Осколки пламени - Екатерина Флат

Может, нормальная бы девушка на моем месте разрыдалась. Сбивчиво бы сквозь слезы просила бы у них прощения за все необдуманные поступки, за все горькие слова – за все, чем, возможно, когда-то причинила им боль. Они бы и не услышали, но, возможно, почувствовали бы…

Но вместо этого меня захлестнула отчаянная злость. Я сжала руки в кулаки, даже не обращая внимания на то, что по пальцам змеится невесть откуда взявшееся пламя. Видимо, пусть и далекий сейчас, но мой талисман все еще откликался на все мои эмоции. Только в данный момент меня это не интересовало.

– Я – Создательница… – Мой голос дрожал от ярости. – Слышишь, Вселенная, я – Создательница! Я ведь так необходима тебе зачем-то! Я знаю, что необходима! Но я не прощу тебе их смерть! Если Эридан и Андрей сейчас умрут, то я тоже жить не стану!

И я все-таки разревелась. Что толку было угрожать высшим силам, если они давно уже все решили за тебя? Пламя утешающе ластилось по моим ладоням, словно понимая все неохватное горе…

– Твоя боль – моя боль… – едва слышным шелестом зазвучал в ушах голос Кариан. – Заклинаю тебя Священным Огнем, что горит в вечности незыблемой силою… Твоя боль – моя боль…

– Спасибо… – Я дрожащими руками вытерла слезы. – Спасибо, что хоть ты меня не бросила…

Знание теперь казалось вполне естественным. Словно всегда было во мне, просто я почему-то его забыла и вспомнила впервые только сейчас. Не допуская и крохи сомнения, я положила ладонь на руку Эридана, которой он держал Андрея. Пламя не обожгло их, лишь ласково окутало теплым ореолом.

– Твоя боль – моя боль, – решительно повторила я. – Заклинаю тебя Священным Огнем, что горит в вечности незыблемой силою, твоя боль – моя боль.

И в тот же миг все вокруг исчезло. Мир посмертия распахнул для меня свои прохладные объятия, впуская туда, куда не было пути живым…

Не то чтобы я никогда не боялась смерти, просто старалась об этом особо не задумываться. А с тех пор как у меня появился талисман, так вообще многие представления поменялись. Мне казалось, что Вселенная – слишком сложная и продуманная штука, чтобы смерть в ней была всего лишь банальным прекращением существования.

Мир посмертия, видимо, являлся своеобразным промежуточным звеном. И выглядел… странно. Я очутилась в огромном пустом каменном зале с куполообразной крышей. Единственная дверь из него привела в точно такой же. И подобное повторилось трижды. Замерев посреди очередного зала, я запоздало испугалась, что могу остаться тут навечно, блуждая по этому однообразному лабиринту. Или зал был всего один, и я вообще его не покидала? Наверное, только умершим открывался путь куда-то, а остальных в посмертии обычно не бродило. Быть может, я вообще оказалась первой.

– Эридан! Андрей! – громко позвала я, уже просто-напросто не зная, что же мне делать. Не так страшно казалось застрять здесь навеки, как не спасти Андрея-Эридана. То ли так само место действовало, то ли слишком мое отношение к ним уравнялось, но двойники воспринимались теперь как единый образ.

Само собой, никто не ответил. Я снова пробежала по череде залов, но с тем же эффектом повторяющейся картины. Казалось, я что-то упускаю, не замечаю. Остановилась и постаралась успокоиться.

Стоило уняться лихорадочным мыслям, как на грани восприятия послышалась песня. На незнакомом и будто бы даже несуществующем языке. Я даже не могла понять, один голос поет или несколько. Да и голоса ли это вообще. Завороженная этими странными, но неописуемо чарующими звуками, я медленно побрела вперед.

Когда за дверью вместо очередного зала вдруг оказалась винтовая лестница наверх, я даже не удивилась. Почему-то это казалось вполне логичным. С каждой ступенькой подъема звучание все усиливалось, и вскоре на каменных стенах начали плясать отблески невидимого пока сияния. Я ускорила шаг и остаток пути преодолела почти бегом.

Лестница привела на открытую площадку. Замерев от изумления, я во все глаза смотрела на открывшееся зрелище. Вверху в безграничном пространстве тянулись золотистые нити. Просто неисчислимое множество. Казалось, на подобии неба раскинулась многоярусная и безумно витиеватая паутина. Вспомнилось рассказанное когда-то Кариан. Нити Судьбы. Паутина Вечности…

Золотистые сполохи бежали по нитям, перескакивая с одной на другую и именно этим рождая подобие удивительной музыки. Некоторые нити вдруг обрывались и разлетались в небытии гаснущими искорками. Их прощальный звон вплетался в общую мелодию, неуклонно придавая оттенок гармоничной и неизбежной грусти. Казалось, можно вечно вот так вот стоять, смотреть на нити чужих жизней, слушать их своеобразное пение. Я даже не сразу вспомнила, зачем я вообще здесь. Но к счастью, пришла в себя я все же вовремя.

Андрея я увидела сразу же, как только нашла в себе силы отвести взгляд от Паутины Вечности. Хотя, скорее, это был все же Эридан. Я толком рассмотреть не успела. Всего мгновение, и он превратился в сияющий всполох. Раздумывать было некогда, по наитию я схватила крохотное сияние прежде, чем оно исчезло, и спрятала его в ладонях. Оно не обожгло, обдавало умиротворенным теплом. Но я не сомневалась, что стоит мне отпустить, и эта последняя искра жизни погаснет.

– Нет-нет, пожалуйста, держись, не покидай меня, – сбивчиво прошептала я. – Мы сейчас вернемся домой, и все будет хорошо!

Я кинулась обратно к лестнице. Спустилась, едва не спотыкаясь, и оказалась в уже до опостылевшего знакомом зале. И тут начался все тот же кошмар. Снова череда одинаковых залов, без какого-либо ориентира. Даже звучание Нитей Судьбы теперь не было слышно, да и лестницу я снова найти уже не смогла.

Не знаю, сколько времени я так в панике металась из зала в зал, пока просто ноги сами собой не подкосились. Упав на колени на каменный пол, я прижала к себе спрятанное в ладонях теплое сияние и разревелась от отчаяния. Сами собой вспомнились строчки из так любимой Андреем песни: «Не удержать в руках обломки скал, не отыскать того, кто ветром стал. Не пожалеть и не сказать прости. И не успеть его уже спасти…».

Здесь, в посмертии, я чувствовала, не существовали стихии, не имели власти Создатели и даже, возможно, те, кто над ними. Не к кому было взывать о помощи, не у кого спросить совета. Теперь я отчетливо понимала, что хоть и смогла чудом сюда попасть, обратной дороги для меня нет. Но слезы унялись, оставив после себя лишь тихое безмолвное отчаяние. Я просто сидела на полу, бездумно смотря в пространство перед собой и по-прежнему бережно храня в ладонях последнюю искру чужой жизни.

Время не имело здесь счета. Может, прошло лишь мгновение, а может, и вечность успела миновать, как вдруг я услышала шаги. Неспешные и размеренные. Неизвестный явно знал, куда идет и зачем, не метался в панике, подобно мне до этого. Я подняла глаза как раз в тот момент, когда дверь зала отворилась. Наверное, надо было удивиться, но я лишь поднялась на ноги и равнодушно поинтересовалась:

– Ты умер?

– А я похож на мертвого? – Руслан усмехнулся.

– Откуда я знаю, похож или нет, – я пожала плечами, – быть может, тут все мертвые как живые. А живые как мертвые, – мой голос дрогнул.

Он подошел ко мне и уже без усмешки поинтересовался:

– И чем ты думала, а? Хотя куда вернее спросить, думала ли вообще, – он покачал головой. – Карин, одно дело – разделить с кем-то его боль. И совсем другое – смерть. Если у боли есть границы, то у смерти их нет. Для тебя это с самого начала была дорога в один конец.

– Ну а тебе-то какое дело? – ответила я почти грубо. Полянский был последним, с кем бы я хотела обсуждать мотивы своего поступка. И даже не волновало то, что сейчас здесь он – единственный живой человек, кроме меня. Ну подумаешь, останусь наедине навечно и рано или поздно сойду от этого с ума. Учитывая, что мне все равно не жить, даже перспектива безумия в вечности уже не казалась пугающей.

– По большому счету, никакого. Но в данный момент ты нужна мне живой.

– Это ты такой заботливый или такой корыстный? – Я не удержалась от нервного смешка. – Слушай, иди уже давай, куда шел, и без тебя, знаешь ли, невесело.

– Иногда сам поражаюсь своему терпению… – Руслан вымученно вздохнул. – Короче, пока ты не вынесла мне мозг, и я не передумал, у меня к тебе есть предложение. Прежде чем начнешь вопить, что тебе сто лет ничего не нужно и посылать лесом, дослушай, – оборвал он мой порыв возражать. – Я могу вытащить тебя отсюда. Да, могу, ты не ослышалась. В моих силах вернуть тебя в мир живых. Так что придешь в себя и будешь вспоминать свою вылазку в посмертие как страшный сон.

– И в честь чего это ты такой добрый? – Я не сводила с него пытливого взгляда. Чувствовала, что Руслан не лжет. А ведь если он и вправду вернет меня, то этим будет спасена жизнь Эридана-Андрея, искорка в руках безмолвно уверяла в этом. Но я не сомневалась, что Полянский готов расщедриться на такую милость не просто так. И, конечно же, не ошиблась.