Русская идея от Николая I до Путина. Книга III-1990-2000 - Александр Львович Янов

в знак протеста против вторжения советских танков в Прагу. «Но ведь надо же что-то сделать, чтобы остановить эту обезумевшую с…ную власть!» — твердил Тимур. Сошлись на том, что разумнее написать вместе самиздатскую книгу и сказать этой власти в лицо все, что они о ней думали.

Нельзя сказать, что и это было особенно разумно. Группа Карпинского была разгромлена КГБ еще до того, как книга была готова. Неприятности у всех были большущие. Мне этот эпизод особенно запомнился потому, что меня тоже включили в число авторов этой несостоявшейся книги. Судьба (в лице того же КГБ) уберегла меня от участия в безнадежном и чреватом предприятии: я был выдворен из страны. Но чувство удушья, которое мы тогда испытывали, удушья, способного довести до самоубийства, я хорошо помню.

Как бы то ни было, публично обвинить такого гордого человека, как Тимур Гайдар, в том, что он был агентом советских спецслужб (а именно это и делает Илларионов и именно отсюда тянет «предательство» Егора), — на мой взгляд, верх непристойности. Во всяком случае, нужно быть готовым отвечать за свои слова.

Еще буду я опираться на рукопись выдержек из всех восьми книг Егора Гайдара, подаренную мне читателем. И, наконец, на довольно солидный том «Революция Гайдара: История реформ 90-х из первых рук», предисловие к которому написал архитектор польской «шоковой терапии» Лешек Бальцерович, а послесловие — бывший премьер-министр Швеции Карл Бильдт. Опубликована книга в 2013 году, т. е. через три года

после «разоблачений» Илларионова в Континенте, но соавторы их, по-видимому, тогда еще не заметили.

Составлена книга так. Ближайшие сотрудники Гайдара Петр Авен и Альфред Кох взяли на себя труд побеседовать (и довольно подробно, в книге около 500 страниц) с десятью его коллегами в первом постсоветском правительстве. Некоторые из этих коллег (например, Александр Шохин) даже близко не были фанатами Гайдара, а иные (например, бывший зампред Госснаба СССР Станислав Анисимов) и вовсе не принадлежали к его «команде». Уж этих-то людей никак нельзя заподозрить в намерении «агрессивно навязать» обществу культ личности Гайдара. Я салютую соавторам за то, что и их включили они в число собеседников, придав тем самым книге необходимую объективность.

У меня нет здесь возможности оспаривать все «разоблачения» Илларионова (публикация в Континенте гигантская). Достаточно, я думаю, показать, что главные из них не выдерживают прикосновения серьезной критики. Итак, с Богом.

«Разоблачение» № 1. Гайдар и голод

Тем, кто жил в России в дни вступления Гайдара в правительство, я едва ли расскажу что-нибудь новое. Разве что тем, кто тогда еще не родился, или был несмышленышем. Вот впечатление самого Гайдара: «Декабрьская Москва 1991 года — одно из самых тяжелых моих воспоминаний. Мрачные, даже без привычных склок и перебранок, очереди. Девственно пустые магазины. Женщины, мечущиеся в поисках каких-нибудь продуктов. Всеобщее ожидание катастрофы». Но это в Москве. То ли было в провинции. Вот выдержки из официальных справок о положении с продовольствием в самых разных регионах страны на середину ноября 1991 года. Вполне бюрократические. И, что удивительно, практически одинаковые. Не сговорились же, в самом деле, бюрократы с разных концов страны.

Архангельская область: «Мясопродукты реализуются из расчета по 0,5 кг на человека в месяц. Молоко имеется в продаже не более часа. Масло животное продается по талонам из расчета 200 г на человека в месяц. До конца года недостает фондов на муку 5 тыс. тонн. Хлебом торгуют с перебоями. Сахар отпускают по 1 кг на человека в месяц, но талоны с июня не отовариваются».

Пермская область: «На декабрь выдано талонов на масло животное по 200 г на человека, но ресурсов на них нет. Растительного масла в продаже нет. Сахар в продаже отсутствует. Хлебом торгуют с перебоями при наличии больших очередей. Не хватает муки на хлебопечение».

Нижегородская область: «Мясопродуктами торгуют по талонам, но на декабрь ресурсов не хватит. Молоком торгуют в течение часа. Масло животное по 200 г на человека на месяц. Растительное масло в продаже отсутствует. Хлебом торгуют с перебоями».

И так повсюду: 200 г масла-НА МЕСЯЦ! Молоком торгуют — В ТЕЧЕНИЕ ЧАСА! Но голода еще не было.

Петр Авен (далее ПА): «Я не видел в Москве ни одной павшей лошади, так, чтобы ее на куски резали на Тверской, как в 1918 году в Петрограде. Более того, я помню, в Москве работали рестораны, и в квартирах тоже никто особенно не умирал». Не было еще голода. «Хотя, — добавляет ПА, — если бы еще потянули с освобождением цен, до голода, может, и дошло бы».

Это замечание постороннего (ПА занимался в правительстве внешними экономическими связями). Но вот что говорит специалист, министр торговли, непосредственно ответственный за ситуацию с продовольствием в стране — Станислав Анисимов (далее СА): «Я думаю, что если бы не указ о январском освобождении цен, голод бы наступил».

Альфред Кох (далее АК): «Когда бы голод наступил? К апрелю? К марту?»

СА: «Думаю, что раньше. Несомненно. Февраль, конец января. Как-то так. Как только указ о свободной торговле был подписан, назавтра уже на всех дорогах, на проезжих частях появились продукты… Кто-то на что-то менял».

Тут дилемма. Кому верить? Старому служаке, профессионалу, у которого положение с продовольствием в стране было, так сказать, на кончиках пальцев и у которого нет сомнений, что не позднее февраля голод наступил бы, и Гайдар своими январскими решениями его предотвратил, спас, если не бояться пафосных выражений, страну от голода? Или Илларионову, который понятия не имеет о продовольственном положении и утверждает обратное, оперируя исключительно цифрами Госстата СССР, возможно — фальсифицированными? И приписывает при этом саму мысль о спасении страны от голода «назойливой кампании» неких друзей Гайдара?

Не знаю, как для вас, читатель, но для меня тут выбора нет, согласен с АК: «Почему я должен верить илларионовским цифрам, а не тому, что сам видел и пережил?» (это когда АК еще не знал о публикации в Континенте, где манипуляции с цифрами превратились в орудие персональной вендетты). Так или иначе, но таково было мнение всех, кто, в отличие от Илларионова, имел дело не с госстатовскими цифрами, а с реальным положением дел. С тем, например, что, как заметил министр экономики Андрей Нечаев, «наша доблестная армия уже питалась гуманитарными пайками бундесвера». С тем, что, по его же свидетельству, «производство товарного мяса у нас сидело на импортном зерне. Полностью. А импорт остановился».

Заключительную точку в этом споре поставил, пожалуй, драматический эпизод, рассказанный АК: «Вице-мэры из Питера приходят в правительство и говорят: «У нас зерна осталось на три дня.