Страсть. Ненависть. Любовь (ЛП) - Блейн Элла

Слейд и Джаггер кивнули.

— Вот. Они в нее влюблены, — продолжил Леви. — И они даже вдвоем не настолько травмоопасны, как один Вайпер, а твоя сестра довольно быстро с этим справилась.

Вайпер наклонился вперед.

— Какого хрена?

— Не заставляй приниматься за тебя. Иначе мне не хватит времени.

Не сдержавшись, я фыркнул, потому что, черт возьми, наш менеджер был прав.

Но тут Леви уставился на меня.

— Думаешь, это смешно? Думаешь, ты менее ответственен за весь этот бардак?

— Что, прости?

— Твой удар увидел весь мир. Благодаря твоей маленькой истерике прошлой ночью, о которой знает уже весь интернет.

Маленькой… истерике? Он что, блядь, прикалывается?

Не успел я что-то сказать, как Вайпер заявил:

— Леви, как думаешь, почему это случилось? Ты легко нам рассказал, какие мы мудаки, но что насчет тебя? Думаешь, ты святой? — Вайпер покачал головой. — Херня.

— Вайпер, — проговорил я сквозь сжатые зубы. Он спятил? Я не хотел, чтобы он разболтал о моем провале остальным парням. И Леви явно был не в настроении это услышать.

— А что? Это правда. — Вайпер поднялся, и на какую-то долю секунды мне показалось, что сейчас у меня произойдет вторая за последние сутки драка. — Весь такой высокомерный, сидит тут и говорит, что наши отношения создают проблемы для группы. Хотя, если не ошибаюсь, из-за него Килл врезал Джонни, о чем мы мечтали уже десять лет.

Леви как-то непривычно затих, пока я сверлил Вайпера взглядом. Я не собирался в это ввязываться. Ни здесь, ни сейчас.

— Сядь.

— Нет, — ответил Вайпер, как всегда, заупрямившись. — Если Леви хочет, чтобы семья расцеловалась и помирилась, то ему пора признать, что он такая же часть этой проблемы, как и все мы.

Я встал, собираясь вытащить Вайпера куда-нибудь в укромное место, где можно было бы велеть ему заткнуть его гребаный рот. Но уже повернувшись в его сторону, я вдруг услышал:

— Он прав.

ГЛАВА 40

Леви

После моих слов все замерли, Киллиан повернулся и смотрел на меня во все глаза, пока я вставал на ноги.

— Что ты сказал?

— Вайпер прав, — ответил я. — Парни, я на вас набросился из-за ваших отношений, упрекая, что они разрывают группу на части, хотя единственного человека, который раньше упорядочивал весь этого хаос, я сам превратил в…

— Рокки Бальбоа? — предположил Джаггер, и я посмотрел в его сторону. — Что? Я видел ролик. Килл, признайся, ты отлично врезал этому ублюдку. Горжусь тобой.

Меня резко затошнило. Это что же получается: что-то, связанное со мной, или сам я довел Киллиана до насилия? От этой мысли у меня зачесались кулаки. Так и врезал бы. Джонни, если быть честным.

— Так вы двое… кто именно друг для друга? — спросил Хейло, который до сих пор молча сидел и смотрел, как разыгрывается буря. — Друзья с привилегиями? Или кто? В смысле, раз уж мы тут раскрываем карты, чтобы каждый мог высказать свое мнение.

— Мы никто, — ответил Киллиан с категоричностью, которая показалась мне ударом под дых. Но винить в этом я мог только себя. Я сам этого хотел. Вернуть нас на исходную позицию. Туда, где мы всего лишь друзья, всего лишь менеджер группы и басист.

Да, таков был план. Он был отличным, пока я не прочитал песню, оставленную у меня на столе.

Со своего места медленно поднялся Джаггер и поочередно посмотрел на нас с Киллианом.

— Килл, даже не знаю. Думаю, я встану на сторону Вайпера и назову это херней.

Слейд тоже подскочил и двинулся вместе с Джаггером, становясь на сторону Вайпера и Хейло.

— Да. Вы врете. Что на самом деле здесь происходит? — спросил Слейд, уставившись на Киллиана.

Удивительно, но с тех пор, как парни наговорили друг другу кучу гадостей, они впервые объединились и только для того, чтобы назвать нас с Киллианом… кем? Парой?

Я не собирался вести этот разговор сейчас, и уж точно не перед четырьмя придурками, которые довольно лыбились, глядя на нас с Киллианом.

— На самом деле, происходит именно то, что я сказал. Ничего, — повторил Киллиан.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Все. С меня довольно.

— Киллиан, можно тебя на минутку?

— О-о-о, — протянул Хейло, глядя на Вайпера, и я невольно подумал, как далеко продвинулся вокалист «Падшего Ангела». Когда я пришел в группу, он был застенчивым, милым и куда более управляемым. Но пока он смотрел на своего парня и поигрывал бровями, я не заметил ни малейшего намека на прежнего Хейло. — Думаю, Киллиан встрял.

Чертово влияние Вайпера.

Вайпер тихо рассмеялся и обнял Хейло за плечи.

— Почему-то мне кажется, что эта трепка ему понравится.

— О, да ради… Ты, — ткнул я в Киллиана, мое терпение лопнуло. — На выход.

Я повернулся и, не дожидаясь, последует ли за мной Килл, направился ко входной двери. Но услышав за спиной улюлюканье и по девчачьи восторженные вздохи, я понял, что тот, должно быть, идет за мной по пятам.

Выйдя в коридор, я начал расхаживать взад-вперед, пытаясь решить, с чего начать. Но обернувшись на звук закрывающейся двери, я увидел уставившегося на меня Киллиана, и все мои мысли с хорошо обоснованными доводами разлетелись, как листья на ветру.

Боже, Килл был прекрасен. Самый красивый мужчина, которого я когда-либо встречал. Застыв и пытаясь вспомнить, как говорить, я мог думать только о том, каким же я был дураком. Круглым и набитым дураком.

Как долго я собирался наказывать себя и этого удивительного человека за то, что ни один из нас не делал? Киллиан не Джонни. Он даже отдаленно на него не походил. Килл был очаровательным, талантливым, беззаботным и скромнейшим парнем, и каким-то образом я умудрился превратить его в злобную унылую версию себя. За это я себя ненавидел.

— Ну — заговорил Киллиан, его тон был грустным, но еще и каким-то… побежденным. — Я здесь. Леви, что ты хотел?

Зная, что настал момент «сейчас или никогда», я сделал шаг навстречу и мысленно взмолился, чтобы не было слишком поздно. Потом, проглотив застрявший в горле ком, я сказал:

— Я читал твою песню.

ГЛАВА 41

Киллиан

Я читал твою песню?

Это и есть то важное, что хотел сообщить мне Леви? Серьезно? И все? Я написал ему слова, звучавшие из глубины моей души, и что? Это вся его реакция? Ничего, кроме: «Я знаю, что ты делал прошлой ночью?»

Черт, я все понял неправильно. И, возможно, впервые за мою жизнь почувствовал себя редкостным идиотом. Я вывернул себя перед Леви наизнанку, открыл свое сердце, а ему, похоже, насрать.

Почувствовав себя слишком уязвленным, я расправил плечи и, будто закрываясь, инстинктивно скрестил руки на груди.

— И? — спросил я. Будто меня не интересовало его мнение, хотя мы оба знали, что это неправда.

Я рассчитывал, что Леви от меня отмахнется, скажет, что песня была милой, но… вместо этого совершенно неожиданно услышал:

— Я был неправ.

Три, казалось бы, простых слова, которые иногда было невероятно сложно произнести, и это пробудило мое любопытство.

— Неправ, — повторил я, пробуя слово на вкус. — Леви, в чем ты был неправ?

Он замолк, явно колеблясь, и уставился на мои скрещенные руки.

— Во многом.

Только я собрался попросить его выражаться яснее, он продолжил:

— Я был неправ, когда оттолкнул тебя в ту ночь в Атланте. Неправ, когда заставлял тебя придерживаться правил, которые были созданы из-за моих, а не твоих ошибок. Я был неправ, когда сравнивал тебя с человеком, о котором даже думать не стоит. Но больше всего я был неправ, когда полагал, что смогу оставаться рядом и не влюбиться окончательно и бесповоротно в такого мужчину как ты. Потому что ты невероятный, подобных тебе я никогда не встречал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Когда до меня дошел смысл слов Леви, я опустил руки и открыл рот для ответа — но ничего не смог произнести.