Молчи о нас (СИ) - Савицкая Элла

Разворачиваюсь на каблуках и, громко чеканя ими пол, почти бегом несусь к черному входу. Каждый шаг отдается устрашающим эхом, и как бы не было глупо, мне кажется, что их могут услышать.

Черт, хоть бы Ксю задержался, я бы тогда с ней вышла. Но она ушла еще двадцать минут назад, я слышала ее щебечущий голос, когда она проходил мимо лаборатории.

То и дело оглядываясь, накрученная собственным страхом, выбегаю во двор с черного входа. Отсюда до нашего места с Дамиром идти чуть дольше, но сейчас меня это не пугает. Я преодолеваю это расстояние так, словно за мной уже гонятся. Заворачиваю за угол и резко торможу. Его машины нет. В груди становится тесно от разрывающегося пульсом сердца. Где он? Почему еще не приехал? Я ведь даже опоздала на десять минут.

Несмело делаю несколько шагов в сторону, откуда хорошо видно центральный вход в галерею. Осторожно выглядываю из-за угла и тут же отшатываюсь назад. Черное авто все еще там. Если бы это был Дамир, он бы уже вышел на улицу, давая знать, что это он.

Безумно оглядываясь по сторонам, я снова набираю его номер, ожидая, что знакомый кроссовер появится в поле зрения, но этого не происходит. Черт, черт, черт! Что делать? Идти домой? А если те, кто приехал, уже следили за мной? Ведь они точно знают время, когда заканчивается мой рабочий день. А значит, и могут знать где я живу.

Чувствуя, как кружится голова от происходящего, я бросаюсь на автобусную остановку. Мобильный еще раз взрывается звонком с незнакомого номера, буквально прожигая мою ладонь и подталкивая сесть в первый попавшийся автобус. Господи, если бы я знала, где живет Ксюша, можно было бы хотя бы к ней поехать, а так….

Забившись на заднее сиденье и ощущая, как зубы отбивают чечетку от ужаса, я со страхом всматриваюсь во всех прохожих. Глупо, конечно. Но в такой ситуации видишь плохого в каждом встречном. Даже презентабельно выглядящий мужчина в паре сидений от меня кажется врагом. Потому что слишком пристально на меня смотрит. Хочется сильнее запахнуться плащом, что я и делаю.

Боже, куда ехать? Домой нельзя. В галерею возвращаться тоже не вариант.

Участок! Вдруг меня осеняет. Отец как-то сбрасывал мне адрес участка, в котором работает Дамир. «Пусть будет. На всякий случай» – сказал тогда папа и даже не знал, как он придется кстати. Спасибо, папочка!

Лихорадочно нахожу в списке сообщений отца и быстро листаю нашу переписку до сообщения с адресом. Найдя по карте его расположение, понимаю, что в автобус я села совсем неподходящий. Мне нужно совсем в другую сторону.

38

Дамир

– Как так ее не было в галерее?

Острая тянущая боль в руке прекращает быть значимой. Ден пожимает плечами.

– Я полчаса прождал, Алимов. Полчаса! У меня на сегодня такой вечер планировался, а я вместо этого торчал у галереи.

– Да погоди со своим вечером, еще натрахаешься, – гаркаю, пытаясь собрать два плюс два. В голове шумит после ранения, от обезбаливащих туман в глазах, но все это ничто по сравнению с тем, как отрезвляет меня Ден, – Ты звонил Маше?

– Несколько раз. Трубку не взяла твоя Маша! Я потом и в двери постучал эти их навороченные. Никого там не было. Пусто.

Чувство беспокойства густой субстанцией медленно ползет по венам. Делаю несколько шагов по кабинету, стараясь не накручивать. Трубку не взяла, из галереи не выходила. А что если выходила раньше? Звонила мне, а я по понятным причинам не ответил. Она ведь могла домой поехать. Могла… Но внутренний голос, поддаваясь влиянию сложившейся ситуации, подсовывает совсем другой вариант развития события. В котором Маша не дома сейчас, на кухне готовит нам ужин, а в руках каких-нибудь мудаков, которые ей снова угрожают и могут себе позволить далеко не просто слова.

– Я понял, – сдергиваю с вешалки куртку, но как только собираюсь закинуть ее на плечи, руку простреливает болью. Твоююю ж мать. Час в больнице провел, пока рану обрабатывали. Пуля чирканула кожу, но довольно глубоко. Пока обработали, забинтовали. Сразу сюда поехал, чтобы отчитаться, и на Дена наткнулся. А он, мать его, говорит, что Машу мою не забрал. – Так, я домой поеду, но если что будь готов помочь мне!

– В чем?

Вопросительно прилетает мне вслед, но я не отвечаю. Мне нужно убедиться, что Маша дома.

Маша

Выйдя на первой остановке, перехожу дорогу и минут через сорок добираюсь к месту назначения. Больших размеров здание встречает меня серостью и недружелюбностью сидящих на вахте полицейских.

– Мне нужно к Дамиру Маратовичу, – в третий раз пытаюсь объяснить этим толстолобам, смотрящим на меня, как на ничего не значащую мошку, – просто передайте ему, он поймет. Скажите, что я Маша.

– Девушка, повторяю вам еще раз. Если вы без записи, то мы пропустить Вас не можем. Личное распоряжение Дамира Маратовича, – посмеиваясь надо мной, эти двое обмениваются странными взглядами, – ну правда, отправляйтесь домой или звоните ему на личный телефон.

Ладони начинают дрожать, воздуха почти не хватает. Нервно провожу по намокшим от снега волосам рукой, чувствуя, что еще немного и я просто упаду от неспособности на что-либо повлиять. Даже в полиции мне не могут помочь.

– Да не берет он телефон, – срываюсь на крик и ударяю ладонями по стойке, за которой сидят эти двое бездушных баранов.

– А ну успокойтесь, – подскакивает один из них. – А то посадим сейчас Вас, дамочка, на пару дней, и подумаете, как надо разговаривать с представителями органов.

– Да вас тут расстрелять надо за то, что помочь не можете, – со злостью цежу сквозь зубы, готовая хватать каждого, кто проходит мимо, и молить о том, чтобы позвали Дамира, если он еще здесь.

– Я вам щас расстреляю, – все тот же неуравновешенный выходит из своей огражденной комнаты и злобно напирает на меня. – Ты смотри какая нашлась. Умная, да?

Отскакиваю назад, и меня тут же ловят чьи-то холодные руки. Высокий молодой мужчина с черными волосами недовольно хмыкает и, не обращая на происходящее никакого внимания, проходит мимо. Да что ж тут за нелюди работают?

– Я Вас прошу, просто скажите Дамиру Маратовичу обо мне. Он поймет, – в отчаянье требую, складывая кулаки, – скажите, что я Маша.

– Маша, два рубля и наша. – глыба изо льда уже впритык ко мне подходит, скаля желтые зубы. Хватает за руку, собираясь потащить куда-то, как вдруг за его спиной раздается.

– Так, Киреев, остынь, – а потом уже мне: – Маша?

Резко перевожу взгляд на своего невольного спасителя и как умалишенная киваю головой.

– Маша, – будто это должно ему о чем-то сказать.

Дежурный, цокнув, уходит в свою «будку», оставляя меня наедине с адекватным человеком.

– Ты знакомая Дамира? – прищурившись, он осматривает меня с ног до головы.

– Да. Пожалуйста, скажите ему, что я здесь. Он поймет кто я.

– Дамира нет. Он был в больнице.

– Где? – непонимающе переспрашиваю.

– В больнице. Его ранили.

Мир вдруг резко сереет, а перед глазами начинает плыть. Этот вечер не мог стать ещё хуже… Ноги обмякают. Хватаюсь за рядом стоящую стену, оглушенная новостью. Дамира ранили…

Мужчина резко подхватывает меня за плечи.

– Эээй, все нормально, он жив здоров.

Господи… Прикладываю ладонь к шее, чтобы снова дышать. Нельзя же так пугать! Бессердечные! На глаза наворачиваются слезы. Столько эмоций за последний час выкручивают меня наизнанку.

– Что с ним? Где он? – шепчу пересохшими губами, в нетерпеливом ожидании смотря в мужское лицо.

– Домой уехал.

Ничего не соображая лепечу «спасибо». Уехал домой… жив. Вот почему он не забрал меня. Его ранили. Боже. Как сильно его ранили? Куда? Вопросы роем атакуют мозг, но я упрямо выхожу на улицу. Поймать такси получается не сразу, так как снег метет как остервенелый. Ноги замерзли, руки дрожат. Холод пронизал каждую клетку, но виной тому, что мне холодно – не он. Пытаюсь представить Дамира в крови и чувствую, как начинаю захлебываться в слезах. Ему было больно. Что ему пришлось пережить?