Только вперед! - Денис Старый

Я усмехнулся. Значит, всё-таки проныра пробовал узнать, что же я такого привёз. И что тщательно охраняют мои солдаты. Надеюсь, это чисто любопытство, а не какая-то шпионская деятельность в пользу моего тестя, или еще кого.

Вновь карета подпрыгнула, и я зло посмотрел на управляющего.

— Завтра же пошлю мужиков ровнять дороги! — тут же среагировал Густав.

— И продумать нужно… Там, где при разливе нет воды, будем делать торцевые дороги.

— Господин Норов, простите, не понял о чем вы, — признался Зейц.

Сперва я хотел негодующе отреагировать. Как же так, неужели управляющий не знает про торцевые дороги. Но быстро вспомнил, что в России такие стали делать только в начале следующего века. Хотя и в Древней Руси могли быть подобные.

Вот и стал рассказывать. Суть таких дорог, чтобы мостить из спилами с деревьев. Обмазывать их писком и глиной и будет получаться вполне плотная и аккуратная дорога. Не дорогая, что немало важно. Только лишь нужно одно условие.

— Механическую лесопилку сладить можете? — спросил я.

— На водном колесе это не сложно, — отреагировал Густав Зейц.

— Вот и действуй!

Такие дороги делали в России вплоть до начала двадцатого века. Да, в городах, но не вижу противоречий, чтобы и в поместье такие появились. Мало того… Нет, об этом после. Все и сразу нельзя. И для того, чтобы перейти к следующему этапу строительства инфраструктуры, нужно наладить товарное производство. Это я про рельсы. И нет, не металлические, деревянные. Но и с ними может быть куда как лучше передвигать необходимое.

Мельницы были хороши. Наверное. Вот в чём не разбираюсь, так это в помоле муки. Вернее, как происходит этот процесс. Та же мука, которую мне демонстрировали, была отличного качества. Никаких отрубей или грубого помола мне показано не было. Причем при мне и смололи небольшой мешочек с зерном.

Водный привод, который приводил в движение жернова — сразу три на одной мельнице, — выглядел добротным строением.

— А зимой? — спросил я, просевая муку сквозь пальцы.

— До того, как лёд станет, должны успевать перемолоть всё зерно, — отчеканил мне немец.

Я в отрицании покачал головой. Это не дело. Район города Каширы — это не Крым. Тут реки могут с начала ноября замёрзнуть, а лет тронется только к середине апреля. XVIII век и вовсе считается одним из самых холодных веков новой и новейшей истории.

Так что получалось, что мельницы будут простаивать как бы не более, чем полгода. Да, можно разбивать лёд или же даже жечь на нём костры, растапливая. Но если на дворе будет стоять погода −20°, то всё это будет мартышкиным трудом.

— Я отправлю кого-нибудь из Петербурга с решением, как лучше устроить мельницы, — поразмышляв, сказал я.

Нужно будет обратиться к конструкторам. К Нартову ли, или к кому-то другому, но уверен, что с этим вопросом я разберусь. Хотелось бы и вовсе запустить паровую машину. Тогда не нужно зависеть от водного привода. Если конструкция машины будет надёжная, можно говорить о высокой производительности и мельницы, либо какого-либо другого предприятия.

Что я помню о паровых машинах? Ну то, что давали в школе, в советской, на модели и плакате, да еще и отличным педагогом-учителем физики. Или что видел в иной жизни. Создать такую не сложно, как мне кажется, если знать конечно где поршень, золотник… шток золотника… шатун…

Нет, не так уж это и легко в деталях. Но нарисовать паровую машину я могу, это точно. А дальше… Ну есть же у меня инженеры? Тот же Нартов и его команда. Это их работа — задумки в металле и других материалах в жизнь водворять.

Однако в целом тем, что я увидел, я остался доволен. По крайней мере, уже начинается сбор урожая, а мельницы готовы перерабатывать зерно. Зернохранилище при мельницах было поправлено, защищено от дождей, котов развели, может и мышей меньше бегать будет. Еще бы и отеплять это, сушку построить. Но и так немало.

Ну, а больше мне показать было и нечего. Из масштабного, из того, чем можно было бы похвалиться.

А я бы хотел видеть в своём поместье ещё как минимум одну большую текстильную фабрику, серьёзные свиноводческие и молочные фермы, развитое пчеловодство, а вместе с этим и свечной завод.

— Много мёда собирается? — спрашивал я управляющего, когда мы уже выходили из мельницы.

— Так сделали мы две сотни ульев, мастер Фома соорудил четыре медогонки… — отвечал неуверенно управляющий.

— И в чём проблема? — спрашивал я, догадываясь, что эта отрасль явно не на подъёме.

— Семьи пчелиные не получается загнать. Мы и сладости оставляем… Только тридцать семь семей и есть у нас, — сокрушался Густав.

А вот мне показалось, что для начала, за одно лето, результат не такой уж и плохой. Тем более, что ещё впереди большая часть августа, возможно, часть сентября. И за это время ещё можно что-то предпринять.

Более того, на следующий год можно из этих тридцати семи выделить ещё с десяток, если не больше. Так что нужно просто работать. Причём делать пасеки как минимум в четырёх местах по окраинам моего поместья.

— Борти пчелиные все заменили на ульи? — спрашивал я.

Оказалось, что не все. И это была первая серьёзная оплошность управляющего.

— Крестьяне бунтуют? Борти не отдают? Хотят, как по старинке? — сделал я догадку.

— Так и есть, — нехотя признался управляющий.

Ну, это как раз мне более, чем понятно. Сколько в истории крестьяне протестовали, сопротивлялись практически любым новшествам. И вот оно — зачем улучшение жизни селян? Благодарные крестьяне, с гарантией от меня, что голодать не будут, чтобы я не заставлял выращивать — залог успешности. Мне нужно подкупить своих же крепостных. Ну а когда мне станут доверять, верить, то дело пойдет, я еще удивляться стану, как лихо.

— На собрании старост, я поговорю. За то более не волнуйтесь. Сколь много денег кладу на крестьян! Будут делать то, что скажем, с радостью, — сказал я.

Увеличение добычи мёда, как и иных пчелиных продуктов — очень важный момент. Свечи стоят нынче очень дорого. Ладно, крестьяне не могут их купить, но даже и горожанам не по карману. И я хотел бы на этом хорошенько заработать.

Ведь высокая цена на свечи потому, как всё ещё бортничество — основной источник мёда и воска. А начнётся повсеместное распространение ульев, пчеловодства… Так парафин