Проводы на тот свет - Лев Корнешов

— Не очень, — честно признался Алексей. — Но если вы это утверждаете…

— Есть какая-то тайна во всем этом. Ее, я уверен, знала Ольга Тихоновна. И унесла с собой в могилу…

Алексею было не по себе. Огромное наследство, роковые тайны… От всего этого могла закружиться голова.

— Генрих Иосифович! — взмолился он. — У вас есть что-нибудь более крепкое, нежели минералка? Надо бы мозги прочистить…

— Конечно, — с готовностью откликнулся господин Шварцман. — Я давно жду, когда вы это предложите. Тем более, что поднять рюмки есть за что: за упокой души светлой памяти Ольги Тихоновны, прежде всего. И за наше знакомство и сотрудничество тоже следует выпить…

Юрист внушал Алексею доверие, он не набивался в клиенты, скрупулезно выполнял волю покойной и вроде бы хотел, чтобы справедливость восторжествовала.

Они выпили, и Генрих Иосифович задумчиво сказал:

— Я много думал над загадкой завещания, но разумных объяснений ей не нашел. Возможно, когда-нибудь вам удастся её отгадать. Но вот факт: Ольга Тихоновна, которая, не боюсь это сказать, с трепетом относилась ко всему, что связано с памятью о покойном своем батюшке, решилась на пересмотр его последней воли. Что её толкнуло на это? Не знаю…

Юрист пытливо всматривался в Алексея, словно надеялся, что тот поможет ему найти ключ к тайне.

— А вы? Вы сделаете то, что намеревалась осуществить Ольга Тихоновна?

— Храбрая девочка, — тихо сказал Алексей. Он вспомнил Ольгу такой, какой её видел в последний раз — живой. Она уже прошла в Шереметьево таможенный контроль, освободилась от чемодана, который на подвижной ленте уехал в утробу аэропорта, и стояла по ту сторону барьера в легкой светлой курточке, сияя улыбкой — её ждали солнце, море и беззаботные дни. Она махала рукой Алексею и никак не хотела идти к очередному контролю — паспортному, откуда уже не смогла бы махать ему рукой.

— Иди, Оленька, а то опоздаешь, — крикнул ей Алексей. — Я буду тебя встречать!

Если бы знать, что ждет, он бы вернул её из-за всех «контролей», прижал бы к себе и никуда, никуда не отпустил.

— Мы с вами сделаем все так, как хотела Ольга, — решительно сказал Алексей.

Генрих Иосифович снова сложил все документы в пакеты, один протянул Алексею.

— Оригиналы у вас, а заверенные копии пусть хранятся у меня. В ближайшие дни я оформлю надлежащим образом на вас квартиру, дачу и автомашины. Не вижу для этого никаких трудностей. А вы? Чем намерены заниматься вы?

— Искать убийц Ставрова, Брагина и Ольги.

— Оля говорила, что в прошлом вы были следователем?

— Да.

— Что же, вам и флаг в руки. Но поберегитесь…

— Не понял.

— Не прикидывайтесь, вам все ясно. Старики — Ставров и Брагин, погибли потому, что кто-то пожелал прибрать все их огромное, многомиллионное дело — фирму «Харон», вспомогательные фирмы, кладбища — к рукам. Я, юрист, видел, как и по меньшему поводу — из-за убогой дачки, маленькой квартирки — разгораются нешуточные страсти. А здесь… миллионы! И Ольгу убили, так как она могла помешать. Может, даже проговорилась кому-то о своих намерениях обратиться в суд, отвоевать свое законное наследство.

— Я тоже об этом думал, — сказал Алексей. — И признаюсь, постоянно вертится мысль о Благасове. Мы, следователи, прежде всего выясняем, кому выгодно преступление.

Генрих Иосифович вскочил с кресла, померил шажками кабинет: туда-сюда. Он остановился против Алексея и спросил, лукаво прищурившись:

— Скажите, кого вы видите перед собой?

— Опытного юриста и, как мне кажется, хорошего человека, — с недоумением ответил Алексей.

— Нет, вы таки видите перед собой не очень молодого еврея, которому с генами перешел опыт выживания. И он хочет дать вам несколько советов.

— Буду только благодарен.

— Никому не говорите о своих деньгах. Квартиру, дачу, машины не скроешь, да и вполне естественно, что они переходят к вам, ведь вы — муж покойной… Выждите какое-то время. Не предпринимайте никаких шагов, дайте мне возможность оформить наследство и после этого подготовить все документы для суда. Пусть это для наших недругов станет неожиданностью. Никому и ни при каких обстоятельствах не говорите, что намерены найти, покарать, отомстить. Надо это сделать, согласен полностью, но не болтать об этом заранее. Мы, юристы, хорошо знаем: кто предупрежден — тот вооружен.

— Согласен с вами.

— Еще раз повторю: ждите. Пусть они сделают новый шаг. А вы… ведите тот образ жизни, который вели всегда. Вернитесь в свой еженедельник, этот, как его, «Преступление без наказания», — Генрих Иосифович иронически хмыкнул, — пишите, печатайтесь, общайтесь с приятелями. За вами смотрят и пусть думают, что вы довольны наследством и вообще — жизнью.

Генрих Иосифович с явным сочувствием произнес:

— Если они почувствуют, что вы для них опасны, им убить вас ничего не стоит. Впрочем, как и каждого из нас…

Алексей сказал:

— Последую вашим советам, Генрих Иосифович. Они разумны. — Он протянул Шварцману листик бумаги:

— Это доверенность Алевтины Артемьевны Брагиной на мое имя — представлять её интересы.

— Я знаю о ней, сам оформлял её по поручению Алевтины Артемьевны. Копия у меня. Если вы её мне показываете, значит вы согласны?

— Я не такой опытный юрист, как вы, Генрих Иосифович, но все-таки юрист по образованию. Интересы Ольги, а теперь мои и Алевтины, тесно связаны и полезно их не разделять…

Коварное полнолуние

Игорь Владимирович Благасов ощущал все нарастающее беспокойство. Так было всегда перед полнолунием. Он считал полную луну злодейкой, которая пьет его энергию и своим круглым безжизненным ликом повергает в соблазны. И ревностно относился к тому, закрыто ли далекое серебряное блюдо в полнолуние тучами или небосвод чист, и луна показывает себя всему, пока живому, в полной красе.

Благасов не считал луну своей покровительницей, она была с его точки зрения жестокой правительницей, властвовавшей несколько часов в сутки, когда уходило солнце.

В дни полнолуния — Благасов это давно заметил — ему удавались многие дела, хотя после того, как луна шла на убыль, он чувствовал себя опустошенным, вялым и очень усталым.

Он с утра решил поехать на Старую площадь, посетить кабинеты некоторых высокопоставленных чиновников Московского областного правительства. Приближалось важное событие — выборы губернатора области. Крупные банки решительно поддерживали старого губернатора, проверенного во многих политических и экономических боях, выходца из недр партийного аппарата. Но неожиданно возникла кандидатура популярного в народе генерала и его тоже поддержали самые разные силы, объединившиеся на платформе приверженности стабильности и порядка.

Старый губернатор делал смелые заявления, но они были суетливыми и неубедительными. По статусу губернатор был и председателем правительства области, то есть с его уходом менялось правительство. Раньше, при старом режиме, чиновники назывались заведующими отделами или начальниками управлений облисполкома. Сейчас же именовались министрами, что необычайно тешило их самолюбие. И было очевидно, что большинство министров «областного значения» новый губернатор, если он придет к власти, уберет, потому что по некоторым из них давно тосковали дальняя дорога и казенные дома.

Перспектива смены чиновников повергала Благасова в дрожь. Он кое-кого из влиятельных людей хорошо прикормил. А теперь предстояло искать тропки к новым, рисковать, ибо неизвестно было, на кого нарвешься. Надо было успеть завершить все дела по созданию коммерческого кладбища в недальнем Подмосковье с помощью старых «друзей». В принципе заинтересованные лица уже дали согласие на его открытие, но Благасов все никак не мог получить на руки необходимые документы. Благасов понимал, в чем дело. Крупные чиновники чувствовали конец своего царствования и хотели под занавес урвать как можно больше.

Игорь Владимирович приехал к заместителю председателя правительства, с которым договорился о приеме. Это был старый знакомый, который ещё в бытность главой одного из подмосковных городков не раз шел Благасову навстречу, то есть их отношения были проверены временем. В приемной зампреда, обычно наполненной посетителями-соискателями милостивых решений, было пустынно. У чиновников всех мастей особый нюх на близкие перемены и проверенная жизнью тактика — не высовываться в непогоду.

Зампред знал, зачем к нему прибыл Благасов. В принципе все уже было сделано, даже документы выправлены: если раньше учредителями московской фирмы ритуальных обрядов и захоронений «Смиренный погост», которой выделялось шесть гектаров земли под коммерческое кладбище, числилось три человека — Благасов И. В., Ставров Т. Н. и Брагин А. Н., то сейчас остался один Благасов Игорь Владимирович. О выделении-продаже земли под кладбище просили московские городские власти, ходатайствовала Московская патриархия. Кстати, только церковнослужители без мзды подписали И. В. Благасову письмо-ходатайство, они действительно считали эту проблему очень важной. К крематориям у церкви отношение было по-прежнему сложное, двоякое. Она когда-то, скрепя сердце, согласилась на них, на сжигание покойников, то есть на действо, пришедшее чуть ли не с языческих времен. Но это было вынужденное согласие, так как земли, пригодной под захоронения, оставалось все меньше и меньше. Московская патриархия приветствовала открытие новых погостов и была благодарна властям за внимание к покойным и их близким.