Иловайский дневник - Роман Зиненко

— Подальше от террикона и поближе к частному сектору!

Дэн беспрерывно командовал:

— Вперед! Вперед! Вперед!

Когда мы почти добрались до огородов крайних домов Новокатериновки, то внезапно частный сектор разразился оглушительной и массированной стрельбой в нашу сторону. Оказывается, здесь нас тоже ждали. Из частных дворов вели огонь в основном из обычного стрелкового оружия. Коробочки развернулись от огневых позиций прямо по курсу. В это же время высоты вокруг поселка продолжали поливать нас огнем. Ведущий танк стал прокладывать путь внутрь поселка через огороды, чтобы уйти с открытой местности. По пустырю вокруг нас рвались взрывы. Иногда казалось, что взрывы рвутся так близко, что по нам попали. Некоторые бойцы на броне, несмотря на сумасшедшую скачку машины, старались вести огонь по замеченным огневым позициям противника. Где-то совсем рядом с нашей МТЛБ прогремело несколько взрывов. Дэн, немного приподнявшись, вел огонь из автомата по засевшим в огородах и домах врагам. Я находился слева от Дениса и потому не видел, что происходило справа от него. У меня был сектор обзора лишь с 9 до 12 часов по ходу машины.

Когда мы следом за танком влетели в Новокатериновку, то надеялись, что дома прикроют нас от обстрела. Оказалось, что это не так. С частных дворов продолжился обстрел из стрелкового оружия. А с высот вокруг села нас поливали из крупнокалиберных автоматических пушек и пулеметов. Мы мчались по улицам, попутно поливая огнем дворы, из которых был замечен огонь в нашу сторону. Слово «мчались» не совсем точно определяет скорость нашего движения, но это был максимум, который выдавала наша «мотолыга». Отстреляв полный магазин, я понял, что не удержусь на броне, если начну менять магазин. Наклонившись вперед и прижавшись к броне, вытащил РГД-5 и выдернул чеку. Граната полетела в ближайший двор слева, из которого велся огонь с нескольких стволов. Взрыв… Автоматное стрекотание со двора прекратилось. Впереди танк выскочил на перекресток и немного приостановился, не зная, куда двигаться дальше. Потом резко дернулся вперед, что спасло жизнь экипажу, поскольку в тот же момент со стороны одной из крайних улиц поселка справа раздался оглушительный выстрел, и снаряд пролетел мимо танка. Мне тогда показалось, что выстрел был произведен из замаскированного в укрытии танка или пушки. Дэн успел крикнуть механику МТЛБ:

— Влево! Уходим влево!

…Через несколько мгновений я почувствовал взрыв и мощный удар по каске, будто кто-то хорошенько приложился по ней кувалдой. От удара я подался вперед и залег на броню. В ушах колокольный звон. Но боковым зрением успел заметить, как одновременно со мной вперед на броню и на лежащего на ней бойца рухнуло тело моего друга и командира Дениса Томиловича. При этом ни каски, ни головы у него уже не было. Смерть так близко возле меня вырвала душу моего друга, что удар по каске я почувствовал, как ее прикосновение. Дэн… Значит, я следующий на очереди. Первой мыслью было: «вог». Как подтверждение этому что-то рядом с моей головой звякнуло по броне. Крупнокалиберные пулеметы и взрывы не унимались. В тот момент я понял, что все уже закончилось. Мысленно я шептал молитву: «В руки Твои, Господи, предаю дух мой». Несколько мгновений прождал взрыва рядом с собой, но его не было. Когда открыл глаза, заметил, что с моей каски что-то капает на лицо, а правая рука и автомат в остатках кожи, мозга, крови и волос… Тогда я еще не сразу осознал, что Дэн погиб. Я не мог этого принять. Он просто упал и почему-то не поднимается… он просто лежит и скоро снова поднимется и будет выкрикивать команды механику… Если я жив, значит, и он тоже… В ушах и голове звон… По ходу движения МТЛБ обстрел не прекращался, но я уже не очень хорошо его слышал. Как выяснилось позже, по нам попала очередь из 30-мм автоматической пушки БМП. Первый заряд сразил Дэна. Второй разорвался на броне в ногах Филина, третий оторвал ступню Бирюку Олегу. Я сжал усики Ф-1. Механик, выполняя последнее распоряжение Дэна, чуть сбавил ход перед поворотом налево. Я метнул гранату в направлении, откуда был произведен выстрел по танку, и снова залег на броню. В голове мелькнула мысль: «Только бы успеть проскочить до взрыва, чтобы самих не зацепило». Глядя на лежащего рядом Дэна, думал: «Полежи, братка, немного. Сейчас прорвемся, и все будет хорошо». После поворота механик не стал продолжать движение по дороге, а нырнул вниз по склону от дороги в поле. Сзади грохнул взрыв. Я посмотрел назад между крышек люков, которые прикрывали нас со спины, и увидел то, чего никогда в жизни не смогу забыть.

Тело украинского бойца на проводах ЛЭП

Следом за нами на расстоянии около 70 метров мчалась БМП, на которую мы не смогли сесть после выхода из «халка». Боевая машина совсем немного снизила скорость перед поворотом, и я услышал тот же оглушающий звук орудийного выстрела с той же самой позиции, с которой минуту назад стреляли по танку. В боевую машину пехоты справа по борту влетел снаряд. Мощный взрыв разметал с брони бойцов в разные стороны, тела которых разлетались на высоту от трех до пяти метров. Одновременно с ними вверх взметнулась башня БМП и, поднявшись на несколько метров, рухнула на землю. Почти сразу же за падением башни раздался второй, более мощный взрыв. Скорее всего, сдетонировал боекомплект боевой машины. Из открытого отверстия, там, где ранее располагалась башня БМП, взметнулось тело одного из бойцов экипажа машины. Оно вылетело из подбитой машины так, как будто бы невидимая рука вырвала его из недр БМП и подбросила высоко в воздух. Тело, подобно тряпичной кукле, неестественно кувыркнулось в воздухе и, падая вниз, повисло на высоковольтных проводах линии электропередач.

Мы мчались по полю вдоль дороги, сопровождаемые стрельбой из автоматов и разрывами минометных мин. Танк успел уйти далеко вперед и скрылся за одной из «зеленок». С Божьей помощью мы добрались до этой «зеленки» и тоже свернули вправо от дороги, прикрываясь посадкой от обзора со стороны Новокатериновки. Практически сразу за поворотом остановились и съехали в посадку. После гибели Дэна механику никто не указывал направление движения, и следовало сделать паузу и осмотреться. Минометный обстрел перенесся на несколько сот метров дальше по ходу нашей «зеленки». Видимо, минометный расчет видел, как мы ушли за посадку, и старался накрывать «зеленку» и дорогу за ней в месте нашего вероятного движения.

После остановки весь личный состав «мотолыги» вышел наружу и стал помогать спуску с брони раненых. Знакомиться было некогда. Каждый, возле залитой кровью рычащей двигателем машины, был своим. Тогда я окончательно увидел, что Дэн никогда больше не поднимется. Его обезглавленное тело неподвижно осталось лежать на броне МТЛБ. Обстрел со стороны Новокатериновки продолжался. Прапор сообщил, что мы потеряли Кума. Как выяснилось позже, Кума выбросило взрывом с ЗУшки перед въездом в поселок. От взрыва ему достался один 5-мм осколок над правой ключицей, 4-мм осколок в правом бедре и 38-мм в позвоночнике. У Филина были сильные ожоги одиннадцати процентов тела II и III степеней и три осколка. Кобу зацепило в ногу. Якуту оторвало ступню ноги. Союзу достались множественные осколочные ранения бедра, верхней части руки, плеча и спины. Впоследствии было выяснено, что плечо разорвали осколки каски и черепа Дэна. Гоше достались три пулевых ранения: огнестрельный перелом таранной кости левой ноги и пястной кости правой ноги, касательное пулевое ранение поясницы и осколочное по мягким тканям в область правой лопатки. Осколки нисколько не зацепили бронежилет, а, как по закону подлости, поразили незащищенный бок. Прапору, к его прежнему ранению в плечо, пуля или осколок угодили в пистолетную рукоятку автомата и зацепили кисть. Мы со Сталкером оказались счастливчиками. Говорят, что у каждого человека есть ангел-хранитель. В тот день нас с Пашей и Прапором охраняли, как минимум, с десяток ангелов. У Сталкера в каске было одно пулевое касательное, а вторая пуля застряла в самом шлеме. Это казалось просто невероятным, но на мне не было ни единой царапины. В нашей компании оказались чуть больше десятка бойцов экипажа и охраны МТЛБ 51-й механизированной бригады и разведчик из 93-й бригады. Все они, за исключением разведчика, были целы. Также нашими соседями по броне были три бойца: двое из 40-го БТРО и один из батальона «Херсон», из которых лишь одному повезло так же, как нам с Пашей. Это был Саенко Дима. У бойца «Херсона» Вовы Мазура были легкие осколочные ранения и контузия, но выглядел он ужасно. На броне он находился прямо перед Дэном, и когда Денис упал, вся кровь вытекла на Вову. Одежда, бронежилет, брюки — все было в крови. Третий из 40-го БТРО, Костя Совенко, казался самым тяжелым. У него была перебита одна голень, и из открытого перелома торчали кости. Четвертым оказался десантник Олег из третьего полка Кировоградского спецназа. У него были множественные пулевые ранения ног. Разведчик из 93-й бригады был серьезно ранен в районе ключицы. Володя Мазур сразу же обработал ему рану и наложил повязку.