Дороги на Ларедо - Лэрри Макмуртри

— Вы можете ехать со мной, — разрешил Калл. — Но вам придется заботиться о себе самому. Может случиться так, что я не смогу остановиться и помочь вам. Поэтому вам надо привыкать полагаться на себя.

— Капитан, я позабочусь о себе, я же взрослый человек, — обиженно проговорил Брукшир.

Калл встал и протянул ему телеграммы.

— Нам нужен еще один человек, — сказал он. — Думаю, я найму того долговязого помощника шерифа.

— Того длинного парня? — удивленно спросил Брукшир.

— Да, — подтвердил Калл, — вы же говорили, что я могу нанять другого вместо Пи Ая, не так ли?

— Да, конечно, если это не будет слишком дорого, — подтвердил Брукшир. — А откуда вы знаете, что он поедет? У него же есть здесь работа.

— Похоже, что она его не устраивает, — ответил Калл. — Думаю, он поедет.

11

Дуби Планкерт зашлась в плаче. Стоя посреди кухни, она как рыба хватала воздух открытым ртом и не могла перевести дыхание. Тед робко постукивал ее по спине, словно поперхнувшегося младенца.

Робость, с которой Тед делал это, начинала злить Дуби Когда Тед вошел и с ходу заявил, что отправляется в Эль-Пасо, а, может, и дальше вместе с каким-то старым рейнджером, о котором она никогда не слыхала, ловить какого-то бандита, до которого ему не было никакого дела, Дуби была поражена в самое сердце. Как он мог, когда она уже четыре месяца носит под сердцем их ребенка, маленького мальчика, если оправдаются ее надежды! Она собиралась назвать его Эдвардом, в честь отца, а все станут звать его Эдди, и он будет светом в их окошке.

За всю свою короткую замужнюю жизнь длиной в восемь месяцев Дуби никогда не предполагала, что Тед Планкерт может покинуть ее по какой-либо причине даже на одну ночь. До сих пор еще не было ни одной ночи, которую бы они не провели с Тедом в постели. Дуби, конечно, понимала, что всякое может случиться: вдруг пропадет дойная корова или сбежит одна из лошадей. В таком случае Тед пойдет искать их и может не вернуться ко времени, когда ей захочется спать. Он может отсутствовать даже до полуночи, как это случалось, когда он должен был стеречь тюрьму, пока не закроются все сапуны и все пьяные с драчунами не разойдутся по домам.

Терпеть отсутствие Теда до полуночи было одним из тех уделов, с которыми приходится мириться, если ты замужем за тем, кто стоит на страже закона. Дуби было шестнадцать, замужем она была за помощником шерифа и собиралась терпеливо нести свой крест, даже если одолевало одиночество и в голову приходили только мысли о том, как было бы здорово, если бы Тед поскорее вернулся, снял ботинки, стянул носки, скинул портки и рубаху, прыгнул в кровать и крепко стиснул ее в своих объятиях.

Дуби необходимо, чтобы объятиям не было конца. Она выросла в нищете, мать ее умерла, когда Дуби было четыре года, а тетка с дядькой, у которых она воспитывалась, были слишком бедны, чтобы уделять ей внимание. Когда на нее обратил внимание Тед Планкерт, она восприняла как чудо, сотворенное небесами, как осуществление ее самой прекрасной мечты. Но самое приятное заключалось в том, что его нельзя было оторвать от нее все ночи напролет, кроме разве что июльских и августовских, когда стояла слишком сильная жара для того, чтобы долго держать друг друга в крепких объятиях.

И вот теперь Тед уезжал, когда не прошло еще и восьми месяцев их совместной жизни. Это был конец всем ее мечтам. Она так и сказала Теду, прежде чем ее стали душить рыдания, от которых перехватило дыхание.

— Перестань, милая. Перестань, — твердил Тед, робко постукивая ее по спине. — Мы только съездим за Джо Гарзой, и все. Как только капитан схватит его, я сразу же вернусь сюда, к своей ненаглядной.

Но ни слова Теда, ни его похлопывания не могли успокоить Дуби. Тед уезжал. Он собирался оставить ее одну на всю ночь, может, даже на несколько ночей. Это конец ее счастью, единственному счастью, выпавшему ей в жизни, и все это из-за того, что какому-то старому рейнджеру надо было сунуть нос не в свои дела и уговорить Теда поехать с ним.

Мало того, что Тед не будет обнимать ее много ночей, он даже не спросил, отпустит ли она его. Что ей нравилось в Теде, так это то, что во всех домашних делах он отводил ей главенствующую роль. Он сделал ее главной еще до того, как они поженились, и даже заявил об этом официально.

— У меня слишком много хлопот как у помощника шерифа, — сказал он, — так что за всем остальным присматривай ты сама.

И Тед был верен своему слову. Если Дуби хотела пойти в церковь в воскресенье, они шли, если ей не хотелось, они не ходили. Если день был хороший и ей была охота поплескаться в реке, Тед шел с ней, снимал сапоги, закатывал штаны и бродил с ней по реке.

Дуби нравилось быть главной. Ее полная лишений жизнь у тетки с дядькой была похожа на существование рабыни. В замужестве же она изо всех сил старалась принимать наилучшие решения в отношении того, что приготовить, когда делать уборку или как лечить Теда, когда тот болел — обычно гриппом.

Она старалась так, что сама стала верить, что все у нее выходит отлично и что Тед на седьмом небе от счастья. Тем больнее для нее оказался момент, когда Тед вошел и сказал, что через час уезжает. Он заявил это будничным тоном, словно сообщал, что может пойти дождь.

Вначале до нее просто не дошел смысл сказанного. Ей показалось, что она ослышалась или все еще спит и видит дурной сон.

Когда же пришлось признать, что все происходит наяву, а не во сне, и что ошибки тут нет, Дуби принялась реветь и доревелась до того, что аж зашлась в плаче. Сейчас ей было хуже, чем даже тогда, когда умерла ее мать. Тогда она была совсем маленькая, да и мать давно уже была больна. Несчастий было так много, что смерть матери почти не имела значения. Имело значение то, что тетка часто колотила ее, тогда как от матери она не получила ни одного шлепка за всю жизнь.

Она сразу же поняла, что теперь, когда Тед не будет держать ее каждую ночь в своих крепких объятиях, жизнь наверняка станет другой.

— Перестань колотить меня по спине! — заорала она, когда к ней вернулось дыхание, а вместе с ним и дар речи. В ней все еще теплилась надежда, что Тед передумает. Они были счастливы в браке все восемь месяцев, да и Тед, наверное, не представлял себе, что его отъезд так расстроит ее. В конце концов ему было незачем, да и некуда ехать, пока не появился этот старикан-рейнджер.

Дуби давно подозревала, что Тед не всегда так думает, как она. Ей просто необходимо дать ему ясно понять, как сильно она переживает и как нуждается в том, чтобы он остался с ней. Одна из ее самых близких подруг, Сюзанна Слан, как-то говорила ей, что мужчины в некотором отношении бесчувственны. Сюзанна утверждала, что они не понимают того, что может ощущать женщина, а самое главное, даже не пытаются понять этого. Дуби никогда так не считала. Может быть, Тед и не понимал, что она чувствует, но он не возражал против ее главенства в семье, и это уже говорило о многом.