О социализме и русской революции - Роза Люксембург

В народных революциях такой гениальный полководец — вовсе не «партийный комитет» и никакой не мелкий кружок, который высокопарно называет себя «боевой организацией», а только лишь широкая масса, проливающая свою кровь. Эти «социалисты» воображают, будто массы трудового народа можно по приказу вымуштровать для вооруженной борьбы, словно роту солдат. Однако в действительности массы в каждой революции сами находят и создают способы физической борьбы, наилучшим образом отвечающие данным условиям. Поэтому каждая из прежних революций нового времени в Западной Европе имела свои особые методы и тактику борьбы с господствующим правительством. Поэтому и нынешняя революция в царской империи, происходящая в совершенно иных условиях, нежели буржуазные революции во Франции и Германии, создает непосредственно в уличных боях свои собственные методы борьбы и вооружения. «Выработать» эти методы заранее и «подготовить» массу к вооруженным столкновениям с правительством так же мало возможно, как научить кого-нибудь плавать, сидя в комнате за столом и разъясняя ему на бумаге правила плавания.

Так что же, значит, мы должны сложа руки просто дожидаться начала новых уличных революций и предоставить заботу о тысячах рабочих жизней на милость судьбы, утешая себя тем, что все «как-нибудь само собою образуется?» — спросит тот или иной товарищ. Ни в коем случае! Социал-демократия не смеет ожидать дальнейших событий, скрестив руки на груди. Перед нами столько работы, что никаких рук не хватит. Среди других наших задач — и задача возможного вооружения наших товарищей. Только речь идет о том, чтобы не вводить в заблуждение ни себя, ни рабочие массы насчет объема и значения этого вооружения, которого мы можем добиться силами партии.

Ни о каком вооружении массы народа социалистами вообще не может быть и речи. Достаточно иметь здравый рассудок, пораскинуть умом, дабы показать каждому: никакая социалистическая партия не имела бы в наших условиях сил и средств для того, чтобы вооружить народные массы, насчитывающие сотни тысяч и даже миллионы человек, о которых идет речь в России. Одни только тайные и затрудненные методы, при помощи которых социалисты могут сегодня приобретать оружие и обладать им, исключают создание таких огромных его запасов, которые нужны для широких масс. И далее, если даже на миг допустить возможность создания таких запасов, то одно лишь вооружение им рабочей массы было бы плодом больного воображения. Трудовой народ — это не полк солдат, который по приказу в назначенный час выстраивается на казарменном плацу, чтобы ему выдали оружие. Учитывая все это, мы в лучшем случае можем фактически вооружить собственных активных агитаторов и весьма небольшие, наиболее близко стоящие к партии рабочие круги. И это вооружение имеет значение только как средство обороны отдельных людей и групп рабочих от нападений царских охранников. Защищаться и оказывать сопротивление насильственным актам правительственных органов — это наш долг, и в этом отношении мы должны сделать все, что в наших силах. Но внушать рабочим, что какая-то социалистическая партия в состоянии вооружить всю массу трудового народа и снабдить его оружием, достаточным для нападения на вооруженные силы или для решающей битвы против военщины, значит обманывать рабочую массу.

И такое поведение в высшей степени опасно. Сейчас, когда масса пролетариата выступила наконец на политическую борьбу против деспотизма, вся наша надежда на победу зависит от того, поймут ли широчайшие слои, сотни тысяч и миллионы трудящихся, что они сами должны довести до конца начатую борьбу. Абсолютизм рухнет только тогда, когда гигантская масса народа в Польше и во всей России ясно поймет, что она сама должна подняться на открытую борьбу против правительства и что добиться победы она может только собственными силами, собственной массовой борьбой. Потому-то совершают преступление по отношению к рабочему классу те люди, которые порождают у рабочей массы иллюзорную надежду, что она должна не сама себе создать все средства для победы, а кто-то другой, некий «партийный комитет», какая-то «боевая организация» подаст ей жареного рябчика на тарелочке, т. е. даст ей в руки оружие для борьбы против абсолютизма.

Но самое важное то, что шумихой и одурачиванием рабочих насчет вооружения отвлекают внимание пролетариата от его важнейших задач. Безусловно, необходимо, чтобы трудовой народ понимал, что он не сможет разбить царское войско просто при помощи более сильного оружия в ходе ряда регулярных открытых сражений, как, скажем, на войне. Ожидать победы над царским правительством таким путем — это химера. При столь мощных боевых средствах, какими располагают нынешние милитаристские государства, при столь многочисленных армиях и подготовленной к наступлению артиллерии, при столь усовершенствованных орудиях убийства, как нынешние пушки и пулеметы, народ, вступивший в бой на улице, должен быть заранее готов к тому, что в регулярном открытом сражении против войск он потерпит страшное поражение. Поэтому победа народной революции и завоевание политической свободы зиждется не на надежде, что рабочая масса в решающих битвах одержит военную победу над царской армией.

Наша победа и свержение деспотизма возможны только тогда, когда удастся усилить размах революции и до предела увеличить численность борющегося народа, а также по возможности уменьшить количество той солдатни, которая послушно убивает нас по приказу царя. А это значит, что необходимы две вещи: присоединение к революционной борьбе сельскохозяйственных рабочих и привлечение на сторону революции как можно более значительной части войск.

Агитация в деревне и агитация в казармах — вот правильный ответ социал-демократии на вопрос о вооружении народных масс и их подготовке к крупной битве против абсолютизма. И те средства, на которые указывают социал-демократы, не навязаны искусственно классовой борьбе пролетариата, как те планы «вооружения» масс, которые в конце концов основаны на том, что несколько дюжин богатых молодых господ из среды буржуазной интеллигенции должны дать добрую дюжину или еще больше тысяч рублей, чтобы несколько других богатых молодых господ смогли отправиться за границу, ввезти динамит и револьверы или тайно изготовлять бомбы.

Агитация в деревне и агитация в войсках — отнюдь не хитроумные выходы, порожденные отчаявшимися в успехе дела революции. Напротив, они вытекают из всей нашей классовой борьбы, составляют естественную часть тех ее задач, с которыми социал-демократия должна раньше или позже столкнуться по мере роста самого рабочего движения.

Сельскохозяйственный рабочий точно такая же часть эксплуатируемого и угнетенного пролетариата, как и городской рабочий. Он — часть рабочего класса, такая же жертва частной собственности и капиталистического общественного строя, как и фабричный рабочий, ремесленник или горняк. Царское правительство истязает сельскохозяйственного пролетария так же, как и промышленного. Следовательно, сельскохозяйственные рабочие в силу необходимости имеют совершенно такие же экономические, политические и классовые интересы, что и городские рабочие. Свержение абсолютизма и сознательное стремление к осуществлению социалистического общественного строя являются при царизме для сельского пролетариата таким же жизненным вопросом, как и для городского. Отсюда естественное место сельскохозяйственных рабочих — рядом с промышленными в общей классовой партии рабочих, в рядах социал-демократии.

Если мы только впервые обращаемся с более широкой агитацией к трудящемуся в деревне пролетариату, то не потому, что лишь сейчас вспомнили о сельском пролетариате и его нуждах или хотим использовать его лишь в качестве орудия, дабы облегчить нам победу над абсолютизмом! Нет! Это простое следствие той разницы в положении, при котором городские промышленные рабочие легче и раньше начинают сознавать свои классовые интересы и бороться против эксплуатации и угнетения, чем рассеянное по деревням сельское население. Во всех странах зачинателем борьбы рабочих является городской пролетариат. Только после того, как борьба рабочих в городах уже приняла широкий размах, сознательный промышленный пролетариат своим примером начинает вовлекать в борьбу и своих сельских братьев.

Точно то же происходит и у нас. Эхо нынешней борьбы рабочих, особенно событий в Петербурге и всеобщей забастовки, от-звуки революции у нас в Польше и в России нашли отклик и в широких сельских областях, достигли и тех слоев нашего народа, которые страдают от ужасающей нищеты, от страшнейшего унижения и угнетения. Значит, теперь надо использовать время, чтобы со всей энергией нести свет социализма и политической борьбы сельским рабочим, этим белым неграм капитала в сельском хозяйстве, а также и крестьянам-беднякам, этим рабам своей мелкой собственности, этим нищим на «собственной» земле. Не для того лишь, чтобы приобрести в их лице несколько новых тысяч мускулистых рук и крепких кулаков на пользу нашей политической революции, а для того, чтобы завоевать новые тысячи пролетарских умов на сторону Евангелия социализма, чтобы разжечь в тысячах сердец огонь восстания и волю к освобождению. Используя движение в деревне, мы должны нести туда лозунг классовой борьбы, не скрывая политических задач за двусмысленными и трусливо-патриотическими фразами, как это делает ППС в своем призыве к сельскохозяйственным рабочим, формулируя в нем свои требования. Мы должны прочно привлечь наших сельских братьев на сторону рабочего движения, просвещая их насчет всех сторон их пролетарской или полупролетарской жизни, разъясняя им все их интересы, т. е. и тот общий интерес трудового народа всей России — свержение абсолютизма.