Время Надежды (СИ) - Катерина Ректор

Поспешно возвращаюсь на место. Чувствую себя уверенней за переносным столиком маляра. Теперь я держу подарок в руках, слишком грубых для таких прекрасных вещей. Платок наощупь невероятный, а какие густые цвета! Мне хочется развернуть ткань, увидеть рисунок.

Гордиан Анэстей мне улыбается, той самой улыбкой обычного парня:

- Ну же, примерь.

В подобной ситуации это естественно. Если я не примеряю, то оскорблю. Покажу, что подарок мне не понравился. Даритель наверняка именно это подумает.

Мне кажется, я близка к панике. Не знаю, что сказать. Как есть: «Безумная старуха съела мои волосы»? Снять свой платок, показав неравномерно обрастающую, по-прежнему почти лысую голову? Представляю, с каким брезгливым выражением он отшатнется.

К счастью, Гордиан Анэстей меня выручает:

- А как ты думаешь, у драконьего камня есть еще применение?

- Даже не знаю. После того, как сожгли всех чудодеек и чудодеев, о подобном больше не говорят.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

68

Он выглядит разочарованным. Я еще раз благодарю его и поспешно прячу подарок в своей потрепанной сумке. Впервые в жизни у меня появилась от Йергена тайна. Я чувствую, что нельзя рассказывать о плаке и гребне хозяину.

Несказанные слова сразу же начинают меня тяготить. Ложатся на грудь гаденьким весом предательства.

Остаток времени мы с Гордианом Анэстеем проводим в пустых разговорах. Должно быть, в той самой легкой и ни к чему не ведущей беседе.

Гордиан 10

Ей не понравилось.

Глупая идея - покупать платок и гребень. Таким, как Кирстен, нужно нечто особое. А не самый банальный на свете подарок возлюбленной. Я не слепец, вижу, что не очень-то ей симпатичен. Она смотрит на меня иначе, не как остальные девицы. Со скрытым за маской вежливости пренебрежением. Будто видит самую мою сердцевину, ничтожного слабака, которым я на самом деле являюсь. С ней не работают ни мое обаяние, ни отточенные на других девушках шуточки. В обществе Кирстен я становлюсь неловким юнцом.

За последние дни я успел привыкнуть к своему разболтанному состоянию. Чувствую себя очень счастливым и одновременно очень несчастным. Полным сил, и сгорающим в лихорадке. У меня в голове все смешалось, мысли перепутались и стали чудить…

Амулет на груди неудобно съехал и впивается гранью. Пробую его переложить, чтобы не давил под ключицу. Драконий камень, надо же. Интересно, зачем Владычице понадобилось его мне давать? Я должен навести справки у знающих. Старики что-то, да помнят. Знающие они или кто?

Поблуждав, мои мысли возвращаются к художнице, Кирстен. Какое славное имя. И сама она славная. Удивительно: мне даже не важно, как она выглядит. От Кирстен исходит лучащийся свет, который меня привлекает. Будто я мотылек. А она - чудодейка, смутила и околдовала мой разум. Я мотылек, что летит на огонь…

Мне повезло. Кирстен очень красивая. Этот аккуратный носик, тонкие, красиво очерченные губы, даже зимой щедрая горстка веснушек. А главное, ее глаза. Живые, умные, теплого цвета, почти что ореховые. Темные, но не как у кроммов.

Но больше всего меня зацепила не внешность. А то, как она о сестре говорит. Я понимаю, что Кирстен не врет, да и зачем ей выдумывать? Тем более, в нашу прошлую встречу она приняла меня за простого работягу без связей.

Значит, ей по-настоящему важна эта Габи. Она страдает в разлуке и тяготится из-за собственного бездействия. Никогда не видел подобных отношений в семье. Любовь, самопожертвование, ответственность старшего перед младшим. Байки это. Мечты. Истории из древних легенд, что так любила пересказывать няня. Но вот, передо мной такой человек. Кирстен.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

69

Пробую представить ее маленькую сестру. Какого роста дети в три года? Должно быть, мне не выше бедра. А может, вообще по колено? В моем воображении Габи с маленьким лицом Кирстен. Смотрит на меня испытующе: «Спаси».

Я для себя уже понял: хочу сделать хорошее. Совершить достойный поступок не ради призрачной цели и не для расплывчатого арглтонского блага. А для того, чтобы два маленьких человека воссоединились и были счастливы. Не успокоюсь, пока не помогу художнице. Мне хочется увидеть на лице Кирстен открытую, исполненную искренней благодарности улыбку.

Чтобы ее глаза смотрели на меня, и, наконец, видели.

Только не знаю, успею ли перед Турниром. Мастер Ватабэ с соратниками завалили меня делами отца. Оказывается, наместник еще до «выздоровления» тайно назначил меня своим доверенным лицом с правом последнего слова. Как будто предчувствовал. Теперь я, отупевший после изнурительных тренировок, вынужден разбираться с городскими делами. Слепо подмахивать приказы я не могу.

Иногда во мне нет нужды, - отец справляется сам. И, как сегодня, у меня появляется несколько свободных часов. Но большую часть времени наместник Келебан проводит в жутковатом окостенении. Придворные избегают лишний раз заходить к нему в кабинет. Между собой они зовут комнату «склепом».

Близость Турнира начинает давить на мои плечи по-новому. А что, если до открытия я не успею встретиться с Кирстен? И меня в первом круге Турнира убьют. Или ранят? Так, что придется долго отлеживаться? Я ничем не смогу ей помочь, и мы больше не встретимся.

Уже не могу относиться легко к собственной смерти. Понятное дело, умирать я никогда не желал, но...

Не знаю, как описать это чувство.

Наверное, так: душа не выдержала. По швам разошлась. Открылись новые даже не уголки, огромные пространства, и все они заполнены Кирстен. Так что сражаться я буду не за свои честь и имя. Даже не за родной город. Выйду бороться за то, чтобы иметь возможность ее снова увидеть.

Я уже навел про нее справки. Выяснил все, что возможно узнать. Она числится рабыней при эльфе. Тот выкупил девушку и младенца из городских рабов после того, как те стали сиротами. С родителями у Кирстен история мутная. Да и сам эльф подозрительный тип, надо про него отдельно узнать. Но история с сестрой правда.

Вот так. Лучшая девушка на свете - рабыня. Меня это не останавливает.

Только как Кирстен может быть рабыней, не понимаю? Личные рабы - слабые, бесхребетные существа, исполненные алчным желанием выслужиться. Городские - корявые и недалекие. Кирстен слеплена из другого теста.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

70

Меня находит второй распорядитель наместника, бледный, с залегшими под глазами тенями. Он выглядит не лучше того, кому служит:

- Ваша Светлость, вот вы где. Вас вызывает отец наш наместник.

Найти