Разборки под прикрытием - Александр Золотько

– А вы не думайте. Архив – погиб. Миша – взорвал, а Стоянов пробил пулей. Все задокументировано. И всё проходило очень явно… Мы постарались.

– Постарались, – согласился Полковник. – Я передам Владимиру Родионычу вашу просьбу.

– Мой приказ, – твердо сказал Гринчук.

– А не слишком ли много уверенности в собственно неуязвимости? Именно в связи с тем, что ваши друзья…

Лицо Гринчука превратилось в маску, выкованную изо льда. Гринчук встал с кресла и, проваливаясь в песок, пошел к лодке, где его ждала жена.

– Ну, вы ведь взрослый человек! – покачал головой Браток. – Вам же ясно все сказали – приказ. Я бы на вашем месте не рисковал и фильтровал базар. Это, выпасал бы хрюканину. До свиданья!

Не подавая руки, Браток ушел. Они втроем сдвинули лодку в воду, сели. Завелся двигатель. Инга помахала Полковнику рукой.

Лодка описала дугу, будто прощаясь с берегом, и ушла к яхте. Минут через двадцать на яхте подняли паруса.

Красивая яхта, подумал Полковник.

…Через два дня он вернулся домой, выдержал неприятный разговор с Владимиром Родионычем, сорвался на крик – чего не позволял себе никогда, – бросил все, уехал на дачу, потом через день вернулся, нужно было работать, дела не могли ждать…

А еще через два дня, Владимир Родионыч пригласил его к себе в кабинет.

– Присаживайтесь, Александр Викторович, – сказал Владимир Родионыч.

Потрясенный Полковник сел в кресло. Владимир Родионыч последний раз называл его по имени-отчеству… Полковник уже и не помнил, когда это было.

– Коньяку? – спросил Владимир Родионыч.

– Что случилось? – насторожился Полковник.

– Не знаю… – Владимир Родионыч положил на стол кожаную папку. – Помните, мы когда-то говорили о судьбе. О том, что ее не победишь… Откройте.

Полковник не сразу понял, что написано. Прочитал еще раз.

Через два дня после расставания с Гринчуком, в тех местах пронесся ураган. Пострадало и погибло много яхт и малых кораблей. Был получен сигнал бедствия с яхты «Последний шанс». Капитан сообщил, что они попытаются добраться на шлюпке до острова в семидесяти милях к северу. Яхту нашли через сутки, после окончания шторма. Перевернутой, на рифах.

Шлюпка до острова так и не добралась.

Полковник прочитал список людей, бывших на яхте, согласно корабельным документам. Незнакомые имена и фамилии.

– Когда они обыскивали яхту, нашли удостоверение личности прапорщика милиции Ивана Бортнева. Решили уточнить у нас. Там еще были фотографии… Ошибиться нельзя… – Владимир Родионыч налил себе коньяку и выпил.

– Опять, – попытался улыбнуться Полковник. – Не ожидал от него повторения хода…

– Думаете? – спросил Владимир Родионыч.

– Я уже ему не верю. Ни в чем не верю. Он уже… – Полковник встал с кресла. – Я пойду, пожалуй.

– Идите, – разрешил Владимир Родионыч и сказал тихо, но так, что Полковник услышал. – Судьба…

Чушь, пробормотал Полковник, выходя из кабинета, тихо, но так, что Владимир Родионыч услышал.

Через пять месяцев, за несколько дней до Нового года, к Полковнику приехал Али. С собой он принес объемистую сумку, поставил ее перед Полковником на стол. Вытащил из кармана распечатанный конверт. Молча протянул.

Почерк Гринчука.

«Здравствуйте. Если вы это читаете… Получается как в кино. Но – ничего не поделаешь. Если вы это читаете, значит, мне не повезло. Не прошел номер в Приморске, наверное. Переоценил свои силы. Или просто не повезло. Судьба, наверное, существует. Может быть, ей надоело возиться со мной. Я бы все равно не вернулся – выгорел. Решил уйти, подведя все итоги. Приморск нужно чистить. Такое – не имеет право существовать. Не имеет. Мы долго спорили с Ингой. Михаил, как вы понимаете, согласен со мной. В сумке – деньги. Четыре миллиона долларов, как в аптеке. То, что наварилось сверху – часть я потрачу в Приморске, остальное будет у Инги и ребят.

Я не хочу больше копаться в крови и грязи. Я не хочу убивать. Это мое последнее дело. В любом случае – последнее. Извините за все, что вам придется пережить этим летом».

Без подписи.

– Он мне это оставил перед отъездом в Приморск, – сказал Али. – В прошлом году. Мы договорились, что раз в месяц он будет присылать мне на компьютер письмо. Просто сигнал. Если в течение полугода письма не будет – отдать всё это вам. Последнее письмо от него я получил шесть месяцев назад. Письмо, я его не читал, и сумка.

Али молча ушел.

Полковник молча смотрел на сумку. Перечитал письмо. Встал, подошел к окну и рванул фрамугу на себя.

Морозный воздух ворвался в комнату, заклубился, оседая.

На улице мело.

– Судьба? – спросил Полковник, чувствуя, как что-то сжимает горло. – Судьба?

Ветер не ответил, ему было не до того. Или он просто ничего не знал.

…Али сказал неправду. Читал он письмо, не мог не прочитать. К вечеру о содержимом конверта знали все. Потом рассказывали, как плакал Абрек. Еще рассказывали… много чего рассказывали. Врали много. Кто-то даже призрака видел, в подполковничьих погонах.

Наутро несколько пацанов отправились в церковь к отцу Варфоломею и попытались заказать… типа, за упокой, конкретно, без базара. Молебен, там, или как оно называется.

Отец Варфоломей выслушал просьбу молча, с кротким выражением на лице. Пообещал все сделать и вызвался проводить заказчиков до ворот. Пацаны не обратили внимание на то, что батюшка, выходя из церкви, передал свой крест служке.

Возле машин, не на освященной уже земле, отец Варфоломей…

– Ну кто ж думал, что святой отец… – оправдывался потом Котик. – А у него удар справа…

Священник в кратких и энергичных выражениях объяснил лежащим на асфальте пацанам, чтобы они не лезли в дела, коих не разумеют, чтобы и думать не могли, что какой-то океан может остановить САМОГО Юрия Ивановича… и если они, нищие духом, еще раз припруться в Божий дом – любой Божий дом в этом городе – со своим нелепым заказом… то жить им после этого на пособие по инвалидности, век воли не видать.

И то, подумали пацаны, ведь прав батюшка. Мало что там на берег вынесло. Сколько народу пытались Гринчука убить… И где они все?

Гринчук – он…

Мент, он и есть мент, чего бы там не говорили.

2005г.