Тщеславие (ЛП) - Фишер Амели

Должна уехать.

У меня совсем вылетело из головы. Через несколько недель я покину Масего. Осталось два месяца. И все. Чувство ужаса стало переполнять меня.

— И мне нужны коробки с обувью, — я лихорадочно отметила, — больше, чем им необходимо, достаточно, чтобы наполнить ими комнату, включая одежду, платья для девочек, форму для мальчиков, разные размеры. Позвони в ТОМС обувь в Далласе, расскажи, что ты делаешь, они помогут.

Я грызла ногти, чего я никогда не делала.

Я всегда говорила Пэмбруку, как это разрушает ногти девушек и только отстойные люди грызут их.

Заметив, что он внимательно следит за мной, я вытащил их изо рта.

— Это… это все? — спросил он шокировано.

— Игрушки. Упакованные. По некоторым причинам девочкам нравится играть только дома. Так что, очень много этого хлама. Мальчики не могут думать ни о чем кроме футбола. Убедитесь, что мы получим их перед Рождеством. За две недели достаточный срок?

— Да.

Стало тихо, когда я продолжала мерить шагами полосу от самолета. Я посмотрела вверх и заметила, что рот Пэмбрука приоткрыт от удивления.

— Что? — спросила я.

— Ничего, — ответил он, осматривая свой длинный список, но я слишком хорошо его знала.

Я удивила его. Я почувствовала легкий толчок в груди от того, что, возможно, он гордится мной.

Я услышала, как грузовик Чарльза зарычал рядом с люком самолета, и я повернулась к Пэмбруку.

— Ни слова, хорошо?

Он кивнул.

Мы с Яном помогли рабочим загрузить все, что привез Пэмбрук, и когда мы закончили, Пэмбрук крепко обнял меня.

— Передай привет Чарльзу и Карине от меня.

Я кивнула, боясь сказать что-нибудь, потому что разревусь. Пэмбрук пожал руку Яну, и мы наблюдали, как он скрывается позади закрывающегося люка самолета.

— Он любит тебя, — произнес Ян.

По моему лицу скатилась слеза.

— Я знаю.

Глава 18

По всей видимости, ещё четверо детей заболели за те девять часов, что мы отсутствовали, тогда как мы приехали около пяти утра. В то время как все, о чем я думала был сон, Карина подошла к нам с двумя гигантскими чашками кофе. Эгоистично почувствовала раздражение, но быстро отругала себя. Мы разгрузили коробки и приготовились прививать всех детей.

Мы ввели вакцины всем взрослым, затем отправили их сформировать пункты во всех трех карантинах. Я оставила одну для Мандисы и вколола ее так скоро, как смогла.

Я хотела, чтобы ей тотчас стало лучше. Эгоистично, знаю, ставить ее вперед перед другими детьми, но я чувствовала словно Мандиса моя. Могу честно сказать, я не сожалею об этом.

После того, как каждый ребенок получил свой укол, мы заменили пустые пакеты с физраствором и сбили жар, как раз когда поднималось солнце.

— Почти двадцать четыре часа без сна, — сонно сказал Ян, спотыкаясь рядом со мной в хижине Чарльза и Карины. Он забрался на диван, на котором раскинулась я, и лёг рядом, его глаза вскоре начали закрываться.

— Осторожнее, Абердин, — я медленно протянула, таинственно улыбаясь.

Он ухмыльнулся, его глаза стали закрываться. Он точно знал, что я имела в виду. — Буду осторожнее, — пообещал он, обнимая меня. Улыбка медленно исчезла с его губ, он начал глубоко дышать.

Около двух часов дня я проснулась от детского смеха и тяжелой руки, лежавшей поперек моей спины. Открыла одно веко и натолкнулась на спинку дивана. Быстро закрыла, мой нос сморщился в попытке удержать веки закрытыми и на мгновение прислушалась.

— Что они делают? — Мандиса спросила кого-то.

— Они спят, Мандиса. Оставь их, — ответила Карина. Ее голос был весёлым, и я выдохнула с облегчением. По тому как Мандиса светилась, я могла сказать, что вакцина подействовала. Мое сердце воспарило.

— Он раздавит ее, — предположила она.

— Не раздавит, — хихикая, ответила Карина.

Она была на кухне и помешивала что-то в металлической кастрюле. Я слышала легкие ритмичные движения ложки, скребущей по дну то вперед, то назад.

— Раздавит. Он слишком большой. Он убьет ее.

— Мандиса, — шутливо предостерегла Карина.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Мы уберем его от нее.

— Мандиса, подойди сюда и сядь на стул, — приказала Карина.

— Я не могу уйти. Я должна следить, чтобы он не помешал ей дышать.

— У меня есть цветные карандаши, — завлекала Карина.

Я услышала нерешительные маленькие шаги в сторону стола. Она начала раскрашивать, и я слышала каждый отдельный штрих на деревянной столешнице.

— Они женаты? — спросила Мандиса через несколько минут. Мне пришлось прикусить губу, чтобы не расхохотаться.

— Нет, — ответила Карина.

— Но его рука на ее спине.

— Уверена, что это случайно. Он не пытался относиться к ней неуважительно. Возможно, прошлой ночью они очень-очень устали, заботясь о тебе, твоих братьях и сестрах.

— Тогда все в порядке, — заключила Мандиса.

— Да, потому что это было случайно, — произнесла Карина немного громко.

Мои плечи тряслись от немого смеха до тех пор, пока пальцы Яна не ущипнули легонько кожу на моем плече, посылая мурашки вниз по рукам и быстро отрезвляя меня пламенным прикосновением его руки. Он зарылся лицом в мой левый бок, и я ощутила легчайший поцелуй сквозь мою рубашку. Он был теплый и сладкий, и заставил мои глаза закатиться. Я подавила дрожь и ждала его следующее движение.

Его большой палец рисовал небольшие кружки напротив плечевой кости, так нежно, что это телодвижение даже не было замечено моей няней с орлиным взором.

Это отправляло меня во внутреннее неистовство. Я так сильно хотела, чтобы он тесно прижал меня к себе и целовал мою шею до тех пор, пока я не распадусь на кусочки.

Я вздохнула бесшумно и почувствовала, как Ян ухмыляется мне в плечо. Он был так невероятно сексуален, и я не думала, что он даже пытался. Я замерла, готовясь к тому, что он задумал. Я думала, что готова ко всему. Но не к тому, что он сделал.

Я почувствовала его теплое дыхание, сосредоточилась на нем, как раз до того, как он нежно прикусил кожу через мою рубашку. Мне не хватало воздуха, и я тяжело сглотнула. Он уловил движение, и я почувствовала, как он быстро вздохнул.

— Не двигайся, — прошептал он так тихо, что я едва услышала его.

Мое тело застыло на месте рядом с его, как если бы его простое указание было продиктовано законом, а я бессильна, но слушаюсь. Оно посылало волнующую вибрацию, пронизывающую живот и грудь, вызывая покалывание вплоть до кончиков пальцев на ногах.

— Почувствуй это, — сказал он мне, незаметно проводя кончиками пальцев, словно струящаяся вода, по изгибам моей руки, лежащей на диване.

Я закрыла глаза и позволила одурманивающим, ленивым ощущениям от его прикосновения протиснуться через мои конечности, успокаивая их до состояния оцепенения. Это было такое опьяняющее, дерзкое чувство. Я почувствовала, как мои щеки вспыхнули ярко-розовым румянцем. Мое тело заполняла теплота каждый раз, когда кончик его пальца находил сгиб моего пальца и снова, когда он подушечкой дотягивался до моего безымянного пальца. Он так медленно рассеивал эту теплоту, словно растягивая время и относился к нему так, будто его ничего не волнует в мире… за исключением меня.

Моя грудная клетка расширилась от чего-то, что я не смогла всецело распознать, но я все равно позволила этому пропитать мою душу и сердце, потому что это было лучшее чувство, которое я когда-либо испытывала, и я отдала бы любые деньги, чтобы это продолжалось.

Мы неожиданно вздрогнули, когда услышали кашель одного из детей в спальне Карины, и оба вскочили, готовые помочь им.

Карина нежно посмотрела на нас и улыбнулась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я подойду. Ложитесь обратно, — доброжелательно сказала она.

Когда она покинула комнату, Мандиса последовала за ней. Ян сел передо мной, но приблизил лицо ко мне, и я посмотрела на него иначе, чем смотрела предыдущей ночью.

Моя рука поднялась к его лицу и пальцы обрисовали массивный подбородок, приблизились к высокой скуле и поднялись к виску. Я передвинула большой палец вниз по его переносице и на верхнюю губу. Его нижняя губа поймала кусочек, и он ненадолго был сжат его идеальными зубами. Я прижала обе ладони к его щекам и смотрела в его глаза, когда он поднял руки и протянул пальцы через волосы у меня на висках, зажимая их в руках. Он держал их так, пристально глядя в ответ.