Облепиха для мажора (СИ) - Ася Андреева

говорил. Боялся, что засмеют. Это её тепло… Оно и сейчас иногда посещает меня. Я говорю странные вещи, но это так.

— Я понимаю, о чём ты. Моего папы не стало, когда я училась в восьмом классе. Но я тоже иногда чувствую что-то подобное, что и ты. Макс?

— Прости, Лера, я не знал. Сочувствую. Моей мамы не стало, когда мне было семнадцать. Я учился в одиннадцатом классе.

— Спасибо. Но я в хороших отношениях с мамой и тётей, — я осторожно спросила. — Поэтому ты не стал поступать в универ после школы?

— Нет, не только поэтому.

Теперь Макс замолчал надолго. В комнате совсем стемнело. Даже контуры вещей было трудно различить. Скорее всего, небо было затянуто тучами, а фонари во дворе не работали.

В округе стояла тишина, поэтому снаружи дома было слышно, как поскрипывают от ветра ворота и шелестят листья.

— Лера, я ни за что бы в жизни тебе этого не рассказал. Ну, может, потом… Ты поймёшь, почему я это хочу сделать. Когда всё узнаешь… Ты понимаешь, что у меня было в детстве всё, чего бы я ни пожелал, — он волновался и перескакивал в своём рассказе с одного на другое. — Может, другой подросток и воспользовался бы этим, но моя мама была настороже. У неё было много друзей с института, которые жили, как ты понимаешь, занимаясь своими коровами, не совсем в достатке. Я бы сказал, что эти люди не жили, а выживали. Мне и сейчас трудно понять, как это, например, ждать неделю зарплату. Но на примерах этих образованных людей понимал, что не всегда всё в силах людей. Иногда, действительно, обстоятельства держат. Лера, ты чего молчишь?

— Я внимательно слушаю, — было очевидно, что рассказ даётся ему тяжело.

— Ты уже обиделась на меня? Думаешь, что это я тебе напоминаю специально о твоём положении? — да, он точно первый раз рассказывает такое.

— Нет, что ты, Максим. Пока всё, что ты говоришь, я понимаю. В конце концов, ты же не виноват, что родился в богатой семье, — попыталась его поддержать.

Да, ситуация. Мы в прошлом месяце с Женькой не знали, что купить, чтобы хватило продуктов на весь месяц, а теперь я утешаю его, почти самого богатого и успешного человека города.

Он рассмеялся.

— Умеешь ты подобрать слова. Хочу взять тебя к себе на работу.

— Мы тогда поубиваем с тобой друг друга, — засмеялась я в ответ.

Макс замолчал. Потом вздохнул и тихо проговорил:

— Я не хочу больше с тобой воевать.

Я тоже по его примеру промолчала в ответ. Щёки мои залились краской. Хорошо, что здесь стоит кромешная тьма.

— Обстоятельства держат, Макс. И из них очень трудно выбраться.

— Но, возможно. И у тебя это прекрасно получается. Ты только пока сама этого не осознаёшь. Я за последние дни проанализировал всё, что ты успела сделать после школы. Иногда, действительно, видно, что у человека много ресурсов. Надо только помощь разглядеть возле себя. И всё получится.

— У тебя есть такие примеры?

— Да, Лёха. Мы в армии с ним познакомились. Был случай, что он вступился за меня. Он даже из-за меня сидел на губе.

— Так видел, наверно, что ты не из простых? Рассчитывал на что-то, — предположила я.

— Нет. Конечно, передачи мне передавали регулярно. Но никто не знал, кто я. Папа знал, что, если он вмешается, то меня больше никогда не увидит. Лёха думал, что я из «зажиточной» семьи, не более того. А потом, когда наступил дембель, я предложил ему работу. До армии запустил одно дело. И оно выгорело.

— Ты зачем вообще пошёл служить? Кстати, по твоему Лёхе не скажешь, что он в чём-то нуждался. Мажор самый что ни на есть настоящий, — обозвала я его, вспомнив про Женьку.

— Это видимость у него такая. Он, на самом деле, многим помогает, — Макс пытался меня убедить, и снова в его голосе послышалось волнение. — В армию ушёл — не хотел за своё образование быть обязанным папе.

— Но сейчас, я понимаю, что ты с ним в более-менее нормальных отношениях?

— Да, в более-менее нормальных. Я простил его, — я не стала уточнять за что. — У нас установлены границы. Он не нарушает их. И мы мирно существуем.

— Всё так серьёзно? — я услышала, как Макс перебрался ещё ближе ко мне.

Так, диван на восемь персон. Ещё два телодвижения, и он будет рядом со мной. От этой мысли почему-то заколотилось бешено сердце. Попыталась выровнять дыхание, но это получилось у меня плохо.

— Лера, тебе душно? Могу открыть окно, — предложил Макс.

— Нормально. Я просто переживаю из-за нашего разговора.

— Ааа, — протянул Макс. — Я тоже. Переживаю.

— Так ты, говоришь, бывал в гостях у разных людей? — быстро перевела тему разговора.

— Да, мама меня научила разбираться в людях. Я понял, что деньги не всегда всё решают. И видел много чудесных превращений, когда семьи решали свои денежные и квартирные проблемы. И моя мама научила меня помогать.

— А что папа? Он разделял вашу позицию? — наверное, у Макса и его мамы были какие-то нелады с его отцом.

Отсюда и все проблемы. Ему хотелось быть с отцом, а у него было другое мнение насчёт жизни других людей.

— Не совсем разделял. Но и не препятствовал. Но он всё время находился как бы в стороне. Отдельно от нас.

Я пыталась понять, что хочет этим сказать Макс. Поэтому молчала. И резко подскочила, когда он перелёг сразу на соседнее место возле меня.

— Не против? Не бойся, я ничего тебе не сделаю.

Я слышала, как Макс тяжело дышит. И сама глубоко вдыхала его запах. Тонкий и свежий аромат, наверняка, очень дорогой туалетной воды.

— Я с отцом никогда не был близок. Понятно, он очень много работал. Мы абсолютно ни в чём не нуждались.

Он очень долго рассказывал про своё детство. Про маму — красивую и добрую женщину. Про то, как папа иногда неделями и месяцами не появлялся дома.

— Я всегда хотел задать маме вопрос. Зачем ты его терпишь? Он же ничего не ценит. Никому не помогает. Она отвечала, что любит его. Я говорил, что чувства должны быть ответными. А она спорила со мной, мол, он тоже любит нас. По-своему. А потом… Однажды вечером он привёл в дом её. Пояснил, что ей нужна помощь. А мама не смогла отказать.

Глава 31

— В тот вечер папа задерживался. Мы волновались, но не настолько, чтобы начинать трезвонить по всем телефонам в общественные организации и друзьям. Это частенько