Капитан «Неуловимого». - Владимир Геннадьевич Поселягин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- А вы на немецком говорите? - спросил политрук.
- В совершенстве знаю, - подтвердил я. - Кстати, мне бы своим сообщить. Что у вас со связью?
- Никак. Это в штаб дивизии вам надо. С транспортом поможем, телегу и возницу дадим, машин у нас нет.
Вскоре действительно подкатила телега, куда погрузили тело Олега, с трудом выпрямили конечности, немца уже выгрузили, обещали похоронить, даже жаль, привык к нему, его кобуру с «Вальтером» я политруку отдал, про документы не вспомнили, после этого сев на край телеги и мы покатили вглубь леса. Куда ехать возница знал. А вообще ополченцы не против были бы меня задержать, в смысле стол накрыть, напоить, расспросить о причинах второго награждения, газеты с нашим походом и возвращением ещё не дошли до передовой, но бой усилился, командиры забеспокоились, так что оправили нас и побежали обратно. Немцы всё же смогли выбить наших в одном месте из окопов, так что помощь точно не мешает.
Через три километра, когда уже стемнело, мы выехали к штабу дивизии, о нас уже знали, оказалось политрук вестового послал лесной тропинкой, что давно обогнал нас. Я связался с полком где служил Олег, со штабом флота почему-то не соединяли, там с огорчением узнали о гибели их лётчика, велели ждать на месте, утром пришлют связной самолёт. Там у медсанбата площадка имелась удобная для взлёта и посадки, санитарные там уже садились. Так и ждал. Ну и попал, под прорыв немцев. И что обидно, виноват я. И Олег из-за меня погиб, я же про ту вырубку сказал, и тут немцы атаковали где самолёт их сел, и прорвали фронт, перекидывая сюда немногочисленные резервы, совсем немного, около батальона, но дойти до штаба дивизии смогли. Чертовы «охотники», всё из-за них. Вокруг ночной бой, мокрый снег с дождём, погода дрянь, тело Олега которое я бросить не могу, совесть не позволяла, а вокруг гибли наши. А меня лодка ждёт и скорый новый поход. И что теперь делать?
Что-что, воевать будем. Бросать своих без помощи я не хотел. Поэтому пока штаб дивизии готовился к обороне, уходить никто не хотел, я добежал до сарая, где куда сгрузили тело Олега, и убрал того в Хранилище. После этого отбежав в сторону, сопровождающий меня потерял в темноте, в той суете вокруг, неудивительно, и достав лопатку стал готовить позицию. Миномётную. Закончив, достал полковой миномёт, и установив, стал готовить мины, вкручивая взрыватели. Пока на пятидесяти остановился. Дальше, подправив прицел, выпустил первую мину. Недолёт, да и грунт от сотрясения садился, но с третьей миной дело пошло, немцы, что уже штурмовали деревеньку, где находился штаб дивизии ополченцев, от меня до них с километр будет, как-то поскучнели, находиться под удивительно точным миномётным огнём им сильно не понравилось. Так что те отошли, но если те думали, что я от них отстану то зря, я и по лесной дороге бил где их немало скопилось. На удивление точный огонь тех изрядно бесил, но попытки обойти небольшими группами и по лесу я пресекал, накрывая эти группы минами. Многие разрывались наверху, от веток детонируя, но осколков хватало чтобы выбивать солдат таких обходных групп. В общем, командир немецкого полка отдал приказ на отход, и до самой передовой где те выбили наших, я и сопровождал их огнём пока те не побежали, не выдержав. Резерва у ополченцев не было, пришлось комдиву из обозников и тыловиков две роты формировать, они и заняли окопы поредевшего батальона, несколько групп собирали раненых и убитых немцев на дороге, свозя их к деревне, десятка три немцев бродили по лесу, и не думаю, что надолго, а я исчез, достал «полуторку» и покатил прочь.
Всю ночь ехал, но к утру оказался у аэродрома, всего три поста пешком обходил, снова доставал машину и ехал дальше, так и добрался. Тело Олега в кузове, так что подъехав к штабу, передал его им. Сказав, что машина брошенной была, могут себе забрать, хотел спать отправиться, тут казармы оборудованы, душ, тепло, но особист прицепился, пока рапорт о приключениях не написал, не отставал, после этого душ и спать. Кстати, я подтвердил тех сбитых Олегом, записали за ним, хоть и посмертно наградят, родственникам отправят. У того четыре сбитых на счету было, теперь шесть. О своём возвращении штаб флота я предупредил, дежурного, так что там в курсе.
А разбудили меня уже через час. Приехали за мной на машине. Причём ладно бы наши моряки, это были типичные работники госбезопасности, старшим был младший лейтенант, и двое сержантов. Предъявили документы городского управления, и попросили пройти с ними. Ругаясь, я собрался, и направился за ними.
- К нашей машине, - сказал лейтенант.
- У меня своя, - буркнул я недовольно, настроение от того что не дали отдохнуть, было на нуле.
- Васильев, Авдотьев, поедете с задержанным.
- Каким ещё задержанным? - остановившись, развернулся я к тому.
- Топай, - получил я сильный толчок в спину, от которого развернулся, и двумя сокрушающими ударами отправил сержанта в нокаут.
Это был низкорослый, но крепкий курносый парень лет двадцати пяти. Второй сержант схватился за пистолет, но не успел отпрыгнуть и тоже ушёл в нокаут, прыжок и не успевший среагировать лейтенант, не боец, типичный кабинетный работник, тоже упал, причём удары я не сдерживал, челюсти крушил всмятку. А вот водитель «эмки», на которой те приехали, схватился за автомат, это «ППД» был, уже будучи уверенным что это немецкие диверсанты, я выхватил пистолет, не из кобуры, а из Хранилища, «Парабеллум» готовый к бою, и взял того на прицел. Водитель сидел в открытой двери, и поднимал на меня ствол автомата.
- Брось оружие, - скомандовал я.
К нам уже бежали люди. Однако водитель не послушался, выстрел, и во лбу у того образовался третий глаз. Можно и в плечо выстрелить, но зачем мне немцев
