Горький привкус любви - Борис Александрович Титов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С замиранием сердца смотрели они спектакль, который в этом же театре и, возможно, в точно такой же постановке видели эллины две тысячи четыреста лет назад.
***
То ли от счастья, то ли от сострадания к себе каждую ночь Полина плакала, уткнувшись в подушку. И чем внимательнее и заботливее относился Глеб Владимирович к Егору, тем горше были ее слезы.
Она согласна была прожить полжизни, но с ним. С ними – сыном и мужем в крепкой счастливой семье.
***
Поздней осенью устроили мальчишник у Глеба на даче.
После бани и сытного ужина расположились у камина.
– Ну вот, приглашал на мальчишник, а сам организовал субботник. Столько перепахать, прополоть, спилить – и все за один день! Немыслимо! Я даже в студенческие годы на картошке так не вкалывал – теперь пошевелиться не могу, – прокряхтел Костя.
– Да ладно тебе ворчать, лучше объясни мне, знаток душ человеческих, что со мной случилось, – попросил Глеб.
– А в чем, собственно, дело?
– Понимаешь, в День учителя в новостях показали сюжет, который снимался в университете, где преподает Вера, посвященный сорокалетию ее педагогической деятельности. Корреспондентка спросила у группы студентов: «А у вас есть любимые преподаватели?» – «Да!» – хором ответили они. «И кто же это?» Не сговариваясь, опять же хором: «Вера Николаевна Виноградова». – «А что она у вас преподает?» – «Человеколюбие», – вдруг выпалил один из студентов. «А что, разве есть такой предмет?» – удивилась корреспондентка. После легкого замешательства одна девушка ответила: «Вообще-то, Вера Николаевна преподает литературу и учит нас видеть красоту человеческой души. Она считает, что литература, пусть даже трагическая, в конечном счете пробуждает человеколюбие».
Этот сюжет тронул меня до глубины души. Я как никто другой знаю, каким необыкновенным человеком надо быть и с какой самоотдачей надо работать, чтобы заслужить у студентов такое уважение и признание.
Не знаю почему, но я вдруг вспомнил, как впервые увидел умницу и красавицу Верочку, как отчаянно влюбился в нее с первого взгляда и как был счастлив, когда она ответила мне взаимностью. Вспомнил наши прогулки по ночному Питеру, наш первый поцелуй, нашу первую ночь… Господи, как же это было здорово!
И вот мы уже больше сорока лет вместе. Последние годы мы жили вместе скорее как старые добрые друзья, которым всегда есть о чем поговорить, но которые ложатся в общую постель исключительно для того, чтобы использовать ее по прямому назначению, то есть спать. Я всегда относился к своей жене с огромным уважением и считал ее подарком судьбы. За всю нашу совместную жизнь она не дала мне ни малейшего повода усомниться в ее честности и глубочайшей порядочности. Но былой страсти между нами уже не было.
Странное дело, но после того телевизионного сюжета, когда я увидел Веру как бы со стороны, я будто открыл ее для себя заново. Эта моложавая, красивая, обаятельная и жизнерадостная женщина с необыкновенно умным лицом – моя жена? И в эту минуту я понял, что, как и прежде, очень люблю ее, и страсть к ней вспыхнула во мне с прежней силой.
Я выскочил на улицу, задыхаясь от волнения, добежал до цветочного магазина, купил огромный букет ее любимых алых роз, а по пути заскочил за тортом. Дома я положил бутылку шампанского в холодильник и с нетерпением стал ждать возвращения Веры. И когда она вошла в комнату, я кинулся к ней, как влюбленный мальчишка. Честно говоря, никогда не думал, что я, престарелый человек, на такое способен.
– А студентки до сих пор млеют от тебя, «престарелый человек», – заметил Семен. – И это мне доподлинно известно. Называют идеальным мужчиной – сам слышал.
– Ну что, душелюб и людовед, – обратился Глеб к Константину. —Как ты объяснишь сии произошедшие со мной метаморфозы?
– Признание Веры как авторитета для студентов, восхищение ею, да к тому же такое яркое, эмоционально окрашенное, возбудили в тебе чувства, с годами, безусловно, угасшие, но, судя по всему, не окончательно, – ответил Костя. – Вообще-то, феномен признания необычайно мощный, если не основной, во взаимоотношениях людей. Сакраментальное: «Ты меня уважаешь?» есть их суть. Богач, которого не уважают, – духовный бедняк. Талантливый человек, не получивший признания, глубоко несчастен. И власть имущих, презираемых подданными, снедают злоба и ненависть. Общественное признание и уважение – вот ключ к личному счастью.
В твоем случае публичное и восторженное признание Веры простимулировало психическую активность, способствующую выбросу гормонов радости, что и вызвало эмоциональное возбуждение. Но это скоро пройдет. В наши годы сильные эмоции вредны для здоровья. Сработают защитные силы организма – и твои эмоции вновь погрузятся в летаргический сон, – завершил Константин сеанс психоанализа.
Все расхохотались.
***
Глеб включил телевизор, и на экране появилось изображение диктора, который хорошо поставленным голосом сообщал новости:
– Дело об убийстве Бориса Немцова, одного из лидеров оппозиционного движения, близко к завершению. Пятеро задержанных непосредственных исполнителей дают показания. Три месяца назад они вошли в разбойную группировку и получили заказ от неустановленных следствием лиц на убийство политика.
– Ну, слава богу, нашли концы! – язвительно заметил Глеб. – А я уж, грешный, думал, что объявят очередной глухарь.
– Ну что ты – такое резонансное дело не могли оставить нераскрытым – Запад бы расшумелся, – а так все оперативно и четко: виновны «неустановленные лица», – с сарказмом произнес Костя, разливая бренди. – И попробуйте хотя бы заикнуться о том, что власти не заинтересованы в раскрытии убийства, а уж тем более, не дай бог, причастны к нему! Убийцы найдены, заказчики – неустановленные лица, так что все, вопрос закрыт.
– Да как хорошо закрыт! – с наигранным восторгом воскликнул Глеб. – Как политически дальновидно! Мало кто теперь не боится быть убитым чеченцами по приказу «неустановленных лиц». Ведь они – «неустановленные лица» – вездесущи. Они как тень: повсюду, но неуловимы.
– Полагаю, —язвительно заметил Костя, – теперь вся пятая колонна стройными рядами устремится за кордон или просто рассосется. Ведь «неустановленные лица» дали ясно понять: «Шельмовать мы себя не позволим, нас поддерживает народ, и именно он выдал нам мандат на ваше уничтожение».
– Что ты имеешь в виду? Что шельмовать – исламские ценности? – спросил Глеб.
– Да при чем здесь исламские ценности, чудак-человек! – взвился Костя. – Ты слышал, чтобы Немцов где-то публично выступал с критикой ислама? Так вот и никто не слышал, разве что у себя на кухне. «Неустановленные лица» сказали, что он неуважительно отзывался о Мухаммеде, и этого было достаточно. Приказы не обсуждаются.
– А что, «неустановленные лица» действительно во множественном числе? – спросил Семен.
– С одной стороны, да, но все они получают приказы от одного «неустановленного лица», воля которого приобретает силу закона,
