Транспортный вариант - Леонид Словин

— Здесь, — сказал Денисов рядом со стандартным пятиэтажным домом, стоявшим в окружении таких же непримечательных зданий.

Дверь открыла сестра Белогорловой. Денисов не узнал ее: домашнее, с короткими рукавами платье делало Гладилину круглее, женственнее.

— Вы? — Она не удивилась, показала рукой: — Входите. Правда, ремонт у нас.

В прихожей не было ничего примечательного, кроме покрытого лаком блестящего, чуть розоватого паркета.

Сбоку, у двери в комнату, стоял пятилетний сын Гладилиных, рыжеватый, со скучным лицом.

— Здравствуйте, — сказал он заученно.

— Лак просох? — поинтересовался у него Денисов.

— Просох, — мальчик покраснел: был рад, что его заметили.

Денисов сбросил туфли, в носках прошел в комнату.

Там было еще больше розоватого блестящего паркета и совсем немного мебели, придвинутой к стенам.

Через минуту Гладилина внесла ему стоптанные кеды, поставила на пол.

— В бедном, зато не в краденом, — сказала она, — наденьте.

Она что-то сказала сыну — он оказался дисциплинированным: молча ушел в другую комнату, плотно прикрыл за собой дверь.

Гладилина еще принесла табурет Денисову и скамеечку себе, села, провела рукой по карманам. Денисов почувствовал, как ей хочется закурить в преддверии тревожного разговора. Но, видимо, в комнатах не курили.

— Я буду говорить об адвокате, — предупредил Денисов.

Гладилина не ответила, снова дотронулась до кармана с сигаретами.

Голубоватые буковки бежали у нее по кисти.

— Эта татуировка… — спросил Денисов. — Наверное, с той поры?

Она опустила руку:

— Так, по глупости.

— Вас привлекали к уголовной ответственности?

Она понизила голос:

— Да. Но судимость снята.

— Расскажите.

— Угон машины. Собственно, какой угон? Семья наша помешана на машинах, на скоростях. Отец, брат.

Теперь Леонида… Я — тоже. Девчонки попросили: «Прокати!» Хозяина не было… — она махнула рукой. — Если б не авария, ничего бы не было!

— А так?

— Суд. Да еще показательный. В клубе «Красный транспортник». Позору сколько!

— Вы тогда уже работали на дороге?

— Рабочей. Поэтому больше стыдом и отделалась.

Из дистанции пути характеристики пришли хорошие.

Одни благодарности да грамоты.

— Защитником вашим был…

— Игорь Николаевич, — Гладилина посмотрела на плотно закрытую дверь второй комнаты. — Я тогда с ним и познакомилась.

— Обращались к нему после этого?

— Как сказать? — она пожала плечами. — Консультацию иногда получить, совет. Он был человеком честным, совестливым, — она вздохнула. — Не повезло ему.

— Вы звонили ему или приходили в консультацию? — спросил Денисов.

— Приходилось по-разному. Но чаще звонила.

— Как часто?

— Иногда и год, и полгода проходили, а иной раз на неделе пару раз позвонишь. Но старалась не докучать.

— Пора было задавать вопросы, из-за которых он, собственно, приехал.

— Игорь Николаевич давно знаком с вашей сестрой? — спросил он.

Гладилина ждала вопроса, но он все равно прозвучал неожиданно, взломав сразу наметившийся между ними хрупкий ледок согласия. Теперь Гладилина старалась как следует обдумать свои слова, перед тем как ответить.

— В нашей семье Игоря Николаевича все знали.

Однажды ему потребовалась какая-то книга. Он знал, что Леонида работает в библиотеке.

— Он вам позвонил?

— Да. И Леонида отвезла книгу.

— Когда это было?

— После Нового года.

— Вы знали, что они продолжали встречаться?

— Знала. Вернее, догадывалась. Но какое это имеет отношение? Дернули поезд, сестра шла… — она снова вздохнула.

— Дело вот в чем, — сказал Денисов. — В вашу сестру стреляли. — Он всмотрелся в красноватое, казалось, навсегда обветренное на путях лицо Гладилиной, но ничего не смог в нем прочитать. — Поэтому она рискнула пробежать под двинувшимися вагонами. —

— Господи! — Гладилина сжала руками голову. — Почему все на одного? Всю жизнь этот человек старается, бьется, и все на него! Почему?

— Вы о сестре?

— Конечно! — Денисов услышал знакомую формулу: — Такая красивая, такая умная. И тонула и болела. Мать уже не раз ее хоронила: врачи отказывались… И на соревнованиях разбивалась. Во всем не везло. Сама себя сделала — и работала и училась… — глаза Гладилиной заблестели. — Мужа потеряла.

— По-моему, она его оставила!

— Ничего вы не знаете! Он виноват! И Леонида надеялась на него, потому не разводилась. Они ведь один без другого не могут!

— Адвокат ездил их мирить?

— Там другое дело… Игорь Николаевич взялся помочь! — Гладилина говорила уже во весь голос. Дверь во вторую комнату несколько раз робко дернулась, но так и не открылась. — Я тоже интересовалась. Она мне все:

«Потом, потом, а то будешь переживать!» А теперь умирает да еще оболгана!

Управляемая на расстоянии дверь щелкнула, пропуская к лифту.

В вестибюле и на лестницах никого не было. На эту пустоту и гулкость Денисов обратил внимание и в прошлый раз. Щасная объяснила это удачной планировкой здания. Видимо, так и было.

Поднявшись, Денисов позвонил в уже знакомую, обитую дерматином дверь и с минуту подождал, пока соученица Белогорловой и ее бывшая подруга откроет.

— Входите, — в голосе Щасной Денисов не ощутил особой теплоты.

Он разделся в передней, прошел в комнату. Здесь чувствовался тот же раз и навсегда заведенный порядок: ни одна вещь не лежала как попало, не была брошена наспех.

— Следствие не закончено? — Щасная вынесла из второй комнаты табакер, устроилась в кресле-качалке рядом с торшером.

— Скоро закончится, — Денисов сел на пуф против нее.

— И что же?

— Мне необходима помощь, — он снова мельком оглядел все вокруг, словно надеялся на поддержку какого-нибудь знакомца из предметов домашнего обихода. Но все вещи кругом могли вызывать лишь восхищение.

— Моя?

— Прошу вас быть откровенной, — Денисов обеими руками обхватил пуф. — Накануне вашего отъезда из Калининграда, двадцать четвертого августа.

Помните?

Вы ходили с Белогорловой и ее мужем в ресторан. Потом смотрели «Синьор Робинзон»…

— В самом деле? «Синьор Робинзон»? Пока мы не виделись, инспектор, вы сильно преуспели!

Денисов пропустил ее колкость.

— На следующее утро Белогорлова объявила о том, что она уезжает от мужа. Что произошло ночью?

— Это вы у меня спрашиваете? — Щасная взяла сигарету, другой рукой быстро нашла зажигалку.

— Вы знаете, о чем я говорю.

— Я? — она прикурила. Затянулась, медленно выпустила дым. На мгновение Денисов потерял из вида ее лицо. — Почему вы решили?

— Старков не ночевал дома.

— Это необходимо? Чтобы расследовать случай с наездом? — голос Щасной был совершенно спокоен. — Из-за этого приостановилось следствие?

— Наезда не было. В Белогорлову стреляли.

— Что вы такое говорите? Кто?

— Человек, который, как я понимаю, в ту ночь ее спас. Я только недавно узнал об этом. Кто он?

Щасная потянула выключатель торшера — красный парашют словно накрыл сразу кресло-качалку, и пуф, и кусочек журнального стола.

— Я не знаю его.

— В ту ночь, — сказал Денисов, — Старков приходил к вам в гостиницу.

Так?

Она не спеша поднялась, достала из бара два высоких бокала, бутылку с невыразительной этикеткой.

— Это «Киндзмараули». Хотите?

— Вообще-то я не пью до заката, — сказал Денисов.

— Солнца сегодня не видно.

— Будем считать, что оно закатилось.

Щасная плеснула в бокалы, молча выпила.

— Вы правильно догадались, — она не посмотрела в его сторону. — В Калининграде было так, как вы сказали.

— Вы и Старков… — он подержал бокал.

— После Лени вы первый об этом узнали.

— Белогорлова говорила с вами?

— Об этом? Нет. Все так идиотски запутано, — Щасная плеснула себе еще вина. — Олег, вначале ухаживал за мной, потом отдал предпочтение Леониде.

Когда мы встретились в Калининграде, он уже был ее мужем. Леонида до сих пор делала вид, что ни о чем не догадывается! Представляете наши отношения?

— Каким образом она обо всем узнала?

— Не знаю. Такие вещи трудно объяснить. Может, потому, что мы думали о ней. Кто знает? Приехала ночью в гостиницу. Олега в номере уже не было. О чем-то поговорили — о грибах, о селедочном масле. Она все — поняла. Мы не могли смотреть друг другу в глаза, — Щасная взяла сигарету. — Потом она ушла.

— Домой?

— Горничная утром рассказывала, что она шла по коридору как пьяная.

Потом бежала по лестнице. Горничная вышла на улицу, наблюдала. Кто-то из постояльцев гостиницы понял ее состояние, пошел с ней. Она приехала на машине. Машина стояла до утра. Потом она приехала за ней.