Рассвет любви - Шеннон Дрейк

Королева Иоанна ласково поманила к себе Элинор. Она давно уже сгорала от желания увидеть нареченную графа де Лаквиля и услышать о ее захватывающих приключениях во время плавания. Любопытство королевы было еще больше подогрето известием о золоте, которое кто-то заплатил за исчезновение Элинор.

— Похоже, Брендан… сэр Брендан уверен, что к этому приложил руку кто-то из моих родственников. Но они на это не способны. Скорее уж, кто-то из шотландцев… возможно, родственник того, кто был убит при Фолкерке, решил расправиться со мной таким образом.

— В общем, это возможно. Но ведь и из рук пирата вас вырвали тоже шотландцы, — напомнила королева.

Ужинали они вдвоем с Аленом, в покоях Элинор. Она, изо всех сил стараясь держаться непринужденно, болтала без умолку.

Ален молча следил за ней.

— Ты с легким сердцем дала согласие на этот брак, дорогая? — спросил он вдруг.

Сердце Элинор ухнуло в пятки.

— Да… конечно.

— У меня вчера был один человек.

— Вот как?

— Да. Брендан. — О!

— Чудесный юноша.

— Возможно. Для врага.

— Ты по-прежнему считаешь его врагом?

— Он шотландец. Они разграбили замок Клэрин. Живьем сожгли моих людей.

— По его приказу? — Нет.

— А ты знаешь, что в таких случаях творили англичане? Под Бериком, в присутствии самого короля, была устроена настоящая резня.

Элинор отложила вилку — слова Алена лишили ее всякого аппетита. Но тот, казалось, ничего не замечал.

— Похоже, он весьма неравнодушен к тебе, — продолжал Ален.

— Он неравнодушен к Шотландии!

— Да, это так. А как насчет тебя, дорогая?

Элинор вдруг почувствовала, как предательски загорелись ее щеки. Интересно, что Брендан наговорил Алену, возмущенно подумала она. И тут же поняла, что Брендан и словом не обмолвился о том, что было между ними. Право решать в этом случае принадлежало Элинор.

— Он — скотт!

— Вот, оказывается, как все просто! — мягко улыбнулся Ален.

Откинувшись на спинку кресла, он посмотрел Элинор в глаза.

— Я уже очень стар, ты знаешь.

— Вы ведь с королем Эдуардом ровесники. А он женился на шестнадцатилетней сестре Филиппа Французского.

Ален улыбнулся.

— Да, мы ровесники. Но я… э-э… далеко не в такой хорошей форме.

— Не надо так говорить!

— Просто я хочу, чтобы ты знала, что я не такая уж удача для тебя, милая.

— Перестаньте, Ален! Вы умный, добрый, хороший… Он наклонился к ней.

— Я не смогу тебе дать того, чего ты вправе ожидать. — Элинор оцепенела. Ален снова улыбнулся.

— Через несколько часов мы дадим друг другу клятву у алтаря. И после этого я буду вправе ожидать от тебя безусловной верности.

Поежившись, Элинор глотнула вина.

— Это я вам обещаю.

— Но, дорогая моя, радости брачной ночи не для нас с тобой.

— Я не…

— Не понимаешь? Видишь ли, дело не только в старости, Элинор. Многие годы меня пожирает сифилис, но это тайна, которую ты унесешь с собой в могилу. На людях я стараюсь держаться. Но исполнять супружеские обязанности я не в состоянии.

Он замолчал, пытливо вглядываясь в ее лицо. А Элинор изо всех сил старалась скрыть охватившую ее радость. Конечно, она поклялась стать ему хорошей женой, но при мысли о том, что придется лечь в постель с Аленом, у нее в груди все переворачивалось. И не потому, что она не любила его. Просто она хотела другого мужчину… Того, кто был врагом ее родины.

— В лучшем случае, — продолжал Ален, — я могу прожить еще пару лет. Но пока в моих силах дать тебе все, в чем ты нуждаешься: средства, чтобы восстановить Клэрин, обрести независимость, а со временем выбрать себе мужа по сердцу.

Элинор затрясла головой.

— Но…

— Лекари уверяют, что долго я не проживу.

— Не надо так говорить! — взмолилась Элинор. — Вы очень дороги мне…

— Ты говоришь это от души?

— И от всего сердца!

Подойдя к ней, Ален опустился на одно колено и взял ее руки в свои.

— Каждая минута, которую мне суждено провести с тобой, станет для меня бесценной.

— Клянусь вам, сэр…

— Не надо клятв. Я знаю, что ты любишь его. — К глазам Элинор подступили слезы.

— Я… нет! Я не могу…

— Не надо. Ты можешь, и ты имеешь на это право. Только не теперь. Он уедет с Уоллесом, и одному Богу известно, сколько еще эта глупая молодая голова будет держаться на его сильных плечах. Пусть то, что связывает вас, останется вашей тайной. Что было, то было. Но я гордый человек, и после того, как мы поклянемся в верности, ты обязана хранить ее, пока я жив. Ты поняла меня, Элинор?

Давясь слезами, она коснулась серебряной гривы его волос.

— Я никогда не позволю себе причинить вам боль.

— Знаю. И я тоже, дорогая. Но пока…

— Сэр, клянусь, я делаю это по доброй воле… я буду вашей женой, вашей графиней и хозяйкой в Клэрине.

— Я уверен в этом, Элинор. Ну а теперь помоги старику подняться на ноги. Я бы хотел направиться к себе, миледи.

Не успел он уйти, как в комнату влетела Брайди и снова застрекотала о том, как благороден и добр старый граф и как чудесно, что Элинор наконец в безопасности. За своей болтовней она даже не заметила, что хозяйка ее не слушает.

— Подумать только! — Брайди осенила себя крестом. — А я-то уже не сомневалась, что нашей могилой будет море!

Приготовив для Элинор ночную рубашку, она принялась причесывать ей волосы.

— Еще что-нибудь, миледи?

— Нет, Брайди, спасибо. Я очень устала.

— Тогда доброй ночи, миледи.

Брайди, выскользнув за дверь, неслышно прикрыла ее за собой. Элинор откинула одеяло и забралась в постель.

Она долго лежала с широко раскрытыми глазами. Вдруг ей показалось, что где-то рядом тихонько хлопнула дверь.

Сердце у нее екнуло. Подскочив на постели, Элинор бросила взгляд на дверь своей спальни, но та была плотно закрыта. Выходит, это Брайди…

Брайди…

Скорее всего она отправилась на свидание со своим любовником… этим пиратом.

Элинор со вздохом снова вытянулась на кровати.

Шли часы. Она долго лежала без сна.

Глава 11

Шотландцам отвели дом неподалеку от дворца. Туда и приехал Джон Баллиол повидаться с Уоллесом.

Уильям мужественно, ничего не утаивая, поведал низложенному королю о том, что произошло за это время в Шотландии.

— Все потеряно, — вздохнул Баллиол. Это был худощавый человек, с узким, еще нестарым лицом, на котором перенесенные им испытания оставили глубокий след.

— Ничего еще не потеряно! — рассердился Уоллес. Брендан стиснул зубы. Как только Уоллес не видит, что они сейчас ведут борьбу, которая заранее обречена на поражение, куда более тяжелое, чем битва при Фолкерке?! Он втиснулся между Уоллесом и Баллиолом.

— Сир, вы не учитываете силу духа ваших подданных…