Ураган соблазнов - Жасмин Крэсуэлл

Лорд-канцлер Кларендон мял свою шляпу и выглядел смущенным, его пунцовые щеки еще больше налились краской. Может быть, король сделал выговор своему главному советнику? Значит, у них разногласия? Это плохо для государства, подумала Каталина.

Королева вспомнила о своих обязанностях и о леди, ждущей представления.

— Прошу вас, познакомьте нас, — ответила она королю на испанском. — Мы всегда рады расширить круг наших друзей при английском дворе.

Леди выжидательно смотрела на короля, не понимая испанского диалога. Карл кивнул ей, и дама, приветливо улыбнувшись, сделала реверанс.

Это была высокая полногрудая женщина с копной черных пышных волос, отливавших блеском при ярком пламени свечей. Каталина не назвала бы ее красивой, но что-то привлекало к ней взгляд.

Дама подошла ближе к королеве, и Каталина изменила свое отношение к ее облику. У нее была гладкая нежная светлая кожа, и она излучала магнетическое обаяние, приковывая к себе взгляды всех присутствующих.

"Мне казалось, король — единственный человек, обладающий властью концентрировать на себе внимание только своим присутствием, — подумала Каталина, — но эта дама обладает такой же аурой, она красива…"

Женщина остановилась, как и положено, в трех шагах от королевы. Мягкие складки шелкового платья не скрывали ее привлекательной фигуры. Склонив голову, она ждала, когда король назовет ее имя, и Каталина протянет ей руку для поцелуя.

Этот ритуал означал, что отныне ей будет открыт доступ в покои королевы.

Карл перешел на английский, чтобы все присутствующие в комнате могли понять его.

— Ваше величество, мне доставляет особое удовольствие представить вам дочь достославного Уильма Вильера, виконта Грандисонского, героического защитника королевского дома Стюартов, погибшего много лет назад в бою, защищая честь и корону моего отца. Прошу вас оказать честь и принять под ваше покровительство Барбару, графиню Каслмейнскую, кузину моего доброго друга герцога Букингемского.

Король говорил так быстро и с обычной для англичан "кашей во рту", так что она сумела понять только, что представляемая ей дама имеет какое-то отношение к герцогу Букингемскому, придворному короля, которого она с первой встречи невзлюбила. Но герцог был близок к королю, истый роялист и родственник защитника дома Стюартов, она не могла отказать в привилегии, тем более, что просил сам король.

Она изобразила на лице вежливую улыбку и протянула даме руку. Леди склонила голову и дотронулась губами до руки королевы. Как будто рассеялся дым пожара, и пушки на поле боя снова дали залп — тишину в комнате сменил шум голосов.

Лорд-канцлер с облегчением перевел дыхание. Графиня Пеналва, стоявшая сзади королевы, склонилась к ее уху и зашептала:

— Да вы с ума сошли, ваше величество! Вам представили леди Каслмейнскую! Святая Мария, что с вами? Это же шлюха короля! Ваше величество, вы должны немедленно выгнать ее!

Несколько мгновений Каталина не могла взять в толк слова своей дуэньи.

Она в недоумении повернулась к своей фрейлине.

— Но ее привел сам король! Пеналва, ты, наверное, ошиблась.

— О, Боже, хорошо бы так… Но при этом дворе, похоже, шлюхи пользуются не меньшим почетом, чем королева!

Каталина взглянула на короля, отказываясь поверить, что он предал ее на глазах у толпы придворных. Он посмотрел на нее в упор непривычно жестким равнодушным взглядом. Каталина поняла, что Пеналва говорит правду, что это не было ошибкой. Как же она была оскорблена!

Король, ее супруг, открыто, ничего не стесняясь, приводит к ней в покои свою любовницу и знакомит ее с королевой у всех на виду! Его просьба явиться на банкет в дерюге, с головой, посыпанной пеплом, была бы меньшим оскорблением для королевы.

Каталина с ненавистью посмотрела на Барбару Палмер, стоявшую перед ней.

— Убирайтесь! — приказала она по-английски. — Вон отсюда!

Королева вытерла с отвращением тыльную сторону руки о платье. Она гордо взирала на опешившую графиню, потерявшую дар речи. Придворные насмешливо наблюдали за разыгравшимся спектаклем. Каталина была удовлетворена, ее превосходно видели все.

Неписаный дворцовый этикет требовал, чтобы даже имя королевской любовницы не упоминалось в присутствии королевы. Карл сам нарушил это правило и был посрамлен.

Но Каталина рано праздновала победу. Ее соперница быстро справилась с собой и одарила королеву очаровательной улыбкой.

— Для меня большая честь, ваше величество, что вы приняли меня, — сказала Барбара громко с наигранным почтением. — Его величество король часто мне говорил о вас. Последние шесть недель я провела в Ричмонде, мечтая познакомиться с вами. Но мой новорожденный сын привязал меня к люльке. — Барбара снова лучезарно улыбнулась и кинула взгляд в сторону короля. — Такой, знаете, славный малыш, крепыш, темноволосый, так похож на своего отца!

Каталина была в шоке. Она прекрасно поняла, что эта наглая дрянь имела в виду. Ей стало ясно, по каким "неотложным государственным делам" король так часто ездил в Ричмонд. Его предательство стало совершенно очевидным, сердце разрывалось от боли.

— Ваше величество, — снова шепнула ей на ухо Пеналва, — вы не должны вступать в разговор с этой женщиной. Просто выгоните шлюху!

Каталина повернулась к королю.

— Вы… вы… Зачем вы привели ее ко мне? — спросила она по-испански срывающимся голосом.

— Ваша честь от этого не пострадала, мадам. Но сейчас не время и не место обсуждать это.

— Хорошо. Мы поговорим с вами наедине, если у вас найдется для меня время между свиданиями с этой шлюхой…

— Мадам, вы забываетесь!

— Неужели? — На лице королевы появилась несвойственная ей саркастическая улыбка. — Я хорошо знаю, что должна делать и чего делать не должна… — Каталина внезапно побледнела и закрыла глаза. Она успела услышать испуганный крик Пеналвы:

— У инфанты обморок! Святая Мать Божия, у нее из носа идет кровь!

Каталина уже ничего не могла разобрать, у нее закружилась голова, ее затянуло в бешеный водоворот, и она провалилась в черноту.

Королева едва не свалилась на пол в обмороке. Ее подхватили чьи-то руки и под возбужденные выкрики придворных отнесли в спальню.

Врач, осмотревший королеву, уверял, что кровотечение было результатом недавней простуды, и предложил поставить пиявок. Пеналва возмутилась этим методом лечения, заявив, что английская медицина, как и английские манеры, ниже всякой критики. Она пригласила португальского врача, который также отверг методы английского коллеги и порекомендовал королеве лежать в постели, выдержать диету, разрешив съесть только чашку изюма, вымоченного в красном вине.