По следу Атсхала. Проклятие - Борис Токур

главного охотника Грейстоуна, разговоров в селении много ходило. И какие только фантазии не рождались в умах. Всяко прикидывали, но без доказательств слухи постепенно умолкли. Так бы истории с несчастным случаем в лесу и забыться, а та неожиданно получила продолжение.

Как-то поздним вечером Ланс возвращался домой. Только завернул на свою улицу, как от тёмного угла его свистящим шёпотом кто-то позвал. Мордок обернулся. У забора жался приятель, настороженно оглядываясь по сторонам.

– Хэнк? – Ланс быстро подошёл к товарищу. – Ты чего здесь? Высматриваешь кого?

– Я поговорить с тобой хотел, – пробормотал тот и встревоженно блеснул глазами в вечернем сумраке. – Это из-за отца твоего.

Он замолчал и опять кинул быстрый взгляд в оба конца дороги.

– Ну так говори уже, – поторопил Ланс. – Выкладывай, если есть чего.

В фиолетовой темноте проулка за спиной Хэнка еле слышно скрипнул снег. Приятель вздрогнул.

– Мне кажется, я знаю, кто стрелял в Магнуса, – прошептал он.

Ланс резко выпрямился и уставился на Хэнка горящим взглядом.

– Ну!

– Понимаешь, я не совсем уверен, – переступил тот с ноги на ногу. – Просто как-то у Блэйка разговор один слышал.

– У Блэйка?! И что за разговор?

В проулке послышался отчётливый хруст снега, и, неожиданно вынырнув из темноты, на дорогу вышел Старх. Резанув взглядом по лицу Хэнка, он шевельнул широкими плечами и молча прошёл мимо.

Проводив глазами квадратную спину, Ланс повернулся к приятелю.

– Говори, – сказал он глухо.

– Потом, – буркнул Хэнк и внезапно попятился.

– Ты чего? – не понял Мордок. – Хэнк?!

– Не здесь… завтра… – зачастил тот и, испуганно мерцая глазами, отступил от Ланса. – Я сам приду к тебе. Всё расскажу. Только завтра… завтра расскажу.

Круто развернувшись, он опрометью бросился к дому.

– Хэнк! – настойчиво крикнул Ланс и с изумлением моргнул, когда за приятелем захлопнулась дверь. – Боишься чего?..

>>>

Вечер Хэнк промаялся, ломая голову над тем, говорить Лансу о разговоре Старха с Виндоком или нет. Столько времени прошло. А вдруг он не так всё понял! Он же не слышал начало разговора. Виндок и так у всего поселения первый на подозрении в покушении на жизнь Магнуса. Во всём Грейстоуне вряд ли сыщется кто-то ещё, кто бы так люто ненавидел друг друга. Только доказательств против Уорда как не было, так и нет. А тут вдруг он со своими догадками.

Но ведь неспроста же ему бросили тогда угрозу.

Размышляя и так, и эдак, Хэнк всё больше склонялся к мысли, что признаться всё-таки надо. Ну расскажет он Лансу о том, что слышал. И только-то. А дальше пусть Мордоки сами выясняют, что там на самом деле приключилось.

С твёрдым намерением завтра же пойти к другу и всё выложить, Хэнк малость успокоился и лёг спать.

Дождавшись вечера следующего дня, он тихо выскользнул за порог и, тенью крадясь вдоль дворовых ограждений, направился к дому Мордоков. Дойдя до развилки, он услышал позади нагоняющий топот целой компании. В следующее мгновение ноги Хэнка оторвались от земли, и его с налёта впечатали в стену заброшенного дома.

– Ты чего это удумал, сучёныш? – Локоть Старха упёрся парню в кадык.

Остальные чёрными тенями обступили помертвевшего Хэнка.

– Ни-ч-чего, – промямлил он, задыхаясь, и почувствовал, как предательски задрожало нутро.

Вперёд выступил Виндок. Похлопывая по ладони сложенной вчетверо верёвкой, он медленно приблизился к парню.

– Отпусти его, Старх, – произнёс он небрежно и взялся накручивать верёвку на кулаки. В глубине тёмных глаз Уорда Хэнк разглядел ту самую неприкрытую угрозу. – Никому он уже ничего он не расскажет. Так, Хэнк?

Подельник нехотя убрал руку, но остался стоять впритык, в любой момент готовый наброситься на дрожащего парня.

– Чего молчишь?! – рявкнул Виндок, резко натянув верёвку между кулаками. – Язык отнялся? – шагнул он к Хэнку.

– Нет… – сглотнул тот, не сводя с верёвки испуганных глаз.

– Чего нет?!

– Не расскажу, – сипло выдавил парень, замотав головой. В коленях ощущалась жуткая слабость.

Черты лица Виндока смягчились.

– Да ты чего? – вдруг осклабился он и пихнул Хэнка в плечо. – Испугался, что ли?

От вида едва не присевшего парня, компания зашлась оскорбительным смехом.

– Нечего нас бояться, – заявил Уорд и, выдержав паузу, серьёзно добавил: – Пока держишь рот на замке. Всё понял?

– П-понял, – быстро закивал Хэнк, – понял…

– Ну порядок. Вот и обсудили. Старх!.. – посмотрел он с укором на дружка, – хорош уже парня запугивать. Надо уметь договариваться.

Отшвырнув верёвку в кусты, Виндок резко отвернулся и пошёл прочь. Перебрасываясь грубыми шутками, подельники направились следом. Сунув сжатый кулак Хэнку под нос, Старх сверкнул глазами и, размяв плечи, пошёл догонять компанию.

Оставшись один, Хэнк обессиленно сполз по стене дома и упал коленями в холодную лужу подтаявшего снега. Он ненавидел весь мир. Ненавидел Виндока, Старха, Грейстоун. И даже Ланса, рядом с которым всегда чувствовал себя жалким и слабовольным.

…

Не дождавшись приятеля следующим вечером, Ланс не выдержал и утром сам пошёл к тому домой.

– Он уехал к тётке в столицу, – сообщила мать Хэнка, утирая руки о серое холщовое полотенце.

– Куда?! – Ланс рухнул на лавку. – А вернётся когда?

Полным надежды взглядом он посмотрел в круглое добродушное лицо хозяйки. Та с сочувствием покачала головой.

– Нескоро, Ланс. Очень нескоро.

>>>

Всю весну Магнус пролежал, восстанавливая здоровье после ранения. Больно тяжёлым то оказалось. На его место встал Уорд, вернув место старосты законному владельцу. Как и предрекал Дакота, поверенный Ландлоу не стал сидеть сложа руки, и в леса потянулись обловщики со всей Атсхалии.

Перемены, затеянные Уордом, не всем пришлись по сердцу. Недовольные только скрипели по-стариковски да всё больше помалкивали, ожидая возвращения старшего Мордока. Мало кто отваживался выступать против новых порядков, да и те редкие голоса вскоре смолкли, не найдя поддержки у большинства.

Карманы молодых охотников заполнились звонкой монетой. Да только всё повернулось к худу. Последние годы итак выдались голодными, неурожайными, а тут ещё зверь стал уходить. Оттого всё чаще жители Грейстоуна стали туже затягивать пояса.

Густав, слабеющий с каждым днём, смотрел на всё с безысходной тоской. Поговаривали, год-два, и уйдёт мужик вслед за женой.

Пришло время, и старший Мордок заявился на собрание. Только теперь стало понятно, возврату к прежнему не бывать. Изменился