Блатная верность - Кирилл Казанцев

– Даже если выключить электричество во всем доме? – спросила Маша.

– Мы уже об этом думали. Не получится. Там идет резервная подпитка от аккумулятора. Камеры много не «жрут», протянут на аккумуляторе сутки, а то и более.

– Остаются ворота? – вновь спросила Маша.

– И на них сигнализация. Примитивная, правда, вся разводка сделана со стороны двора, – вставил Войнич. – Но именно поэтому ее и не отключишь. С электроникой было бы легче. А тут тупые кнопки, которые выскакивают, когда открывают калитку или створки. И вновь резервная подпитка от аккумулятора.

– Значит, никак? – поинтересовалась девушка.

– Абсолютно никак, – ответил Михаил.

– Но ведь вы уже что-то придумали?

– Нет, – Стас вновь поскреб подбородок. – Сидим и думаем.

Маша уставилась на план. Она мало понимала в условных обозначениях, а надписи были сделаны не слишком разборчиво, да и смазались при копировании.

– Можно пригнать подъемный кран, – начал Войнич. – Ты сидишь в кабине и переносишь меня во двор, я проникаю в бункер, забираю самое ценное, и потом ты снова переносишь меня на улицу.

– А что? – воодушевилась Маша. – Может получиться.

Хрущ скривил лицо, как от зубной боли.

– Ребята, вы представляете себе картину, когда посреди ночи подъемный кран, загородив улицу, переносит человека через забор и потом забирает его обратно с кучей барахла? Там небедные люди живут, и с хорошим слухом в отличие от Гнобина. Неужели думаете, что эти манипуляции никого не заинтересуют? Ментам стуканут на три-пятнадцать. На мой взгляд, такой вариант отпадает полностью. И я уже тебе об этом говорил. Уж лучше ворота автогеном резать.

– Да, креатива маловато, – согласился Войнич и нервно застучал кончиком ручки по плану.

– Не стучи, – попросил Хрущ, – раздражает.

– Мне так лучше думается, – не остановил постукивания Войнич.

– Если бы ты что-нибудь толковое придумал, я бы не возражал. А так…

– Не надо ссориться, – встряла Маша. – Это делу не поможет. Мы же одна команда.

– Ты, девонька, – прищурился Станислав, – вообще, сбоку припеку. Сиди и помалкивай.

Маша, обидевшись, поджала губы, глянула на Войнича, но тот не спешил за нее вступиться.

– Можно попробовать еще раз днем проникнуть на территорию особняка и остаться там на ночь, – предложил он.

– И это – креатив? – усмехнулся Хрущ.

Маша откашлялась и произнесла:

– Может, я ничего и не смыслю в ограблениях, но и вы не догоняете. А вот мой отец – голова.

– Ты хоть сама поняла, что сказала? – спросил Хрущ. – Или нам Войнич – твой переводчик – поможет?

– Я тоже ничего не понял, – признался Михаил. – Я ничего не имею против твоего отца, но пояснить можешь?

– Где он вас с Хрущом спрятал, когда за вами менты гнались? – прищурилась Маша.

– Если мы со Станиславом говорим «менты», а не «полицейские», это не значит, что так же должна говорить и ты.

– Хорошо. Он вас от полицаев в ливневке спрятал. А во дворе особняка Гнобина тоже есть ливневка, я сама видела.

– Неужели?

Хрущ и Войнич нависли над планом, чуть не ударившись головами.

– Точно, есть, – удивленно произнес Михаил. – Как это я не заметил?

Хрущ всматривался в хитросплетение пунктирных линий на плане, взгляд его светлел.

– А второй люк находится рядом, на улице. Ты, Машка, молодец, заслужила быть вместе с нами.

День, отведенный Бирюковым для отдыха, было решено провести в Абхазии. Ехать недалеко, а народу там куда меньше, чем в Сочи. Да и тоска по ушедшей молодости тянула Андрея Павловича в те края.

– Маринка, – говорил он, поглядывая в окно машины на величественные горные пейзажи. – Ты даже себе не представляешь, что мы студентами тут вытворяли в конце восьмидесятых.

– По бабам бегали? – с улыбкой спросила жена.

– И это тоже. Но пили как! А выпив, не сидели тупо на одном месте. Вон-вон, видишь кипарисовую аллейку? За ней наш стройотряд в старой школе располагался. Правда, стройотряд – одно название. Ни хрена мы не строили, виноград собирали. Так вот, пьяные, тупо на одном месте не сидели, а в Пицунду на дискотеку ездили. Как-то раз нас двенадцать человек в одних «Жигулях» поместилось.

– Не может такого быть, – парировал уже окончательно пришедший в себя после стресса Портнов, он старательно объезжал выбоины в дорожном полотне.

– А ты прикинь, Фома неверующий. Шестеро в салоне, а еще шестеро сели на крышу – на багажник. Так и ехали десять километров ночью, и все в умат пьяные. А, прикинь. Как только на дорогу никто не свалился. Да, молодость – великая вещь.

– Хорошо, когда есть, про что вспомнить, – мечтательно проговорил Портнов. – Значит, жизнь прожита не зря.

– Какое «прожита»? – возмутился Бирюков, – нам с тобой, Колька, еще жить и жить. Все наши пятерки еще впереди. Вот зацеплюсь в Сочи основательно, мало никому не покажется. Сворачивай, почти приехали.

Николай свернул на проселочную дорогу, идущую вдоль моря. Слева нависал высоченный обрыв из сцементировавшейся гальки. Из него там и сям торчали чахлые пинии. По уступам не хуже альпинистов неторопливо перебирались тощие абхазские коровы, выгрызали траву.

– Вот твари, – восхитился Бирюков. – Вот тяга к жизни и нахальство. Ты посмотри, по горам шастают, на пляже лежат. Только что в море не купаются.

И в самом деле, на пляже лежал с пяток коров, «твари» грелись на солнце и лениво жевали жвачку. Других отдыхающих тут не наблюдалось вовсе.

– Стоп, – скомандовал Бирюков. – Тут и остановимся.

– Зачем останавливаться? – пожал плечами Портнов. – Зря, что ли, крутой внедорожник на прокат брали?

Он спустил машину по крутому откосу и поехал прямо по пляжу. Захрустели под колесами пластиковые бутылки и жестянки из-под пива. Но вскоре джип выбрался на песок, очищенный волнами.

– Жаль, что эта тачка плавать не умеет, а то б покуролесили, – Бирюков выбрался из машины, расстегнул рубашку, подставил грудь морскому ветру. – Красотища-то какая, твою мать.

Побережье выглядело впечатляюще. Песчаные наносы чередовались с идеально обкатанной галькой, повсюду виднелись выбеленные солнцем, ветром и морской водой могучие стволы деревьев, выброшенные на пляж штормом. Тонкие ветви с корнями волны и камни успели перемолоть, а потому стволы напоминали сглаженные абстрактные скульптуры.

– А главное, никого вокруг! – произнесла Марина.

Портнов уже накрывал поляну. Он расстелил большой кусок брезента, выставил раскладные шезлонги. На импровизированную скатерть разложил посуду и закуску.

– Я тебе насчет бухла напоминал. – Бирюков уже стоял в одних плавках.

– Бухло – это обязательно. – Николай, как официант, ловко протер салфеткой большую бутылку вискаря и меньшую – с вином.

– Вот это я понимаю. Сервис на уровне. Открывай.

Портнов разлил виски себе и Бирюкову, Марине – вина.

– Такую красоту ни за какие деньги не купишь, – вздохнул Бирюков и опрокинул стаканчик. – Хорошо пошло. Айда купаться!

– Я еще для этого не созрела, – томно проговорила Марина, опускаясь на шезлонг.

– А ты? – глянул Бирюков на Портнова.

– Боюсь ее одну оставлять. Эти твари только на вид мирные, – показал Николай на коров.

– Что ж, не хотите мне компанию составить, я один пойду.

Бирюков побежал к воде, с головой ушел в нахлынувшую волну и вынырнул уже за пенной линией прибоя, помахал рукой, погреб в открытое море.

Маринка лукаво прищурилась и подмигнула.

– Ну и натерпелась же я страху сегодня. Ужас.

– И я за тебя боялся. Чуть не засыпались. Давай в дальнейшем осторожней все делать.

– Не хочу осторожней, – Маринка игриво повела плечами. – Ты обещал мне, что его скоро не станет. И больше нам не придется прятаться.

– Может, это произойдет даже сегодня, – загадочно произнес Портнов.

– Ты снова испортил машину? – забеспокоилась Марина.

– Зачем? Есть способы более надежные.

– Расскажи.

– Зачем тебе знать подробности? Когда произойдет, сама все поймешь.

– Милый. Нас здесь никто не услышит. – Марина пальцами ноги коснулась ступни Портнова.

– Сглазить боюсь.

– А ты не бойся. Я же сегодня его чуть из твоего пистолета не застрелила, когда в шкафу сидела. Решила для себя так: если сунется, выстрелю.

– Никогда больше так не делай. Ты его на предохранитель потом хоть поставила?

– А что такое предохранитель?

Портнов вздохнул, осмотрелся. Берег был, не считая коров, пустынным. Лишь вдалеке виднелась парочка отдыхающих под зонтиком, да мячиком среди волн мелькала голова Бирюкова. По узкой грунтовке, идущей вдоль пляжа, то и дело проезжали машины. Большей частью открытые «УАЗы» с туристами.

– Ну, милый, скажи, что ты придумал, – ныла Маринка.

Николай сдался, полез в сумку, вытащил оттуда небольшой пластиковый шприц с темной жидкостью, сбросил с иголки колпачок.

– Ты ему это вколешь? – В глазах женщины читалось восхищение. – Давай я его уложу, типа, массаж делать. А ты ему в шею или в задницу!