Тренировочный день 2 - Виталий Хонихоев

— Это реально классная команда у «сырников». Синицына, Кондрашова, Бергштейн, да и «восьмерка» сегодня неплохо себя показала. — продолжает Алена: — и мы сражались с ними, девочки, дали бой. Так что все сыграли на отлично, не грустим. Особенно сегодня Айгуля постаралась!

— Нам не хватило буквально чуть-чуть. — вздыхает Наташа, стягивая второй наколенник: — но в следующий раз мы точно их одолеем.

— Верно. — классная у молокозавода команда — это факт. Мы старались сегодня. Маша опять блеснула, да и ты Алена на уровне, вот прям хоть сейчас на региональные. Точно вам говорю — мы выиграем этот сезон, осталось только подтянуться немного. А вы видели, что Кондрашова выдохлась к концу игры? Да и Синица тоже. Неет, в этом сезоне мы точно можем…

Глухой удар заставил ее замолчать. Все обернулись в угол, где Мария Волокитина только что с силой захлопнула дверцу своего шкафчика. Наступает неловкая тишина. Волокитина молча стягивает с себя через голову сине-белую футболку с номером «три» и бросает ее на пол, оставшись только в спортивном бюстгальтере.

— Ээ… Маша? Ты что-то хочешь… сказать? — спрашивает Алена, наклонив голову. Мария молчит, стягивая с себя шорты и отправляя их на пол тем же самым жестом — с размаху, будто кувалдой сваи вбивает в землю. Шмяк!

— Ну… ладно. — после некоторой паузы говорит Алена: — ладно, Маш. Я все понимаю и…

— Эта команда ужасна. — говорит Мария, повышая голос и поворачиваясь к остальным: — просто ужасна, настолько ужасна, что у меня мурашки по коже бегут!

— Послушай, Маш… — начинает было Наташа.

— Заткнись, Маркова. — перебивает ее Волокитина: — ты вообще на скамейке запасных сидишь в команде местного завода. Вот просто завались.

— Маша, ты чего так? Что случилось то? — Маслова разводит руками: — чего ты хочешь?

— Я хочу больше не проигрывать. Никогда! Особенно — «сырникам» и этой Синице! — Волокитина с размаху ударяет по дверце шкафа. Наступает пауза.

— Может ты все же закончишь переодеваться, и мы потом поговорим в холле? — говорит Маслова.

— О, ты думаешь я тут переодеваюсь? Я тут погружаюсь в пучину отчаяния и безнадежности, Алена. У меня атрофировались все жизненные функции. Эта команда настолько ужасна, что у меня никаких сил не осталось. Мы проигрываем им в пятый раз, а ты говоришь «такая классная команда эти сырники»!

— Они и есть классная команда! — разводит руками Маслова.

— Ну так иди и полижи им в раздевалке! Это по коридору дальше!

— Маша! — говорит Маркова, пытаясь успокоить обоих.

— Маркова, ты седьмая в очереди запасных на скамейке, сгоняй за газировкой! И завались уже!

— Хорошо! — не выдерживает Маслова: — хорошо! Ты такая умная у нас, ты лучшая во всем, звезда на небосклоне, лучший бомбардир сезона! Похоже, что у тебя есть ответы на все! Так что — просвети нас. Научи меня чему-нибудь, что я не знаю! Как нам побеждать всегда? Как…

— О, научить тебя? — Волокитина упирает руки в бока.

— Да! Научи…

— А? — перебивает ее на взлете Волокитина и Маслова — закатывает глаза. Складывает руки на груди и качает головой: — Научи меня чему-нибудь, что я не знаю! От такого стратега и мыслителя как ты, с твоими знаниями и самодовольством — чему я могу научиться⁈

— Девочки… — пытается встрять Маркова, но Алена Маслова поднимает руку.

— Наташа, помолчи. А ты, Маша… вот тебе подиум, постамент — научи меня. Нас. Расскажи что ты знаешь. — говорит Маслова и в раздевалке наступает тишина. Волокитина разворачивается к своему шкафчику и открывает его. Вынимает полотенце и обматывает его вокруг бедер. Достает свою сумку и все это — в полнейшей тишине. Маслова — разводит руками.

— Ну вот видишь… — говорит она, но тут Волокитина поворачивается к ней.

— Твой жених, этот кобелина с завода — вчера ходил в кино с Маринкой, что из малярной бригады. После этого они пошли к нему домой…

— Что⁈

— А позавчера он и какая-то училка из третьей школы в ресторан ходили. Да у половины девчонок с поселка у Негритянки на шее чаще можно не цепочку увидеть, а его засосы!

— Да быть не может!

— Этот Холодок и ко мне клинья подбивал, предлагал пойти к нему на квартиру, показать «марки и альбомы», а сам мне в декольте заглядывал! И за задницу хватал своими лапами липкими!

— Машенька, погоди, что ты говоришь такое! — вскакивает с места Маркова Наташа: — погоди…

— Завались, Маркова, все знают, что ты и он обжимались под лестницей за спорткомплексом, когда Валерий Сергеевич нам лекцию о нелегкой участи трудящихся Кубы читал, а ты ему в этот момент «голландский штурвал» сделала!

— Погоди, погоди… это… все совсем не так было! — поднимает руку Маркова, видя, что Алена Маслова поворачивается к ней.

— … он приставал к Айгуле, когда она решила с новеньким тренером из школы пройтись и домой возвращалась, предложил ей «лизнуть у него кое-что» и похабщину нес!

— Было такое. — кивает Салчакова: — вот урод, а? Аленка, ты не расстраивайся…

— Знаете что⁈ — Маслова выпрямляется, ее глаза мечут молнии: — да пошли вы все!

— Твой Холодков стоял на вокзале и знакомился с приезжающими из деревни студентками, чтобы им комнату в своей квартире предложить… чтобы они с ним натурой рассчитывались.

— Мне следовало бы уйти из этой команды давным-давно! Пошли вы все! — Алена забирает свою сумку и выходит в коридор, хлопнув дверью на прощание, да так, что едва штукатурка с потолка не сыплется.

— Чертова неудачница. — говорит Волокитина, скрестив руки на груди и глядя ей вслед: — и такие как она будут учить меня позитивному мышлению…

* * *

— Волокитина, тебя к руководству завода вызывают. — говорит Валерий Сергеевич, глядя на Волокитину и Маркову, которые стоят перед ней в кабинете. За его спиной, на полках стоят многочисленные кубки, на стене развешаны медали и грамоты. Над всем этим висит надпись «Колокамский Металлуг» и цифра 25.

— За что⁈ — повышает голос Волокитина.

— Ты ветеран команды, предполагается что ты и должна вести эту команду. — продолжает Валерий Сергеевич: — ты же уже… старше всех девчат. Вот сколько тебе уже?

— Женщину о возрасте не