Царь и Бог. Петр Великий и его утопия - Яков Аркадьевич Гордин

Алексеем от своего имени наставления Петра, царем затем утвержденные.

Документ датирован 5 января 1708 года. Он фактически повторяет то, что мы уже встречали в письмах-отчетах Алексея. В этот момент, когда Карл приближался к российским пределам, Петр требовал ускорить фортификационные работы и приготовить резерв на случай штурма Москвы шведами. Отсюда требование формировать новые полки и создавать ополчения из московских обывателей.

Тревожность документа оправданна и понятна. Карл стремительно шел через Польшу.

28 января 1708 года он взял Гродно. Русская армия отступала на восток. Можно было ожидать движения шведов на Москву.

Милостивейший Государь Батюшка,

писмо твое Государь получил вчера, за что всеусердно благодарствую, и впред того желаю. И по тому писму изполнять буду всею силою; а чтоб зделать пять полков, и то каким возможно образом набирать буду. А об афицерах указ сказан прежде сего писма за неделю, чтоб все афицеры, каторые кроются, и недоросли все являлися мне; а кто неявится, и у тех будут отписаны деревни. И по тому указу недоросли записываются, а афицеры еще нет. И ныне я по указу твоему пошлю добрых людей с салдаты, и стану их искать, а каво несыщу, велю деревни отписывать вовсе, и отсылать буду к Ершову вовсе. А царедворцов в городах собранных нет: все собраны к Москве (и которые на Елце, и тем велено ж быть), и из них молодых выбрав велю учить, и зделаю их самих рядовыми, и потом отдам в вышеписанные полки в афицеры (а которые афицеры есть заполошные и тех туды-ж отдам), такожде и кодетов и недорослей велю учить…

Планы у Алексея были самые радикальные – перед ним был пример отца. Но в реальности возникали проблемы, решить которые своей властью он не мог, и они дают представление о сложности стоящей перед ним задачи.

…А которые есть недоросли безпоместные, деревень за ними нет, просят корму: сказывают, что им есть нечего; а у меня корму взять негде; боюсь чтоб нерозбежалися. Откуды изволишь им корм брать. Также, каторые будут набраны пять полков, денги на провиянт им откуда брать? Артилерию изготовя, буду ждать писма; а рекрут изготовя посылать ли в Смоленск? (понеже в писме велено изготовить их к посылке в Смоленск, а когда посылать, о том умолчано).

Сын твой Алексей.

Из Преображенского.

Генваря в 27 д. 1708.

Из писем Алексея становится понятна степень сопротивления набору, отчаянное нежелание многих дворян рисковать своими головами ради не слишком понятного им дела.

Милостивейший Государь Батюшко,

по писму Государь твоему послал по Москве и во все городы посланные с салдаты, и велел изкать кроющихся афицеров и дворян и недорослей и безкрепостных всяких неписменных людей, под смертною казнью. 〈…〉

Сын твой Алексей.

Из Преображенского.

Февраля в 3 д. 1708.

10 февраля Алексей отправил Петру весьма показательное письмо.

Милостивейший Государь Батюшко,

〈…〉 Четвертое писмо, писанное из Вилни в 30 д. Генваря, я получил в 7 д. Февраля в вечеру поздно, через денщика Семена 〈…〉 в котором изволишь подтверждать прежние писма, чтоб мне врученные мне дела как наизкоряя управлять. И о сем изволь известится от других, истинно я со всяким прилежанием врученные мне дела управляю как возможно скоро. Толко в городовом строении великая есть неспешность, для того, что в котором месте определено большому государю и господину Мусину и меншому государю вновь, и о том болши недели от господина Шпарейтера не мог добится чтоб размерел и указал как делать. И я о сем говорил всегда, и он все сказывает: добро; толко долго сего добра слышал на словах а не на деле. И ныне уже зачали недавно и делают. Толко господин камендант работников нескоро собирает, и ныне толко собрано адиннатцать тысяч, и о сем я великую имею печаль (что нескоро повеление твое делают), и безпрестанно говорю чтоб сбирали, и мне тож сказывают что и Шпарейтер сказывал преж сего. Артилерию послал в Питербурх и как приедет в Новгород, велел писать; а осмифунтовыя пушки повезены с две недели, и я послал, чтоб их весть в Полоцк. 〈…〉

Сын твой Алексей.

Из Преображенского.

Февраля в 10 д. 1708.

Разумеется, у семнадцатилетнего Алексея не было той хватки и свирепости, которыми обладал его отец. «Сильные персоны» вроде Мусина-Пушкина или иностранные специалисты вроде капитана Шпарейтера, сотрудника Якова Брюса, не торопились выполнять его указания.

Но то, что он очень старался делать свое дело быстро и добросовестно, это несомненно.

Милостивейший Государь Батюшко,

два писма Государь твои, писанные из Питербурха в 29 д. я получил Июня в 6 д. и в том писме написано, чтоб изготовил пятнадцать пушек 〈…〉.

Сын твой Алексей.

Из Преображенского.

Июня в 7 д. 1708.

И дальше подробный отчет об изготовлении и отправке разного типа и разного калибра орудий.

В это же время Алексей отправляет 3000 ружей в Киев князю Дмитрию Михайловичу Голицыну, а также партию ружей в действующую армию Шереметеву.

А 12 июня пишет весьма любопытное письмо, в котором сообщает:

Милостивейший Государь Батюшко,

〈…〉 Писал ко мне из Смоленска господин Нарышкин, что кругом Брянска, у Корчмина, селятся беглые всякие крестьяне, а сказываются, что на мое имя. А я истинно сего делать им невеливал и незнал до сего времени о сем, не толко чтоб моя в сем была воля.

Сын твой Алексей.

Из Преображенского.

Июня в 12 д. 1708.

Он понимал, как может расценить подозрительный царь подобные известия, и спешил дезавуировать опасные слухи. Но важно, что уже в это время беглые крестьяне оправдывались именем царевича.

В это же время через Алексея шли и сведения о ситуации в областях, где оперировали булавинцы и карательные отряды. Он не только сообщает в Петербург отцу получаемые им известия, но и пересылает письма от Василия Владимировича Долгорукова, руководившего подавлением мятежа.

Алексей воспринимался вдумчивыми наблюдателями как фигура значительная и облеченная властью.

Весной 1708 года английский посол Уитворт, который пристально следил за всеми сколько-нибудь значимыми событиями и анализировал их в контексте общей политической ситуации в России, писал в Лондон: «26 минувшего месяца праздновался день рождения царевича-наследника Алексея Петровича, который некоторое время исправлял должность московского губернатора, посещает Боярскую думу и очень усердно занимается укреплениями. В этот день его высочество проводил бригаду новонабранных драгун до самой Вязьмы, города, расположенного на полпути к Смоленску».

То, что дипломат называет Алексея московским губернатором, которым он формально не был, свидетельствует о реальном положении наследника в тот момент.

В это же время празднует