И снова через фронт… - Иван Василевич

— И этот такой же, как и другие, — с усмешкой произнес Островский, обращаясь к сидевшим рядом разведчикам. — Боятся партизан, словно черт ладана.

В этот же день сведения, полученные от пленного, были переданы в штаб фронта.

Район действия группы был до предела заполнен солдатами вермахта в касках и куцых серо-зеленых шинелях. На улицах сел и деревень слышалась только гортанная немецкая речь. На стенах местных управ наклеены приказы с эмблемой рейха, устрашая местное население.

— Есть еще силенка у фашистов, — сказал как-то Попов Островскому. — Все прут и прут их войска. Столько нагнали, что и разведчикам негде ступить, не задев гитлеровца. Чует мое сердце, что здесь скоро будет жарко. Но мы этого не увидим… Нам снова прикажут отойти на запад. Разведке надо двигаться вперед фронта.

— Не будем загадывать. Всякое может случиться. Я уже пережил одну подобную операцию. Тогда во время наступления наших войск приказали сидеть на месте и продолжать контролировать действия гитлеровцев. Скажу тебе откровенно, никогда не думал, что наши «катюши» и штурмовики Ильюшина могут наводить такой ужас. Когда фронт перекатывался через нас, думал, пришел нам конец. Но уцелели. Может такое случится и здесь, кто знает…

Вскоре Центр сообщил «Кулику»:

«Наши войска перешли в наступление. Немецкая оборона прорвана на широком фронте. Вам необходимо активизировать разведку противника в районе действия группы. Особое внимание уделите переброскам вражеских войск по железным и шоссейным дорогам…»

С 16 января обе радиостанции разведгруппы работали с полной нагрузкой. «Вова» и Валя по очереди передавали в Центр сведения о противнике. А во второй половине января «Кулик» докладывал:

«Взрослое население деревень и поселков в районе нашего действия мобилизовано и отправляется гитлеровцами на строительство оборонительных сооружений на подступах к городу Познань…»

«На западном берегу реки Варта поспешно сооружаются…»

«За последние два дня полностью разбиты следующие части вермахта…»

Гитлеровцы, упорно сопротивляясь и неся громадные потери, откатывались на запад. Красная Армия освобождала лежавшую в руинах Варшаву, а через несколько дней в район действия разведгруппы «Кулика» ворвались передовые части советских войск. Освобожденные населенные пункты, недавно походившие на вымершие поселения, ожили. Появились местные жители, восторженно приветствовавшие своих освободителей.

Разведчики не могли видеть истинных масштабов стремительно развивавшихся событий, но из показаний захваченных ими пленных они понимали, что познаньской группировке противника, предмету их особых забот, грозит окружение и полный разгром.

23 января 1945 года «Кулик» направил очередную радиограмму в штаб 1-го Белорусского фронта:

«Соединились с наступающими частями Красной Армии. Готовы к выполнению очередного задания командования…»

После быстрого завтрака разведчики положили свое нехитрое имущество в вещевые мешки и отправились в путь.

Навсегда погас фонарь «летучая мышь» в землянке разведчиков. Все члены группы отправились в штаб 1-го Белорусского фронта. Узнают ли люди о том, что в 1944 году здесь жили советские разведчики, которые вместе с польскими антифашистами-интернационалиста-ми тайно боролись с фашизмом, проявив при этом огромное мужество. Братство советских и польских людей закалялось в священной битве с ненавистными захватчиками.

В характеристике Островского будет указано, что он «…неоднократно выполнял задания командования фронта… проявил себя дисциплинированным и исполнительным офицером, требовательным к себе и подчиненным, смелым и отважным…

За проявленные мужество и доблесть представлен к правительственной награде… Среди подчиненных и товарищей пользуется заслуженным деловым авторитетом…»

4 марта 1945 года заместитель начальника штаба 1-го Белорусского фронта получил указания из Москвы:

«Срочно откомандируйте „Спартака“ в распоряжение Генерального штаба РККА…»

«Спартак» уехал в Москву.

Прощайте, Хачинские и Клетнянские леса! Прощайте, Полесье, Волынь и Познаньщина! Прощайте, друзья-разведчики, люди с чистой совестью, люди особого склада! Прощайте, Валя Потупова, Володя Щелкунов, Леонтьев, Каплун, «Кондор» и «Кулик»! Прощайте, Козубовский, Ильяшевич и другие многочисленные польские друзья-побратимы! Какой путь по тылам врага остался позади! Белоруссия, Смоленщина, Брянщина, Полесье, Северная Украина, Польша…

В Генеральный штаб была направлена боевая характеристика на «Спартака». Вот что в ней говорилось:

«…С декабря 1943 года по 4 марта 1945 года находился в распоряжении штаба 1-го Белорусского фронта. За этот период работы неоднократно выполнял задания командования в тылу противника… проявил себя дисциплинированным, исполнительным, требовательным к себе и подчиненным, смелым и отважным в выполнении поставленных задач. В борьбе с немецкими фашистами за освобождение нашей Родины был тяжело ранен. За проявленные мужество и доблесть представлен к правительственной награде…»

Заслуги Овидия Горчакова — «Спартака» перед народной Польшей были высоко оценены ее правительством. Государственный Совет ПНР наградил его высшим военным орденом — крестом «Виртути милитари». Ему также были вручены «Партизанский крест», серебряная медаль «Братерство брони» (братство по оружию), Золотой знак Почетного члена Общества польско-советской дружбы.

Вместо эпилога

Через двадцать с лишним лет после окончания Великой Отечественной войны я впервые встретился с Овидием Александровичем Горчаковым, Константином Александровичем Островским, Ольгой Васильевной Буровой, Николаем Викторовичем Барашковым, Николаем Васильевичем Сазоновым, Николаем Гавриловичем Шориным и некоторыми другими бывшими разведчиками, о боевых делах которых упоминается в книге. На беседы с ними шел, уже хорошо зная их работу в тылу немецко-фашистских войск по множеству изученных пожелтевших от времени страниц приказов, отчетов, радиограмм и других архивных документов военного времени. Казалось, давно и хорошо знаком с этими людьми. И все-таки не узнал их, когда они открывали двери своих квартир. Так было и при знакомстве с Горчаковым.

Мы вошли в рабочий кабинет. Просторная комната. Высокий потолок. В углу большой письменный стол. На нем — пишущая машинка.

Вдоль стен до самого потолка стеллажи с книгами. Книг много, несколько полок заняты литературой о партизанах и разведчиках. Но одна полка заставлена еще не полностью. На ней — написанные Горчаковым повести и рассказы, сборники, в которые включены его художественные произведения.

Овидий Александрович показал альбом со множеством фотографий военного времени. Я долго рассматривал его фронтовых друзей, многочисленных героев его книг.

— Об этих молодых ребятах, комсомольцах, пока еще ничего как следует не написано, — произнес Горчаков, заметив мой взгляд, остановившийся на пожелтевших фотокарточках. — Но они заслуживают того, чтобы о них узнали люди…

— Я знаю, что в сорок пятом вы были на Востоке. Скажите, а там нигде не встречались со своими друзьями, плечом к плечу с которыми воевали в Белоруссии, Польше?

— Нет, хотя я их ждал и искал. Но мой друг Коля Барашков, как выяснилось позже, был там и почти рядом; он командовал взводом разведчиков в Маньчжурии. Совсем недавно, спустя несколько десятилетий после войны, я узнал, что на Востоке воевал и один из моих бывших командиров — Ситников Григорий Иванович.

— Думаете ли вы закончить книгу о своих боевых делах в тылу врага? Помнится, отрывок из романа-хроники «Вне закона» вы опубликовали еще в 1960 году.

— Все послевоенные годы я понемногу работаю над этим романом-хроникой. Он автобиографичен и документален. Конца этой работы не вижу. По крайней мере в ближайшие несколько лет. Роман уже вырос в дилогию. Вообще к теме Великой Отечественной войны я прирос навечно. Пока еще очень мало сделал, чтобы рассказать о величайшем подвиге советского народа в борьбе с фашизмом. А комсомольцы моего поколения заслуживают того, чтобы на их героических подвигах воспитывалась наша сегодняшняя молодежь. Мои друзья делали великое дело. Их разрозненные сведения о противнике, сливаясь воедино, помогали командованию фронта определить силы противостоящего врага, спланировать ход предстоящих боевых операций, обеспечить успех в бою ценой наименьшей крови. О подвигах своих друзей в тылу врага я намерен прежде всего рассказать читателям.

— А как сложилась судьба ваших боевых товарищей?

— Никогда не забуду своих друзей, погибших в годы войны, — Надю Кожевникову, Володю Щелкунова, Василия Бокова, Володю Терентьева. Погибли также мои друзья по Клетнянским и Жирятинским лесам Федя Бондаренко и Митя Хоменко. Уже нет в живых Каплуна Степана Павловича. Он умер в шестьдесят шестом году…