Хонор, и исчезали. Но иногда они являлись при свете дня и прятались в лесу Виланда. В октябре уже были заморозки, а в ноябре пошел снег, и Хонор размышляла, где можно прятать беглецов, чтобы им было тепло. Ответ напрашивался сам собой: на сеновале. Но это было слишком очевидно. Охотники за рабами сразу пойдут обыскивать сеновал. Плюс к тому, у амбара постоянно кто-то есть. Они с Джудит и Доркас дважды в день доят коров, и Джек каждый день поднимается на сеновал, чтобы взять сена на корм животным и свежей соломы для их подстилок. Однако ничего лучше Хонор придумать не смогла. В курятнике никого не спрячешь — куры сразу поднимут шум. Коровы, свиньи и лошади тоже станут проявлять беспокойство, если поблизости окажется кто-либо чужой. В сарае, где стоит повозка, холодно и неуютно. Дровяной сарай расположен слишком близко к дому. К тому же Хонор всегда нравился сеновал. По ее собственным ощущениям, это было самое лучшее место на ферме: спокойное, тихое и безопасное. Место, где можно укрыться от всех.

Первым беглецом, которого Хонор спрятала на сеновале, был мальчик лет двенадцати. Она нашла его за курятником, когда пришла собирать яйца. Он так замерз, что едва смог пошевелиться. Хонор дала ему кусок хлеба, который был у нее с собой, и сказала:

— Дождись, пока мы не уйдем на собрание… в церковь. — Потом спрячься в амбаре, на сеновале. В соломе в дальнем углу. Не шевелись, если туда кто-либо зайдет. Я тебя позову, когда приду сама.

Хонор знала, что, поскольку сегодня воскресенье, день отдыха, Джек не будет менять соломенные подстилки, а только покормит животных.

Вечером начался дождь, холодный ноябрьский дождь со снегом. Хонор сказала Джеку, что ей нужно в уборную. Она честно дошла до уборной, оставила там фонарь и вслепую бросилась к амбару.

— Это я, — тихо промолвила Хонор, поднявшись на сеновал. Она услышала, как мальчик выбрался из-под соломы, но не увидела его в темноте. Лишь почувствовала запах его пота и страха, когда он приблизился. — Вот, возьми. — Хонор протянула ему кусок холодной говядины и две вареные картофелины.

Их руки соприкоснулись, когда он взял еду.

— Спасибо.

— Тебе нельзя здесь оставаться. Сегодня ночью ты должен уйти. Иди в Оберлин, это в трех милях к северу. В Оберлине найдешь Мельничью улицу. Там есть красный дом. Если увидишь свечу в окне, выходящем на задний двор, значит, можно входить.

Хонор ушла, не дожидаясь ответа, потому что боялась, что ее хватятся дома. Даже снизу ей было слышно, как мальчик с жадностью набросился на еду.

На следующий день Джек уехал продавать сыр, а Джудит с Доркас принялись варить яблочный джем. Хонор вызвалась покормить свиней, собрала в ведро яблочные очистки и вышла во двор. Она хотела удостовериться, что мальчик не оставил никаких следов, но с удивлением обнаружила, что он никуда не ушел. Когда она поднялась на сеновал, он сладко спал на соломе. Хонор разбудила его, и он вскочил, готовый бежать.

— Ты почему еще здесь? — нахмурилась Хонор. — Тебе нельзя тут оставаться. Это опасно.

Мальчик пожал плечами и лег обратно на солому.

— Там очень холодно, а здесь тепло. Мне давно не было так тепло. Утром кто-то сюда заходил покормить животных, но я лежал очень тихо, и меня не заметили. Дашь мне что-нибудь съесть?

Вместо того чтобы обругать мальчика, Хонор дала ему яблочной кожуры и пообещала, что попробует принести еще что-нибудь. В отличие от остальных беглецов, которых ей доводилось встречать, этот мальчик был словоохотлив. За едой он рассказал Хонор о своем путешествии из Виргинии. Хонор узнала, что он шел вместе с еще одним человеком, постарше. Но они разделились на востоке Огайо, когда убегали через лес от охотника за рабами. Мальчик не знал, что случилось с его спутником.

— Я так думаю, надо двигаться дальше на север, в Канаду. А не куда-нибудь в Пенсильванию или Нью-Йорк, — сказал он. — Там все равно слишком опасно. В Канаде лучше. Мне по пути много кто помогал, и особенно квакеры. Ты тоже из квакеров?

Хонор кивнула.

— Ты уже почти на месте, — произнесла она. — Еще несколько дней — и доберешься до озера. А оттуда тебя переправят в Канаду.

— Да, — кивнул мальчик, но вид у него был равнодушный.

«Он шел слишком долго, — подумала Хонор. — Так долго, что успел позабыть, куда идет».

Перед тем как уйти, она забросала мальчика соломой, чтобы его не было видно. Если он станет лежать неподвижно, его не заметят. Но мальчик был слишком юным и беспокойным. Хонор еще не успела уйти, как он заворочался, дернул ногой и переменил положение, зарываясь глубже в солому. Оставалось надеяться, что, если в амбар заглянет Донован или какой-то другой охотник за рабами, мальчик оцепенеет от страха и не выдаст себя.

Однако Донован не появился на ферме, а ночью мальчик ушел. Хонор молилась о том, чтобы он благополучно добрался до Канады.

Через пару недель Хонор спрятала еще одного беглеца, вернее беглянку. Однажды утром, выйдя во двор вместе со всеми — Хеймейкеры вставали чуть свет и сразу спешили доить коров, — она вновь ощутила чье-то присутствие. Кто-то находился совсем рядом, в лесу Виланда, и поэтому Хонор вела себя осторожно и ни разу не взглянула в ту сторону. Лужи за ночь замерзли; Хонор невольно поежилась, подумав, что кто-то провел ночь в лесу в таком холоде. Чуть позже, когда она собирала в курятнике яйца, ощущение чьего-то присутствия не проходило.

Ближе к вечеру Джудит позвали в Фейсуэлл. У кого-то из женщин начались роды, и требовалась помощь знающей повитухи. Доркас уехала вместе с матерью, а Хонор осталась на ферме, чтобы помочь Джеку доить коров. В отсутствие матери Джек сразу утратил свою обычную серьезность и впал в игривое настроение. Он объявил, что коров можно доить и в четыре руки. Когда Хонор села рядом с первой коровой, он сам уселся с другой стороны, но вместо того, чтобы сцеживать молоко в ведро, принялся обрызгивать им Хонор, пока она не рассмеялась и не велела ему прекратить.

Какое-то время они работали молча. Хонор прислонилась лбом к теплому боку коровы и думала о беглеце в студеном лесу.

— У кого-то родился ребенок, — проговорил Джек. — У нас тоже будет ребенок. Скорее бы уже. — Он схватил руку Хонор и прижал ее к влажному вымени. — Можно прямо сейчас и начать. Наверху, в сене. Там хорошо.

— Давай закончим доить, — произнесла Хонор, улыбаясь в коровий бок.

Но прежде чем они успели закончить, на ферму примчался человек из Фейсуэлла и попросил, чтобы Джек срочно ехал за доктором в Оберлин — роженица истекала кровью. Джек предложил Хонор подбросить ее по дороге к Адаму и Абигейл, но та сказала, что не боится оставаться одна.

— Со мной Дружок. Коров надо доить. И вообще, много всего надо сделать.

Пес по-прежнему не проявлял к ней симпатии, но Хонор знала, что в случае необходимости он защитит ее.

Когда Джек уехал, она заперла Дружка в доме, а сама побежала к опушке леса. Подняв фонарь над головой, крикнула в темноту:

— Выходи! Я тебя спрячу!

Сердце Хонор бешено билось к груди. В других обстоятельствах она никогда бы не подошла так близко к темному лесу. Но сейчас надо было действовать безотлагательно и решительно. Впрочем, она все равно не смогла бы заставить себя войти в лес.