Транспортный вариант - Леонид Словин

Денисов внимательно слушал.

— А сколько пятидесятилетних вдруг начинает бегать по выставкам. Чтобы ничего не упустить! Сто, двести шедевров! А может, хватило бы одного, двух… Сосны, отряхивающей иглы. Улыбки одной Джоконды.

— Вы считаете, что Шерп искал себя?

— Правильнее сказать, что он хотел вырваться из круга обычной жизни.

Возможно, он стал бы заниматься наукой.

— Вы с ним говорили о юриспруденции? — такой неожиданный поворот Денисова устраивал.

— Случалось. Что вы имеете в виду?

Денисов поколебался: то, о чем он думал, еще не оформилось в версию.

— Его больше интересовали вопросы общей части уголовного права, спросил он, — или специальной? — Специальная занималась конкретными правонарушениями, перечисленными в Уголовном кодексе.

— Общей части. Проблема состава преступления, вопросы наказания…

— Как он представлял себе предупреждение преступлений? Вам приходилось об этом разговаривать?

Баранов пригладил усы. Картонное лицо его на минуту застыло:

— Он находился в плену представлений, весьма распространенных одно время. Вы, к счастью, этого, по-моему, не застали.

— Будьте добры, подробнее. Все это очень интересно.

— По этой. теории считалось, что даже преступника-рецидивиста можно заставить отказаться от преступления, если сделать, скажем, такую малость — запереть дверь, которую тот ожидал увидеть открытой, или в последнюю минуту сменить замки. Даже просто окрикнуть!

— То есть просто отпугнуть?

— После этого он будто бы не станет готовить ключи к новым замкам и вообще станет пай-мальчиком… Никто не спорит, ценности следует всегда держать под замком. А вот есть ли польза от того, что преступника не задерживают на месте преступления, а только отпугивают?

Не знаю. Мы говорили с ним об этом.

— Давно?

— О рецидивистах? Как раз в этом году. В январе.

— Случайно встретились?

Баранов почувствовал, что Денисова заинтересовало что-то конкретное, он помолчал, сопоставляя факты:

— Нет, созвонились. Он позвонил мне, я спешил. Мы встретились у метро, рядом с институтом… — Он подумал. — Я мысленно провел сейчас обзор нашего разговора. Пожалуй, цель его встречи со мной — разговор о рецидиве.

Будучи адвокатом, Шерп близко все же с этим не сталкивался, а я начинал с работы в воспитательной колонии.

— Что его интересовало?

— Он задавал вопросы как-то разрозненно. Может, не хотел, чтобы я понял их цель? Уловки рецидива при совершении преступлений, фиктивные документы.

Я пошутил: «Не хочешь ли остепениться на старости?» Он тоже отшутился. Я порекомендовал ему несколько работ.

— Быстро расстались?

— Он проводил меня к Чистым прудам. Я не придал большого значения разговору… Всего мы говорили минут десять. — Баранов помолчал, потом взглянул на Денисова: — Могу я тоже задать вопрос? Почему вы интересуетесь нашими разговорами о рецидивистах?

— Видите ли… Это все только догадки. Ничего серьезного. Дело в том, что через несколько минут после несчастного случая с Белогорловой в электричке были задержаны два рецидивиста. Они ехали из Москвы.

— Но… — Баранов удивился. — Белогорлова находилась в Коломенском! А Игорь Николаевич вообще в Куйбышеве!

— Но, понимаете… — Денисов чувствовал себя так, словно ему предстояло резать по живому. — Давайте отложим! У нас еще будет время переговорить.

Несмотря на то что за проверку особо опасных рецидивистов «Малая» и «Федора» отвечал лично Бахметьев, практически ведала всеми ориентировками Горохова старший инспектор уголовного розыска, недавно переведенная к ним с другого вокзала. Она же занималась безвестно отсутствовавшими, ушедшими из дому, утерянными документами. Кабинет ее оказался заваленным фотоальбомами и ящичками с картотекой.

— Что вас конкретно интересует? — сразу спросила старший инспектор у Денисова.

— Я тут записал, — он заглянул в перечень вопросов.

От коллег Денисов уже знал, что как розыскник Горохова энергична и опытна и обещала Бахметьеву в течение полугода навести порядок в розыскных делах.

— Главное, пожалуй, есть ли за ними преступления, пока они находились в розыске? И их связи в Москве?

— Преступления обязательно должны быть, — она отложила картонную таблицу с наклеенными на нее разноцветными кусочками материи, которой занималась до его прихода. — Этим мы и заняты главным образом.

Судите сами. При обоих оказались крупные суммы денег. Вся одежда на них новая. Не просто новая — только что купленная! А где другая? Ведь не ходили они по Москве в телогрейках! Значит, все это где-то на квартире!

Или в гостинице!

Денисов с интересом следил за ее мыслью.

— Я нашла кафе, где они обедали в день, когда бирюлевцы их задержали.

«Бирюза»!

— Туда же ходят карманники!

— Вот именно! Здесь могут быть их связи, где-то должны находиться документы! Мы послали запросы в Ленинград, в Киев, еще в ряд городов. Я не теряю надежды.

— А что они говорят? «Малай» и «Федор»?

— Вы же знаете… — Горохова вздохнула. — «Докажи, начальник! Тогда будем разговаривать…»

— А пока?

— Абсурд! «Случайно встретились в электричке…»

Она машинально взглянула на часы, потом на образцы ткани, наклеенной на картон. Здесь были кусочки нижнего белья, сорочки, брюк, даже носок.

«Образцы одежды неопознанного трупа, — подумал Денисов. — Гороховой нужно отвезти карту в управление».

— Я сейчас перестану мешать, — сказал он.

— Что вы, что вы! Пожалуйста.

— Куда, они объясняют, ехали?

— Один — к своей девушке, в Домодедово. Адреса, конечно, не знает…

«Договорились встретиться в двадцать два на платформе. Если бы не задержали по дороге, поехали бы вместе в Домодедово — с радостью бы познакомил!»

— А второй? — Конечно же и от другого ждать правды тоже не приходилось.

— Что он?

— «Федор»? Этот ехал в электропоезд в порядке любознательности. Он и в Москву приехал из Средней Азии для расширения своего кругозора. Есть еще вопросы?

— Не знаю.

По приметам внешности и одежды ни один из них не походил на сбежавшего с дачи в Расторгуеве квартиранта.

«Но по способу действий…» — подумал он.

— На всякий случай. Мало ли как бывает… — Денисов наконец решился: — Я бы хотел послать на анализ микрочастицы с подкладки их карманов.

Горохова оживилась:

— Конечно, я это сделаю. — А что нас будет преимущественно интересовать?

— Табак, — Денисов помолчал. Главное было произнесено. — Человек, которого я подозреваю в убийстве, использовал табак, чтобы сбить с толку розыскную собаку. Анализ табака из карманов мог бы связать соучастников крепче, чем любые показания очевидцев.

8

— …У человека, который скрывается от закона, не может быть ни семьи, ни дома. В лучшем случае остается иллюзия. Так случилось со мной. Бывало, в последние дни неслышно войду в комнату, встану в дверях, смотрю. Все вроде в порядке. Семья моя в сборе. Жена и дочь. Обе на одно лицо тоненькие, с косичками, в джинсовых костюмчиках. Как сестры. Очень похожи.

Жена и туалеты подбирала обеим одинаковые. А кроме того, стиль! Наташа одевается и красится под школьницу Одна что-то себе читает, другая рисует.

А я смотрю и понимаю: такими они останутся и когда меня уже не будет.

— Ваша жена — студентка?

— Пошла по моим стопам — в институт иностранных языков, на переводческий. Когда мы познакомились, она работала в производственном объединении «Элегант».

Демонстрировала образцы рабочей одежды. Захочет ли она посвятить мне жизнь? И вправе ли я принять жертву? Ведь в лучшем случае я вернусь через много лет.

Все рухнуло! Семья, дом, надежды… Знаете, в чем моя ошибка? Мне казалось, что деньги, пусть даже добытые преступным путем, решат все проблемы. Какая наивность! С преступления проблемы только начинаются!

Человек, продавший душу дьяволу, не в состоянии начать новую жизнь. Он способен лишь на жалкое существование, потому что только и делает, что считает оставшиеся дни — когда сатана придет за ним. И думает: «Скорее бы к какому-нибудь концу!»

Дорога вела в район новостроек, Денисов был здесь впервые. Одинаковой высоты и пропорций здания стояли почти вплотную. По мере приближения машины они расступались, возникали детские площадки, гаражи. Недалеко от кольцевой автомобильной дороги показался пустырь с траншеями для труб. С бензоколонкой.

— Теперь влево, — сказал начальник строительного управления, сидевший рядом с шофером. — Теперь близко.

Поворот делали тем не менее удивительно медленно.

Зеленый сигнал светофора открывался на считанные секунды и, пропустив машину-другую, снова направлял транспорт в главных направлениях.