Разборки под прикрытием - Александр Золотько

Олег не врал, Мастер это чувствовал, слышал в голосе, в каждом слове. Я его найду, кричал Олег, я его…

Потом перезвонил и сказал, что Гринчук нашелся. Что через час он его привезет к дому. Вырубит и затащит, или обманом заведет под пистолет Мастера.

А теперь вот звонок и в трубке – не хлюпанье Олега, а спокойный голос Гринчука:

– Привет!

– Что?

– Я говорю – привет. Думал, ты меня искать будешь…

– А я тебя и искал. И нашел. Не думал, что у Олега хватит глупости тебе все рассказать…

– Не думал, что у тебя хватит глупости полезть к его семье. Думал, это наше с тобой дело…

Мастер неожиданно хихикнул.

– У меня тут два дела – с тобой и с ним. Слышишь?

– Слышу. Но, думаю, ты можешь оба дела решить со мной.

– Не получится. Этот… – Мастер попытался подобрать слово, – этот… он должен подохнуть. Сказать всё и подохнуть. А потом…

– Сделай пару глубоких вдохов и успокойся, – посоветовал Гринчук. – Заткнись. И дай мне сказать.

– Говори… Говори. Я же забыл, ты у нас чистоплюй, ты у нас все равно станешь бабу и детей спасать… Я же помню, как ты три года назад под пули полез, чтобы деток вытащить… Вот, зайди ко мне сюда, Олег дорогу покажет. Зайдешь, мы с тобой поговорим. Или можно еще так – ты привозишь деньги общака, меняешься со мной. Бабки – на Олеговых родственников, – Мастер повысил голос, задремавший Денис проснулся и заплакал.

Мастер повернул трубку так, чтобы плач был слышен лучше.

– Я тебе предлагаю другое, – сказал Гринчук и закрыл глаза.

Олег отошел в сторону, чтобы не слышать разговора. Сидел на корточках, сжимая руками голову и, раскачиваясь, повторял: «За что?»

Зачто-зачто-зачто-зачто…

Нужно делать ход, понимал Гринчук. Как всё просто – отдать общак… Но ведь денег – нет. Нет денег, твою мать! Полмиллиона не хватит.

К тому же, деньгами Мастер не ограничится.

– Я тебе предлагаю другое… – Гринчук расстегнул рубашку, в лицо дул ветер, но воздуха не хватало. – Я тебя отпущу…

– Не смешно, – сказал Мастер. – Не ты меня сюда привел…

– Я, – сказал Гринчук. – Я тебя сюда привел. Я все сделал для того, чтобы ты сюда приехал. Думаешь, Виталик просто так согласился с тобой встретиться? Нет, по моей настоятельной просьбе. Я должен был знать, когда ты приедешь в Узловую… Время, чтобы ориентироваться, когда тебя ждать…

– Врешь…

– Зачем мне врать? Нет, конечно, откуда мне было знать, что тебя информировали о моем пребывании в Приморске? Откуда, сам подумай…

Мастер вдруг понял, скрипнул зубами, прошипел что-то.

– Правильно, – одобрил Гринчук. – Совершенно верно. Это я тебе звонил. А ты и купился… Ты был мне нужен здесь… на всякий случай. На крайний случай… Если бы мне вдруг захотелось узнать наверняка, что же произошло здесь с Мастером, что-то такое, что он так изменился! Что он решил убить Атамана, почти сына своего, и попытаться помешать мне, подполковнику милиции, во всем разобраться…

– А если я их убью? – спросил Мастер.

Лена вскрикнула и прижала к себе детей. Плакал Денис, заплакала Марина.

– А ты их не тронешь! Я вообще не понимаю, как ты, старый вор, решился на такое? Совсем потерял совесть… Понятия забыл?

– Про понятия и совесть ты у Олега спроси…

– Я уже спросил. И даже нашел того, к кому тебя возили. Нашел видео-архив, в котором ты очень неплохо смотришься… – Гринчук замолчал, вслушиваясь в то, что происходило на той стороне, в доме Олега.

Мастер словно закашлялся. Если он сорвется, то сейчас, понимал Гринчук, но выхода не было. Спасти может только темп.

– Кассетку я у себя оставил…

– Врешь…

– Зачем мне врать? – Гринчук зажмурился, как перед прыжком в пропасть.

Не ошибиться… Если он ошибется – все. Ничего уже сделать будет нельзя.

– Помнишь такую странную комнату, красную с черным… Тебя туда притащили? Да? Зеркало помнишь, во всю стену? И вот за этим зеркалом была видеокамера. Тебе случайно не понравилось? Кстати, можешь считать, что тебя приняли в орден Черного Тамплиера… Общественная организация «Черный замок». Обряд болезненный, но древний…

Мастер зарычал.

– Ты не рычи – кукарекни, чтобы на правду похоже было. Кто бы подумал, что петухи так беспредельничать начнут… Раньше ведь как было – опустили беднягу – сиди за загородкой, приходи по вызову, подмывшись… А покойный Атаман удивлялся, как тебя загипнотизировали, как вышло, что вернулся вместо тебя совсем другой человек? Ошибался Атаман, не человек приехал, петух. Ты трубку не убирай, не нужно… Как ты перепугался после возвращения! Ты же знаешь законы… С петухом за одним столом сесть… Руку ему подать… Если петух не объявит себя, попав в общество нормальных людей, то его, когда все выяснится, кончают сразу же. На месте.

– Заткнись, – простонал Мастер, но трубку не бросил, не мог, слушал, как загипнотизированный. – Я…

– Ты петух, и не смей меня перебивать. Ты знаешь, что петуху можно, а чего нельзя. По-хорошему, мне даже разговаривать с тобой не полагается… Мне стоит только звякнуть… нет, не в город к нам, а Абреку. Он сюда приехал со мной разговаривать, чтобы я общак вернул… Мне, возможно, не поверят твои коллеги, но ему… Особенно, если после просмотра кассеты…

– Нет! – закричал, завизжал Мастер. – Не-ет!

По лицу текли слезы, руки тряслись так, что Мастер чуть не выронил телефонную трубку.

– Я даю тебе шанс, – сказал Гринчук. – Я даю тебе слово, что никому… Слышишь, никому ничего не скажу. У тебя есть, где спрятаться – прячься. Тебя не найдут, но помнить будут не как петуха, а как Мастера… По вашим деньгам я сам все решу. Скажу даже, что взял их. Объясню, зачем… Это мои проблемы. Тебя даже искать перестанут. И только мы с тобой будем знать, что с тобой произошло в Приморске… Ничего ты в жизни толком не сделал… Память разве что о себе оставить хотел нормальную… У тебя есть такой шанс. Решай.

Гринчук слышал, как Мастер что-то бормочет, будто пытается что-то сказать, но не может. Не может совладать со своими губами. Плакали дети.

Гринчук оглянулся на Олега, тот продолжал раскачиваться и причитать… «Нет!» – закричала женщина в телефоне.

– Мастер! – крикнул Гринчук.

И грохнул выстрел

Все вокруг замерло. Ветер застыл, волны внизу, под скалой, луна качнулась, готовясь рухнуть в море.

В телефоне шум, крики… Был всего один выстрел. Один.

– Олег? – спросил женский голос в трубку. – Олежек!

Гринчук сунул Большому Олегу его мобильник и отошел к заграждению.

Колотилось сердце, подобравшись к самому горлу. Дышать было трудно, невозможно. Гринчук сел прямо на камни под ногами. Пистолет был еще в руке, Гринчук размахнулся и швырнул оружие вниз, в море.

Он чуть не убил сейчас трех ни в чем не повинных людей. Чуть не убил. Женщину и двух детей. Они могли умереть только потому, что Гринчук затеял игру с Мастером… Если бы Гринчук чуть ошибся, не просчитал до конца.

Все-таки что-то человеческое осталось в старом воре. В опущенном воре осталась гордость… то, что он гордостью называл. Остаться в памяти других – человеком. Стряхнуть страх, который целый год давил, заставлял быть шестеркой.

Гринчук посмотрел на свои руки – пальцы дрожали. Скала, на которой Гринчук сидел, медленно вращалась, кружилась голова.

Судорогой свело все тело, согнуло… Гринчука вырвало. Еще раз, до желчи.

Гринчук поднялся на ноги, сплюнул. Кто-то сунул ему платок в руку, Гринчук вытер рот. Снова сплюнул, хотелось избавиться от мерзкого вкуса во рту, но не получалось.

– У меня есть водка, – сказал Олег и протянул флягу.

Гринчук прополоскал рот. Выплюнул. Еще раз прополоскал. Вернул флягу. Олег сделал из фляги большой глоток. Еще один.

– Ты знал, что он застрелится? – спросил Олег.

– Я думал, что он уйдет… Просто уйдет… Извини, что так получилось…

– У Маринки истерика, Лена забрала их обоих и поехала к матери. Вызвала нашего врача. Мастер лежит в детской. Лена сказала, он вначале кричал что-то в трубку, потом его как лихорадкой стало колотить, вскочил, бросился к двери, потом остановился… Сунул вдруг пистолет в рот и выстрелил. Мне что с трупом делать? – Олег допил водку, завинтил пробку. – Ты что ему сказал?

– Попросил уйти.

– Просто попросил?

– Просто попросил. Не сказал куда, вот он и выбрал, что попроще, – начало знобить, Гринчук обнял себя за плечи. – Ты бы к жене с детьми ехал, что ли…

– Тут вот Ваша сумка, – Олег поставил сумку на землю перед Гринчуком. – А труп куда?

– А куда вы обычно трупы деваете! – взорвался Гринчук. – В море топите, в бетон заливаете, на беляши пускаете, в целях экономии собак? Отвяжись от меня! У тебя чуть детей не убили, а ты про покойника мне тут рассказываешь!

– Машину вам оставить…

Гринчук ударил. С правой руки, наотмашь. Олег отлетел, упал, вскочил на ноги, но набежавший Гринчук свалил его на камни, хлестнул ладонью по лицу, снова и снова…