Я тебя заберу - Мария Сергеевна Коваленко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И поэтому вы согласились участвовать в афере против своего мужа? — Мне противно от этой исповеди. Желание помыть руки такое сильное, что горит кожа.
— Я не знала, что они захотят его убрать, — с неожиданным всхлипом говорит Шаталова. — Вадим появился в моей жизни, когда я уже совсем отчаялась. Знаете, как это — терять любимого мужчину? Как это — чувствовать, что скоро наскучишь ему, превратишься даже не в декорацию, а в прошлое?
Она смотрит на меня с такой надеждой, будто хочет услышать «да».
— Я никогда не была замужем, — произношу самым спокойным тоном, на какой способна, и прячу руки в карманы жакета.
— Да... Тогда вам не понять. — Анастасия вздрагивает. — Спустя два года после свадьбы стало ясно, что мы так и не сдвинулись с мертвой точки. Я мечтала, что мы станем настоящей семьей. Со всякими дурацкими традициями. С общими планами. Что Марк все же... — Вскинув голову вверх, она начинает активно моргать.
— Что?
Словно потеряла нить разговора, моя собеседница отмахивается:
— Неважно. Гораздо важнее, что я сделала. — Она вновь смотрит мне в глаза. — Я решила удержать мужа ребенком. Пусть чужим, донорским. И все же нашим. Единственным наследником, которого он мог получить. Но неудача в первой клинике выбила у меня почву из-под ног.
— Марку было неважно, забеременели вы или нет, — озвучиваю свою догадку.
— Ему было абсолютно все равно. — Шаталова зажмуривается. — Он с головой погрузился в какой-то новый проект. А я... не знаю, что бы со мной произошло, если бы не Вадим.
— Борухов? — уточняю на всякий случай.
Марк называл лишь фамилию «личного донора жены». Без имени.
— Да, — кивает Анастасия. — Он поддерживал меня, сочувствовал... Был таким заботливым и внимательным...
— Что вы решили согласиться на аферу, в результате которой пострадает ваш муж? — Нужно быть спокойнее, но не получается.
— Я ничего не знала. Даже не догадывалась. — Она смахивает с уголков глаз блестящие капли. — В тот момент я думала лишь о себе. О том, что не удержу Марка никакой верностью и никаким ребенком. Он уйдет, а я останусь с малышом от совершенно незнакомого мужчины. От донора, — вырывается у нее с презрительной усмешкой. — От человека, который сдает свою сперму ради заработка.
— И вы предложили Борухову...
— Нет! Вадим сам предложил свою помощь. И пообещал не вмешиваться, если Марк примет этого малыша и захочет сохранить брак.
— Это же безумие! — Даже не знаю, жалеть ее или крутить пальцем у виска.
— Он был очень заботлив со мной. После холодного Шаталова это казалось таким непривычным и искренним.
— Ради этого вы потребовали у Марка новую клинику. И договорились с Савойским о небольшой услуге. — Закрываю лицо руками.
Все фрагменты головоломки на месте. Только голова гудит, а на душе городская свалка. С воронами, вонью и серыми тучами.
Я хотела получить информацию. Ее оказалось чересчур много.
— Отчаяние — страшная штука. Я наделала слишком много ошибок, — признается Шаталова.
— Да... — С трудом отрываю ладони от лица.
— Я так сильно хотела удержать его...
— Но сюда вы зачем приехали? От меня что понадобилось? — Кошусь на часы.
От наших тридцати минут остались считаные секунды.
— Не поверите... Я до сих пор думала, что у нас еще есть шанс. Готова была на коленях вымаливать прощение. — Анастасия улыбается. Без издевки, без грусти. Это какая-то совершенно сумасшедшая, блаженная улыбка. — Надеялась, что два года вместе будут значить для Марка хоть что-то.
— А теперь? — Я совсем ничего не понимаю.
— Не знаю, что было между вами, но вы его любите. Все еще.
Ее слова звучат спокойно. В тоне ни вопросов, ни сомнений. И я дергаюсь как от удара током.
— Только не спорьте! — Анастасия взмахивает рукой именно тогда, когда я собираюсь сказать «нет». — Я поняла. Увидела. Он тоже рано или поздно поймет. Так что у меня нет шансов.
— Если вы так посчитали из-за дома, то это просто защита! Ничего больше. — Голос так хрипит, что сама себя с трудом слышу.
— Я не видела Марка уже две недели. Всю информацию о больнице, о том, что муж здоров, получаю от секретарши. — Шаталова открывает сумочку, достает оттуда какую-то папку и протягивает ее мне. — Это согласие на развод. Адвокат сказал, что нас с Марком смогут развести за два месяца без проволочек.
— Вы это делаете из-за меня? — В груди ком.
— Хотя бы вас он не будет называть чужим именем во время секса.
Так и не дождавшись, что я возьму документы, Шаталова кладет их на журнальный столик и встает.
— Если бы вы знали, как больно слышать это... Лиза. — Последнее слово она произносит с придыханием, копируя Марка.
Однако мозг по-прежнему отказывается понимать хоть что-то. Словно на экране телевизора, я наблюдаю за уходом своей гостьи. Слышу ее слова у порога: «Берегите его». Или «Берегите их». Не двигаясь, сижу на диване. Мысленно здесь и одновременно где-то далеко.
Пока в дом все с тем же «Лиза!» не влетает его владелец.
Глава 36. Острые грани
Чувства и равнодушие ранят одинаково.
— Лиза! — Второй крик такой громкий, что закладывает уши.
Чтобы не оглохнуть, зажимаю их руками. Пытаюсь справиться с той лавиной, что несется внутри. Но другая лавина, горячая, мощная, подхватывает меня с дивана и вжимает в каменную грудь.
— Ну почему ты такая упрямая?! — Шаталов сам забрасывает мои руки себе на плечи и с шумом выдыхает. Уже без нежности, как на крыльце, а со злостью.
— Я не разрешала тебе входить в дом.
От близости Марка в душе будто какие-то тросы лопаются. Звякают как порванные струны. Бьют острыми краями о грудину. Царапают.
Еще недавно все было так просто. Раскаявшаяся жена, глухое отчаяние и горькое прошлое — чужое, постороннее. Переступить и пойти дальше. А сейчас я загибаюсь от жара. Немею от признаний, прозвучавших в этой комнате несколько минут назад.
— Ты можешь убраться?! — Привычная картина
