Оборотная сторона Луны - Эльрида Морозова

– Да, док. Тяжело нам с тобой приходится. Наши здравые идеи никто не хочет слушать.

– Ты-то тут причем? – буркнул тот.

И Лео решился. Он представился и протянул доктору руку для пожатия. Это был мужественный поступок. Но увидев это, Брайен хлопнул его по ладони, как ребенка, который тянется к чему-то грязному.

– Не слышал? У него руки плохие! – едким шепотом сказал он.

Мы познакомились без традиционных в таких случаях рукопожатий. Доктора звали Том. Меня – Элиот Рострон. Теперь я предпочитала это имя, чтобы не было путаницы с кузиной.

Том очень любил медицину. Она была частью его. На Земле он был хирургом. В тюрьму попал ни за что.

Странное совпадение. Но когда разговор заходил о том, за что человек сидит, в основном говорили, что ни за что. Было ощущение, что здесь собраны самые невинные люди из всех. Именно они-то и вырезали под корень весь корпус. И, кстати, тоже не чувствуют никакой вины за это.

Во всем этом был тайный смысл. Возможно, психология преступника определяется тем, чувствует ли он вину за содеянное.

Интересно, за что тут сидят Лео и Брайен? У меня складывалось впечатление, что эти двое уж точно ни в чем не виноваты.

– Тупые дикари! – возмущался Том. – Они думают, что все это шуточки. Неужели им самим приятно находиться среди трупов? Дышать смрадом? Сегодня они еще не сильно разложились. А что будет завтра? Их надо куда-то изолировать.

Я вспомнила Рикардо Гомеса и его команду. Они умерли за стенами этого корпуса. И их тела не тронет тление. В чем-то им повезло больше, чем остальным людям в корпусе. Они не видели этой дикой жестокости. И над их телами не надругались.

– Я знаю, куда девать трупы, – сказала я. – В морге для них не хватит места. Их надо выносить из корпуса. У нас не будет заразы. И тела не будут гнить при такой низкой температуре и отсутствии воздуха. И потом родственники хотя бы смогут похоронить своих родных.

Несколько секунд Том молчал, взвешивая мои слова. Потом сказал:

– Отличная идея, только неосуществимая. Если меня даже в морг не пустили и руки помыть не дали, из корпуса уж точно не выпустят.

– А ты проси не этих тупоголовых лохов, а иди прямо к Волку, – сказала я.

Я говорила все это и чувствовала приглушенное, едва уловимое удивление. Наверное, я вжилась в образ. Слова, которые я никогда в жизни не употребляла, по крайней мере, в таком количестве, так и лились рекой. Больше всего меня удивляло, что я не чувствую напряжения. Я не придумываю эти слова, не заставляю себя их произносить, все это происходит само. И очень легко. Словно их говорит обыкновенный каторжник, вроде Элиота Рострона.

– Волк хоть и сволочь, но далеко не идиот, – продолжала я. – К тому же, он корчит из себя политикана. Если ты придешь к нему на переговоры, ему это польстит. Надо настоять на разговоре с ним. И еще: Волк не слишком образован. Чем больше ты будешь употреблять терминов, тем больше шансов, что он поведется.

– Тогда нужна делегация.

– А где тот парень, который помогал тебе таскать трупы?

– Нас слишком мало. Ребята, может, пойдете с нами?

Но мне не хотелось лишний раз светиться. Я должна притворяться обычным рядовым каторжником. А такие не участвуют в делегациях и не ходят на переговоры. Особого энтузиазма не проявили и Лео с Брайеном.

– Интересно, сколько трупов в корпусе? – вслух рассуждал Том.

– Около шести тысяч.

Я бы могла назвать ему более точную цифру, но не стала этого делать. Рядовому каторжнику не должно быть известно об этом.

– Но мы вдвоем с Мэлом не сможем перетаскать все это! И вообще – шесть тысяч? Ты уверен? Но каторжников намного меньше. Как же мы смогли победить их?

Я пожала плечами. Один кот может переловить стаю мышей. Особенно если у него в распоряжении будет оружие.

Я представила, что помогаю Тому выносить трупы из корпуса. Надо будет не сидеть в комнате, а быть на виду, на всеобщем обозрении. Встречные будут обзывать меня некрофилом и шарахаться, как от прокаженной. Смогу ли я спокойно смотреть на изуродованные трупы? Смогу ли трогать их руками?

– Я придумал приспособление, – делился Том. – На самом деле его придумал не я. Им пользовались еще в Древнем Египте и Греции. Крюк для тела на длинной палке. Подцепляешь труп за ребра и тащишь. Очень удобно.

– Нет! Я лучше сдохну от чумы, чем буду таскать трупы по корпусу! – решительно сказала я. И повернулась к Лео и Брайену: – И вам не посоветую. Нечего заниматься этим.

Я бы не хотела сидеть одна в комнате, пока мои «друзья» занимаются таким делом. Ради собственной безопасности мне нужно быть рядом с ними. Никаких трупов. Если эта идея кажется им привлекательной, их нужно отговорить.

– Да не собираемся мы таскать трупы, – сказал Лео.

– Крючьями, – добавил Брайен.

– Эх вы! – сказал Том. – Я был о вас лучшего мнения.

Он отошел от нас. Он выглядел очень разочарованным, словно его предали лучшие друзья.

– Мне кажется, он немного сумасшедший, – тихо сказал о нем Брайен.

– Не бойся. Со стороны ты тоже можешь выглядеть таким.

– Нет, правда. Он немного сдвинут, помешан на своей идее. Таскать трупы по корпусу? До этого надо было додуматься! Чума, когда уже несколько веков ее не было?

– Зато он занят чем-то, – пожал плечами Лео. – Он придумал себе какую-то работу и делает ее. И это лучше, чем просто проводить время. Время, которое может оказаться последним. И кстати, Волк делает то же самое. Корчить из себя политика – это его последняя игра в этой жизни. Он организовал вокруг себя лохов, раздал им окружение, перекрыл выходы на нижние этажи. Он делает дурацкие собрания, сгоняет всех в одну кучу, выступает с речами. Все это нужно, чтобы делать хоть что-то. Иначе можно сойти с ума в этой ситуации.

– Я тоже делаю что-то, – сказал Брайен. – Я запасаюсь едой.

Глава 37

Нам впустили еще несколько человек. Их толкали с лестницы вниз люди с автоматами. Зал, где мы сидели, вся наполнился людьми. Вскоре сюда пришел Джеральд. Он спустился вниз со своим автоматом, прошел вдоль сидящих по стенам людей, всматриваясь в каждого. Все понимали, что сейчас от его решения зависит дальнейшее.

– Вот что, парни, – объявил он наконец. – Через час-другой здесь будет корабль с Земли. Нам надо встретить его как подобает.

– А где все остальные? – спросил кто-то.

– Что-то маловато народу для встречи, – поддержал его второй. – Вчера, кажется, нас было больше.

– Молчать! – прикрикнул Джеральд. Всем своим видом он показывал, что очень рассержен. Затем разыграл, что взял себя в руки. – Как я хотел сказать, – продолжил он, – наша армия каторжников разделена на отряды. У других свое задание, а вы делаете ваше. Представьте, что в ворота врывается группа захватчиков, а все остальные остаются снаружи корпуса. Мы же не знаем, сколько человек они пришлют для нашего захвата. А мы должны победить всех. Потому что если победят они, то подумайте, что они могут сделать с нами.

Он сделал театральную паузу, давая нам возможность подумать. По некоторым лицам можно было прочитать, что внутри идет сложная вычислительная работа.

– Я же говорил: живой щит, – тихо сказал Лео где-то рядом.

– Мы оставили после себя горы трупов, сломали всю технику и оборудование, – продолжал Джеральд. – И это все сделали мы с вами. Каждый из нас. Никто не был в стороне, когда все это происходило. Или скажете, что кто-то из вас сберег свои ручки чистенькими?

Он обвел всех взглядом. Давал каторжникам время, чтобы они подумали.

– Нас всех ожидает электрический стул! – закричал Джеральд. – Вы только представьте себе, какие потери несет Земля. Это миллиарды долларов! Сейчас все газеты, все журналы, все телевидение и весь интернет вопит об этом! Так и есть! Мы видели это по интеренету.

Мы с Лео снова переглянулись. В его глазах был вопрос. «Блеф», – ответила я ему одними губами. Невозможно было подобрать коды доступа к общему интернету. Они даже вряд ли бы вышли на лунный сервер, так как он был защищен. Нечего и говорить о том, что к общему интернету они вообще не смогли бы подобраться.

– Мы подключились к интернету и видели все это! – продолжал блефовать Джеральд. – Знаете, о чем кричат заголовки статей? «Каторжники вырвались на свободу», «Все в лунном корпусе погибли» и все такое!

Наговорить можно было что угодно. Если бы он видел заголовки своими глазами, он бы дал более точные сведения.

– А теперь подумайте, что нас ожидает за все это. Электрический стул! Мы затем освободились и перебили тут всех, чтобы нас потом казнили?

Каторжники неодобрительно загудели: никому не хотелось на электрический стул. Джеральд дал время, чтобы каторжники успели это переварить. Затем продолжил:

– Земля не прощает ничего подобного. Они всех нас хотят убить. А нам не надо, чтобы нас прощали. Мы всего лишь хотели свободы! Свободы в этом чертовом каменном корпусе! Свободы от этих постоянных камер слежения. Мы хотели, чтобы нас считали людьми!