По следу Атсхала. Проклятие - Борис Токур

>>>

Зря Гретхен надеялась, что после отказа Виндок сойдёт с тропы. Другой бы на его месте давно отступился. Но не Уорд. Он, точно одержимый, с утроенными силами взялся обхаживать дочь Ландлоу. Дня не проходило, чтобы неотступный поклонник не поднёс очередного подарка. Ужом вертелся, пытаясь пробить брешь в этой чёртовой крепости.

«Да чего тебе нужно-то! – ярился он, зверем глядя на вяло текущую реку. – Влюбилась… Что за вздор! Пройдёт помутнение. У всех проходит. Не ты первая, не ты последняя».

– Отступись, Виндок… – принесло с шелестом листвы осторожный шёпот.

Взгляд Уорда заметался по кромке леса и замер на тёмном просвете между деревьями. Опираясь на сучковатую палку, из пышных, в зелёном наряде, зарослей выходила старая ведьма. Завидев Виндока, остановилась.

– Отступись, Виндок, – затрясла она головой.

Скрипнув зубами, он процедил:

– А тебе чего?

– Отступись от Гретхен. Не тебе она напророчена.

– Кем напророчена?! Уж не тобой ли, карга старая? Пшла вон отсюда.

В чёрных глазах Наринги колыхнулось негодование.

– Всё знаю про тебя, нечестивый, – ткнула она клюкой в сторону Виндока. – Насквозь вижу твою гнилую суть. Рано или поздно дознается Ланс, через кого Магнус зло получил.

– Ты чего плетёшь, жаба болотная?! – Отбив палку, Уорд сграбастал плащ на груди Наринги и с ненавистью зашипел ей в лицо: – Не лезь ведьма. Не ровен час, чёрная топь утащит на дно твои старые кости, и следа не останется.

– Ты меня не стращай, Виндок, – на удивление спокойно произнесла Наринга. – Разве ведьму смертью напугаешь?

При виде колдовского камня, мелькнувшего в вороте его рубахи, в глубине глаз старухи зажегся опасный огонь. Из груди вырвался неожиданно сильный раскатистый смех. Пальцы Виндока сами собой разжались и руки безвольно повисли вдоль тела. Жарким летним днём его вдруг сковал леденящий ужас.

Запинаясь и с трудом переставляя ноги, он попятился от бестелесной фигуры в ветхой обмотке и кое-как скинул оцепенение. Желая немедленно оказаться как можно дальше от чёртовой гадины, от её безумного смеха и полыхающих глаз, Уорд сорвался с места и сломя голову кинулся через лес.

Глава 19

– Что же нам с Келибом делать? – Уложив тесто на припыленный мукой стол, Айна обернулась. – Трудно ему будет.

Магнус закрепил кремень на курке и поднял глаза.

– Что ты о нём как о немощном, – произнёс он недовольно. – У Келиба воли на троих хватит. Или забыла, что в нём сила волка?

– Помню. – Из груди Айны вырвался тяжкий вздох. Утерев тыльной стороной ладони лоб, она продолжила уминать тесто.

– Бог даст, со всем справится. Он вон чего… – Магнус кивнул на приоткрытую дверь соседней комнаты, где над чтением склонился парень, – к книгам тянется.

Огладив бороду, он вернулся к прерванному занятию и, слушая, как в очаге мирно потрескивают поленья, мыслями сосредоточился на последнем споре с Ландлоу. Ему никак не удавалось переубедить старика отстранить Виндока от дел.

«Раскола в обществе он уже добился, – говорил он старосте. – Мало?! Чего ещё ждём? В Грейстоуне от этого дерьма уже не продохнуть стало, народ разъезжается. Посмотри, кто остаётся! Не обессудь, Густав, но не прищемишь ему хвост сегодня, завтра этим займусь я. Пока не стало слишком поздно».

Хоть чужаков со своей территории согнали. Только вот с местными, почуявшими запах денег, сладить никак не получалось. Напряжение среди жителей нарастало. Среди охотничьих групп всё чаще стали случаться стычки, не сегодня-завтра обещая закончиться трагедией.

Ландлоу молча принимал все недовольства Магнуса. Кивал, соглашался.

И ничего не делал.

«Чем же ты его держишь, паскуда?..»

Неожиданно с улицы прилетел взволнованный крик. Мордоки беспокойно переглянулись. По деревянному крыльцу загромыхали торопливые шаги. Дверь распахнулась, впустив с улицы сквозняк с сыростью, и на пороге застыл бледный Дакота.

– Магнус, – сглотнув, выдавил он, – беда!

Мордок отложил на лавку ружейный замок и поднялся навстречу. Бросив короткий предупреждающий взгляд на приятеля, он обернулся на Айну, прижимающую к груди испачканные муко́й руки.

– Пойду узнаю, в чём дело, – проговорил он сдержанно и, стащив с крюка меховой жилет, набросил на плечи и вышел с Дакотой из дома.

>>>

Хью Купер, лекарь, прибывший в Грейстоун из соседнего села, снял дорожный плащ и в сопровождении хозяйки прошёл в дальнюю комнату дома. В полумраке угла под тоненьким одеялом трясло в ознобе бледного подростка. Под глазами паренька пролегли полукружья теней. Он невидяще смотрел перед собой и с трудом дышал.

Хмуря брови, Купер отставил дорожную сумку и приблизился к больному. Приглядевшись к измотанному лицу несчастного, аккуратно поддел тростью уголок одеяла и откинул. При виде багровых вздувшихся гнойников, покрывших тощее тело, он отшатнулся и немедленно покинул комнату.

…

– М-о-о-о-р!!!

Над Атсхалами пролетела мрачная тень, задев смертоносным крылом маленькое таёжное селение. Дурная весть мгновенно разнеслась во все концы Грейстоуна, наведя страшную панику на его жителей. Весь день церковный колокол разливал по округе скорбный звон. Узкие улочки опустели, торговые лавки закрылись. Кто-то уехал, сбегая от страшной напасти. Кто-то не успел. Остальные заперли дворы и дома, наглухо занавесили окна.

Морова́я[1] свирепствовала в Грейстоуне уже не одну неделю, выкашивая целые семьи. Особенно пострадала южная часть селения. Туда предпочитали не соваться, со стороны наблюдая, как в тёмное осеннее небо поднимается чад костров, унося души покинувших мир. Всяк в те дни ощутил близкое дыхание чёрной смерти и каждый новый день встречал с опаской – в чью дверь на этот раз постучится безносая.

Магнус заходил на свой двор, когда над забором нависла соседка. Немолодая склочная баба.

– Что ты теперь скажешь, Мордок?! – вызверилась она на охотника.

– Чего это тебя вдруг перекосило? – оглянулся тот.

– А то не знаешь! Про старуху я, про Нарингу, которую вы всем домом привечаете.

Магнус остановился, распрямил плечи.

– И что тебе Наринга? – загудел он басом. Соседка захлопнула рот, продолжая сверлить охотника жгучим взглядом. – Ну договаривай, коль начала. Чего ты на неё взъярилась?

– А что я?! – взорвалась та. – Всему Грейстоуну из-за неё худо. Колдует она, Магнус! Кол-ду-ет, – постучала она кривым пальцем по забору. – В Грейстоуне любой тебе скажет: её это проделки. Все знают, чёрным колдовством ведьма промышляет.

– Ты чего несёшь-то! Ополоумела?! Зачем ей?..

–