Темные числа - Маттиас Зенкель

оформленные закуски расхватали. Гости бродили по залу по непредсказуемым траекториям, расходились в разные стороны и опять встречались, под смех и звон бокалов образовывали пары и группки, которые тотчас же рассыпались и складывались заново, при этом все намеренно стремились усовершенствовать орбиту движения. Гагарин, центр притяжения, в основном оставался невидимым для Альдонсы, очень уж тесно окружали его послы, партработники, команданте и сопровождающие с советской стороны. И все же для нее не представляло труда определить его местонахождение, рядом с майором авиации неизменно светилась, будто маяк, сигара Кастро.

– …Колумб, понятно. Мы его называем Кристобаль Колон, – как раз говорил Дортикос, когда канадский атташе вернулся к Альдонсе и протянул ей бокал шампанского. Пока они пили, со стороны советской делегации донесся взрыв смеха, и Альдонса услышала, как переводчик повторяет шутку на кубинском испанском:

– …Похоже, мы хотели попасть к центру Земли и только по оплошности оказались на орбите…

Дальше она не расслышала, канадец сообщил, что встретил в буфете капитана Боланьо, ее зятя, который – атташе сразу заметил – недавно был ранен. Канадец понял это по особому взгляду, знакомому с юности, когда он сражался в Рейнской области и в конце войны лежал в лазарете.

Альдонса извинилась и отправилась к туалету. Из фойе она попала в соседний танцевальный зал. Оркестр играл для единственной пары. «Когда я сосчитаю все слезы, мы встретимся вновь», – неслось ей вслед, когда она через боковой вход вернулась в зал для торжеств. Взяв пустой бокал и уверенно лавируя, она направилась к новой орбите рядом с маяком, над которым потолочный вентилятор с трудом разгонял клубы дыма. Спустя некоторое время ей снова удалось вычленить в гомоне голос переводчика:

– …На Венеру, вот это стало бы настоящим космическим путешествием.

– …Да, есть мужчины, которые платят, а некоторым такая мысль ни разу в жизни и в голову не придет, – раздался хриплый голос из-за колонны.

Слева седовласый посланник спросил:

– А почему бы Мексике не построить космический корабль?

А справа команданте Акунья объяснял:

– …Как я уже говорил, там не было никаких крокодилов.

В фарватере обслуживающего персонала, который лавировал сквозь толпу с новой порцией холодных закусок, Альдонса протискивалась к центру.

– …Да нет, с этим справляется большой электронный мозг, – услышала она переводчика.

Приблизившись еще на шаг, она нечаянно наступила на ногу одному из гостей. Пострадавший быстро обернулся, но в тот же миг расслабился, и защитная реакция сменилась неопределенной улыбкой:

– Мы еще не имели удовольствия познакомиться, – произнес он на безупречном испанском.

•

Сергей приоткрыл дверь и осторожно заглянул в спальню. Гагарин по-прежнему лежал на боку в изножье двуспальной кровати. Казалось, он не шевелился с тех пор, как заботливые сотрудники «девятки» подняли его ноги на матрац и сунули под спину подушку. В таком сонном оцепенении он напомнил Сергею пушкинскую мертвую царевну, хотя свисавшая с балдахина москитная сетка не особо походила на крышку хрустального гроба. Гольгенко, сидевший на табурете рядом со спящим и листавший отчет с оперативными данными от главного управления, в этой картине играл роль богатыря на страже. Он одарил Сергея совсем не благородной усмешкой, которая тут же перешла в зевок.

Молодая кубинка, бесшумно следовавшая за Сергеем, приподнялась на цыпочки. Ей все равно не удалось разглядеть спящего космонавта, хотя Сергей Варданович с виду лишь на сантиметр выше Гагарина, следовательно, на несколько сантиметров ниже, чем она.

– К сожалению, придется подождать, пока он сможет вас принять, – прошептал Сергей, осторожно закрыв дверь.

– Он действительно просил, чтобы я подождала здесь?

– Именно так. Садитесь.

Сергей вытащил из-под кресла бутылку, наполнил чашки, а потом продолжил рассказ о Москве и Мадриде и, готовясь провозгласить очередной тост, принялся вспоминать развалины Берлина, казахские степи и огненный хвост космического корабля «Восток». Спустя некоторое время он стоял на стуле, который Альдонса водрузила на журнальный столик. Но как Сергей ни тянулся, он не смог достать ни одного висевшего под потолком воздушного шарика, а прыгать было опасно: этого может не выдержать ни он сам, ни мебель.

Поэтому Сергей поклялся жизнью матери, а так как на кубинку это явно не произвело впечатления, еще и жизнью Гагарина, что кандидаты в космонавты, честное-пречестное слово, учатся пить из воздушных шариков. В СССР среди любителей космонавтики это упражнение так популярно, что по всей стране даже наблюдаются перебои с поставками. Шарики, наполненные «Столичной», так и называются – «шарики», а те, в которые наливают крымское шампанское, известны как «слеза космонавта».

– Вы когда-нибудь видели его плачущим? – спросила Альдонса и кивнула головой в сторону спальни.

– А как же русскому да не плакать? – прошептал Сергей. – «Если соль не вымыть из души, то душа со временем черствеет», как писал Тетеревкин, – и, бросив взгляд на Альдонсу, добавил: – Разумеется, Юрия Алексеевича я до сих пор видел плачущим только от радости.

Так как телефонный шнур оказался слишком коротким, Сергею вскоре пришлось спуститься с башни из мебели, чтобы снова заказать в комнату бутерброды. Фаршированные картофельные клецки, полуночные сэндвичи, чичаррон и чичачирритас он сдвинул на край стола ближе к себе, а кокито и фрукты придвинул к кубинке. Та с виду совсем не опьянела, только глаза после четвертого тоста заблестели ярче. При одном упоминании Гагарина глаза ее необъяснимым образом приобретали отражательную способность. Такой офтальмологический феномен Сергей за последние недели наблюдал много раз: у финских женщин, канадских ребятишек, ударников труда, солдат, даже у Хрущева и Кастро. Сотрудники «девятки» называли это «космонавтская лихорадка» и относили пока к категории безопасной. Но в случае с Альдонсой смущало, что даже алкоголь пошел на пользу этому блеску, из-за чего сама она оставалась практически трезвой. Понадобилось еще двести пятьдесят граммов, чтобы кубинку наконец понесло в метафизические области.

– …Но откуда, откуда вы знаете, что, когда просыпаетесь, вы тот же самый, что были раньше?

– Если бы это был не я, сразу возник бы вопрос, что сейчас делает тот, кто накануне лег в мою постель, – парировал Сергей. – Это, если хорошенько подумать, стало бы щекотливой проблемой для всей службы безопасности.

– Сергей Варданович, – возмущенно протянула Альдонса, причем упрек в ее голосе резко сменился воодушевлением, – мне начинает казаться, что вы меня умышленно неправильно понимаете.

– Я бы никогда, – начал было Сергей, но вдруг приложил палец к губам и указал на дверь спальни: – Тс-с-с.

Левой рукой он выудил из-под кресла очередную бутылку. Он и в этот раз показал себя мастером, незаметно налив в одну чашку больше, что уже сказывалось на остроумии его тостов.

– Выпьем за понимание, за взаимопонимание, которое неразрывно свяжет наши