В поисках утраченного - Алексей Иванович Толстых

он. – Похоже, только три манускрипта и уцелело. Черт! – вновь выругался он. – Я предполагал всякое, но только не такого расклада.

– Да скверно, – согласился Владлен Маркович, заворачивая книги в свой пиджак. – Какие сокровища пропали!

– Неужели все кончено, профессор? – спросил Богданов подавленным голосом, присев на один из ящиков. – Я не могу поверить, что Либерии больше нет. Столько трудов и напрасно.

– К сожалению, Антон Романович, но это факт. Все, что осталось от знаменитой библиотеки, так это эти три книги.

– Что ж, Владлен Маркович, пойдемте! – проговорил Богданов, поднимаясь с ящика. – Здесь нам больше нечего делать.

Выйдя наружу, Антон Романович с наслаждением вздохнул свежего воздуха.

– Наконец-то! – услышал он рядом с собой. – А то я уже собирался спуститься к вам.

– А. Борис это ты, – проговорил Богданов, повернувшись на голос.

– Я, Антон Романович! Я! – улыбнулся мужчина. – Ну, что там?

– Все Борис – это конец! Эти вандалы уничтожили библиотеку.

– Нам удалось спасти только чудом уцелевшие три экземпляра, – добавил Владлен Маркович, подходя к Богданову, прижимая к груди книги.

– Как уничтожили?

– Просто! Взяли и сожгли.

– Но зачем?

– По принципу – не доставайся ты никому!

– Варвары!

– А вот, кстати, и они, – Антон Романович кивнул в сторону приближающихся людей в главе со священником, который на ходу отдавал, какие-то распоряжения. – Профессор, идите к машине и ждите нас там. А мы с Борисом Львовичем побеседуем с ними.

Глава VII

I

Григорьев остановил машину у дома, на который ему указал Хранитель. Выйдя, Сергей, окинул взглядом здание, представлявшее собой потрепанный временем купеческий особняк.

– Прошу вас, Сергей Алексеевич, – проговорил Алексей Иванович, открывая входную дверь ключом.

– Что это за дом? – спросил Григорьев, подходя к двери.

– Какая разница! – отмахнулся Хранитель, входя внутрь.

Войдя следом, Сергей оказался в довольно просторном холле, с ведущей наверх лестницей.

Поднявшись, Алексей Иванович остановился возле двери. Обернувшись, жестом подозвал Григорьева.

– Мы пришли, – сказал он, посмотрев ему в глаза. – Дальше я вам не помощник. Дальше все будет зависеть только от вас. И будьте внимательны в принятии решения!

– Хорошо! А…

– Ш-ш-ш! – перебил Хранитель, приложив палец к губам, и открыл дверь.

Перед молодым человеком предстало небольшое помещение, с довольно странной обстановкой. В нем кроме стола посредине, отсутствовала вся остальная мебель.

– Что это за комната? – спросил он.

– Это не комната, – ответил Алексей Иванович, улыбнувшись. – Это карта!

– Карта?! – с удивлением переспросил Сергей.

– Да карта.

– Вы, наверное, шутите?

– Я, разве, похож на шутника?

– Простите, я не это имел в виду, – смутился Григорьев, рассматривая помещение. – Просто, как-то неожиданно все это. Такого расклада, я просто не ожидал.

Хранитель снисходительно улыбнулся.

– И с чего же эта карта начинается? – спросил Сергей, то ли себя, то ли своего спутника.

– Как всегда с подсказки, которая ждет вас на столе, – ответил Алексей Иванович, указав рукой.

Подойдя к столу, Сергей взял конверт, лежащий посредине, и распечатал его. Пробежав небольшой текст, Григорьев повернулся к стоящему у порога Хранителю.

– Что это? – спросил он.

– Как я вам и сказал – подсказка. Но, повторяю, будьте внимательны. У вас только один шанс.

– «Отверни взор свой от мирского, сними пелену с глаз своих и тогда ты сможешь вкусить плод духа моего», – пробормотал Сергей, еще раз прочитав запись на листке. – Итак, если эта комната – карта, то и ответ должен быть в ней. Хм, задачка! – продолжал бубнить он себе под нос. – «Отверни взор свой от мирского». И что же здесь мирское? Если кроме стола тут ничего и нет. Стоп! Стол! Конечно же, стол! Итак, значить дело не в столе, а то, что перед ним. А перед ним у нас окно. Так, хорошо! Теперь, что может означать – «снять пелену»?

Продолжая размышлять, Григорьев подошел к окну. Остановившись возле него, он посмотрел на висящую занавеску.

– Похоже, это и есть «пелена», – проговорил он, проведя рукой по материи. – Что-то уж больно просто все. Или же…

Повернувшись, Сергей, как пригвожденный замер на месте. На противоположной стороне располагалось такое же окно.

– Вот тебе и раз! А точнее два, – растерянно пробормотал он.

Посмотрев на Хранителя, который невозмутимо смотрел на него, Сергей вернулся к столу.

– Так, спокойно! Давай начнем все с начала. Итак, «отверни взор свой от мирского». Если предположить, что это не стол, тогда все дело должно быть занавеске.

Подойдя вновь к окну, Григорьев стал рассматривать ее.

– Обычная занавеска, из какой-нибудь крестьянской избы, с узорами по окантовке. Ага! Помимо узоров здесь еще и изображения – рыбок и различных зверюшек. Так! Хорошо! А на другой, что у нас?

Повернувшись к противоположному окну, Сергей стал разглядывать висевшую занавеску.

– Так! Что у нас здесь? А здесь, похоже, тоже самое – окантовка с узорами и зверюшками. Ай, нет! Это не зверушки, а, вроде бы, барашки.

Подойдя к окну, Григорьев, внимательно посмотрел на окантовку.

– Да! Точно! Это барашки. Итак, что мы имеем. На одной – рыбки и зверушки, на другой рыбки и барашки. А если перевести с аллегорического на человеческий, то получается: рыба – это Христос, а барашки или, точнее, овечки – это народ. Тогда получается, что, именно, за этой занавеской «ты можешь вкусить плод духа моего».

Сергей отодвинул занавеску. На подоконнике, перед ним, предстала большая шкатулка старинной работы. Облизав, пересохшие от волнения губы, открыл ее. Достав из нее аккуратно сложенные листы, разложил их на столе.

– Сколько у меня есть времени, чтобы посмотреть их? – спросил он, повернувшись к Хранителю.

– Я полагаю минуты три, – спокойно ответил Алексей Иванович.

– Что? Как три минуты? Да за это время, не то чтобы посмотреть, пролистать не успеешь! – воскликнул Григорьев, с удивлением уставившись на Хранителя.

– Это копия, – невозмутимо продолжил Алексей Иванович. – Она написана специальными чернилами, которые растворяются при соприкосновении с дневным светом. Пролистать и изучить ее вы сможете потом, а сейчас, я рекомендовал бы вам сфотографировать ее на свой аппарат.

– Черт! – выругался Сергей, доставая телефон. – А это идея! Спасибо за совет!

Отщелкав по несколько раз каждый лист, Григорьев взял один из них.

– Хорошая копия. Я бы даже сказал, что отличная, – проговорил он, разглядывая ее. И тут, на его глазах, надписи стали исчезать. Посмотрев на стол, где лежали другие листы, он увидел туже картину. Положив пустой лист, Сергей посмотрел на Хранителя. Тот пожал плечами, как бы говоря, что, мол, я тебя предупреждал.

Обведя еще раз комнату взглядом, Григорьев взглянул в окно. За колыхавшейся листвой на него смотрел величавый особняк, явно не купеческого происхождения.

– Что это за строение? – спросил он.

– Все, что осталось от имения князя Грузинского, – вздохнув, проговорил Алексей Иванович. – Однако нам пора. Вы выбрали свой путь. Дальше все будет зависеть от вас.

II

Обменявшись рукопожатием, мужчины, расположились в креслах друг напротив друга.

– Что за спешка, монсеньор Франческо? – спросил один из них в сутане кардинала.

– У меня срочные новости, монсеньор Францишек, – улыбнувшись, ответил легат.

– Такие срочные, что отказались даже от обеда?

– Мне бы хотелось вначале решить некоторые вопросы, а уж потом предаться спокойно трапезе.

– Что ж, я весь