Рассвет любви - Шеннон Дрейк

— И шотландские бароны… словно флюгер на ветру — сегодня верны одному, завтра другому. Вчера был мир, а сегодня уже бряцают оружием. И этот жалкий король, за которого ты готов сложить свою голову…

— Не за него. За Шотландию…

— Но ведь ты же можешь присягнуть на верность Эдуарду, и он простит тебя. Единственный, от кого он не примет клятвы, — это Уоллес.

— Я служил Уоллесу слишком долго, чтобы сейчас умолять Эдуарда о прощении. И к тому же я не такой человек, который бросает клятвы на ветер.

— Но…

— Если я даю клятву верности, то это навсегда. — Элинор продолжала гадать, в самом ли деле Брендан предлагал ей бежать, разделить судьбу с изгнанником… Наверное, нет. Они были во Франции. Она была обручена со знатным, хотя и довольно старым, французским графом. И все же…

— Я никогда не смогу тебя забыть!

— Я не позволю, чтобы ты меня забыла, — пробормотал он, обнимая ее.

Они снова забыли о времени. А когда небо за окном стало светлеть, Элинор молча смотрела, как он, поплотнее завернувшись в плед, приготовился скользнуть в темноту. Не выдержав, она притянула его к себе.

— Брендан…

Опустившись на колени, он поднес ее руку к губам.

— Миледи, я клянусь вам в вечной верности. Если вам будет угрожать опасность, только позовите. И где бы я ни был, я приду.

— Брендан, ты не должен так говорить! Я вернусь в Англию. Это страшный риск для тебя…

— Мы любим рисковать.

— Ради Шотландии.

— Шотландия стоит того, чтобы ради нее рисковать головой. И вы, миледи, тоже.

Элинор затрясла головой.

— Я должна выйти замуж за Алена! Должна! — Приподняв ее голову, он поцеловал ее. Элинор закрыла глаза и взмолилась, чтобы время остановилось. Когда она открыла их, он уже исчез.

Глава 10

С утра было холодно. Брендан ехал впереди вместе с Уоллесом и Эриком. Элен и Марго были рядом с Элинор. Время от времени подъезжал Бреслу, спрашивал, как она себя чувствует, и как-то подозрительно вглядывался в нее. Элинор чувствовала себя разбитой и несчастной. Скорее бы добраться до города, думала она, чтобы все это поскорее кончилось. Не видеть его, не знать, что впереди их ждет разлука навеки.

Но уже на окраине Парижа, когда кавалькада вступила на мост и вдали появился величественный силуэт Ситэ, она увидела, что Париж на редкость красив. Из дымки утреннего тумана во всем своем великолепии встали изящные шпили собора Парижской богоматери.

Вдруг Элинор почувствовала, что Брендан совсем рядом.

— Я когда-то испытывал то же самое, — тихо сказал он, глядя на ошеломленное лицо Элинор. — Не мог поверить, что на свете может существовать такая красота… такое великолепие. У нас в стране тоже много древностей: аббатства, монастыри, замки… и все это посреди дикой, всеми забытой земли.

— Собор просто грандиозный, — улыбнулась Элинор. — Но не могу сказать, что он красивее нашего Вестминстерского аббатства.

— Но Саутуорку до него далеко, — возразил он.

— Ты видел Саутуорк? — удивилась Элинор.

— Да. — Брендан, улыбаясь, смотрел на нее. — А на границе можно увидеть настоящие сокровища: аббатства в Джедборо, Келсо, Мелроузе, например. Только попытайся представить, с каким потрясающим изяществом возносятся к небу их стены посреди суровой, изрезанной ущельями земли, среди склонов многочисленных гор, когда у подножия ревет море, а острые шпили вспарывают небо! Они настолько изумительны, что никакая война не смогла испортить их грозного великолепия! А что ваша Англия, миледи? Один-единственный жалкий собор в Йорке да башня в Лондоне!

— Король Эдуард заложил множество новых замков…

—…чтобы держать в повиновении Уэльс и совершать набеги на те земли, которые еще ему не принадлежат!

Она взглянула на Брендана, и он, примирительно улыбнувшись, внезапно добавил:

— И Англия, и Шотландия — обе красивы, но по-своему. А этот собор — просто чудо!

— Просто чудо! — охотно согласилась Элинор.

— Хотел бы я венчаться здесь, — мечтательно вздохнул Брендан и вдруг, ударив лошадь шпорами, понесся вперед.

Впереди показалась другая кавалькада. Ошеломленная Элинор не сразу поняла, что это Ален де Лаквиль явился, чтобы лично проводить ее к королю. Отряд остановился, и он выехал вперед.

Для своих лет Ален замечательно держался в седле. Лицо его, хоть и изборожденное глубокими морщинами, дышало благородством. Он был все еще очень красив: тонкие черты, большие темные глаза и серебряная грива густых волос. Позади него юный паж горделиво держал в руках знамя дома де Лаквилей. Теплой улыбкой поприветствовав всех по очереди, он о чем-то недолго побеседовал с Уоллесом, потом обнял Брендана и долго жал ему руку. А после этого, отыскав глазами Элинор, подъехал к ней. Отвесив ей изящный поклон, Ален поднес к губам ее руку, с беспокойством вглядываясь в лицо девушки.

— Милая моя Элинор! Добро пожаловать, миледи, теперь вы под моей защитой. Надеюсь, с вами все в порядке?

— Конечно. Я чувствую себя великолепно, — тихо пробормотала она. Чувство вины жгло ее сердце. Ален женится на ней, чтобы дать ей защиту. А она уже обманывала его каждый день… и каждую ночь.

Элинор чуть не застонала. Ей нравился Ален. Добрый, старый надежный друг.

Но она любила Брендана, и эта любовь будет жить в ее сердце вечно.

— Ты, — наверное, устала? Едем. Во дворце, где ты будешь жить до нашей свадьбы, все уже готово к твоему приезду.

Кавалькада снова двинулась в путь, направляясь к дворцу. Повсюду, готовые услужить, вертелись бесчисленные грумы и пажи.

Элинор оглянулась назад, отыскивая взглядом Брендана. — Элинор, если тебе кто-то нужен…

— Нет-нет, все в порядке.

Ален проводил ее во дворец, великолепие которого поразило Элинор: изящные стрельчатые арки; парадное крыльцо, украшенное плитами мрамора такой белизны, что оно сверкало на солнце; стены, затянутые роскошными драпировками из вышитого сицилийского шелка. Только сейчас поняла она, какую важную роль играет при дворе ее будущий муж. Поднявшись по лестнице, Ален распахнул двойные двери, и Элинор ахнула — отведенные ей покои отличались королевской роскошью. Почти всю стену занимал огромный камин. Посреди комнаты стояла массивная низкая кровать, покрытая шелковым покрывалом и украшенная пышным балдахином; в углу над сундуком висело элегантное зеркало. Окна выходили во внутренний дворик.

— Отдыхай, моя дорогая, — сказал Ален и, приподняв ей подбородок, заглянул Элинор в глаза. — Бедное дитя! Твой отец… не такого будущего он хотел для тебя. Я был просто убит горем, когда узнал о его смерти. А ты… подумать только, что тебе пришлось пережить! Девочка моя, я всегда был и буду твоим другом. И никогда не причиню тебе боль.