Облепиха для мажора (СИ) - Ася Андреева

немного опешила от его желания поделиться со мной личным и откровенным. Знаем друг друга без году неделя. Ему просто хочется выговориться, или он думает, что я хочу больше узнать о его жизни? Интересно, почему это может затронуть и меня?

— Ну, рассказывай. Я готова тебя выслушать.

— Лера, это звучит очень официально, — засмеялся Макс. — Я расскажу. Непременно. Только можно я поем сначала? Я очень голоден.

— Да, да, конечно, — я принялась насыпать гречку. — Слушай, сделай мне кофе, пожалуйста.

— С удовольствием, — Макс проскользнул мимо меня и сделал вид, что нечаянно зацепился за меня.

Поставив на плиту варить гречку, я стала нарезать кубиками бекон. Потом раскалила сковороду, чтобы его обжарить до хрустящих маленьких кубиков. И принялась за нарезку лука.

— Лера, не плачь. Я сделал кофе, — подколол меня Макс и отобрал нож из моих рук. — Иди, успокойся и выпей, пока он не остыл.

— Эй, нарезать надо кубиками.

— А я что делаю?

— У тебя соломка.

— Я потом её порублю, — не стал слушать меня Макс.

Я махнула рукой и стала наслаждаться чудонапитком.

— Теперь сюда? — спросил он, показывая на сковороду с беконом.

— Угу, — махнула я рукой.

По кухне разлетелся аромат бекона с обжаренным луком. И, если честно, очень захотелось съесть что-нибудь более серьёзное, чем крекер.

— Ты это здорово придумала, — он довольно орудовал лопаткой по сковороде. — Я уже и забыл, когда последний раз гречку ел.

— Так зачем она здесь лежит в шкафчике?

— Помощница иногда приезжает помогать готовить. Ну, когда я или кто-нибудь другой здесь живёт. Вот, наверное, она себе и варила её.

— Понятно.

— Лера, мы пообедаем, а потом ещё немного поработаем. Поговорим обо всём вечером. Ладно? Просто разговор не на пять минут. А у меня дела кое-какие есть.

— Макс, ты делай, как тебе удобно. Я, вообще, не настаиваю на разговоре.

— Мне хочется, чтобы ты это знала, — он заметно волновался, а я не понимала почему.

Вернувшись в кабинет, я ещё раз просмотрела свои новые записи по проекту и подсказки, которые показал мне Макс. Затем незаметно заглянула в монитор к нему. Он исправлял чей-то бизнес-план.

— Хочешь мне помочь? — спросил, не поворачивая головы.

— А я смогу?

— Почему нет? Редактирование тебе, как минимум, доступно. Это для нового кафе.

— Ты открываешь кафе?

— Сеть. Это уже пятая точка.

— Ничего себе. Я не знала.

— Копала инфу обо мне? — он поднял на меня взгляд.

— Да, — честно ответила я и стыдливо отвела глаза.

— Тогда мои люди хорошо поработали. Раз журналюги не докопались.

— Да, об этой сети нигде нет ни слова.

— Так помогать будешь?

— Да, да, конечно, — спохватилась я, поняв, что никаких разъяснений по этому поводу не последует.

Через час, разложив структуру затрат по полочкам, мы отправились снова на кухню.

— Что же есть так хочется? — Макс, не переставая, открывал и закрывал все шкафчики подряд, как будто от этого появятся продукты.

— Это потому, что ты знаешь, что здесь почти ничего нет.

— Точно. Что делать будем?

— В любом непонятном случае можно напечь блинов. Чай есть, джем тоже. Вроде, пару яиц я видела в холодильнике.

Блины у меня, к сожалению, поднялись только с третьего раза. Но Макс съел и комочки, что вызвало у меня приступ смеха.

— Смеёшься? Человек умирает с голоду, а ей смешно.

— Это ты умираешь? — я легонько толкнула его кулаком по животу. — Мне кажется, что ты достаточно упитан, чтобы за день помереть на блинах и гречке.

Надо отдать ему должное, упитан — это не совсем так, это не про него. У Макса хороший пресс, красивые рельефные руки... Я хотела его ущипнуть за бок, но в этот раз он перехватил мою руку.

— Лера, ты играешь с огнём.

— А ты не умеешь сдерживать свои желания? — язвительно ответила ему.

— Валерия Михайловна, давайте не будем больше обсуждать эту тему. Пока не будем…

Я согласилась. И отошла от него на безопасное расстояние.

— Идём в другую гостиную, — буркнул он и скрылся в дверном проёме.

Макс подождал, пока я хорошо рассмотрю комнату, в которой я ещё не была, и предложил развалиться на огромном диване. Именно развалиться. По-другому тут и не скажешь. Это был мягкий конструктор с подлокотниками, высокими подголовниками, подставками для ног и кучей подушек различного размера.

Удобно устроившись на одном из многочисленных мест, я сказала:

— Макс, ты не обижайся, но в такой позе я легко смогу отрубиться.

— Я не буду против. Я и сам могу заснуть. А что остаётся? Даже камин нельзя зажечь.

Не знаю, как было бы здесь в окружении огня из камина, но сейчас всё выглядело очень уютным. За окном уже еле виднелась розовая полосочка от спрятавшегося до утра солнца, а тени деревьев мягко рисовали незамысловатые рисунки на стенах, напоминая беззаботное детство.

— Лера, я ведь никогда не жил так, как ты.

— В смысле — как я? — Макс сегодня целый день какой-то странный, говорит непонятные вещи.

— Ты не подумай. Это тебе не в укор. Ты только не обижайся. Хорошо?

— Макс, говори понятно, — я ещё ниже опустила спинку дивана.

Не смотрела на Макса, но поняла, что он перебрался на одно место ближе ко мне. И тоже, судя по звуку, опустил почти до упора спинку.

— Я прошу не обижаться на меня. Может, я иногда говорю не совсем так, что хочу сказать.

— Макс, проехали. Если меня что-нибудь заденет, я обязательно тебе об этом скажу.

— Я знаю, — в его голосе уловила улыбку. — Я никогда ни в чём не нуждался. У папы всегда был свой бизнес. Неплохой бизнес. Заправки, торговые центры, салоны красоты. В общем, я думаю, что даже сегодня до конца не знаю, что у него есть в собственности. И какие есть счета за границей. Мама… Мама — кандидат биологических наук. Была…

— Макс…

— Лера, жалеть меня не надо. Я не для этого тебе рассказываю, — он немного повысил голос. — Прости.

— Это ты прости. Я тоже не люблю, когда меня жалеют.

— Просто ты сегодня напомнила мне, что когда-то мама тоже занималась какими-то коровами, быками, — он замолчал.

— Занималась? Почему перестала?

— Ей захотелось заниматься мной. И папой. Она хотела везде успеть. Дом содержала сама в идеальном порядке. Папа всегда предлагал нанять прислугу. Но она отказывалась. Ей очень нравилось это делать для нас. Я учился в школе. Воспринимал это, как должное. Нет, я ценил это. Но, по-своему. Не знал, что может быть по-другому. Знаешь, у меня с мамой всегда были очень близкие отношения. Не с папой. С мамой. Я даже это никому в школе не