Тренировочный день 2 - Виталий Хонихоев

И у тебя отец татарин? — удивляется Иннокентий: — как я сразу не понял… да вы же не понимаете! Всех вас просто используют в своих интересах евреи! Вы как эти… марионетки, вот!

— Сейчас допьем и пойдем подеремся. — деловито заключает Митяй, поставив на стол пустую банку: — потом еще вернемся, как раз очередь подойдет. Значит Серега с Лехой, а Витька с Иннокентием. Слышь, интеллигент в шляпе, а ты с кем? Хочешь с Серегой раз на раз? Он может.

— Спасибо. Я столик подержу. — уклоняется от высокой чести «интеллигент в шляпе»: — а вы сходите, проветритесь пока.

— Погнали! — командует Митяй и они дружною толпой — вываливаются из пивнушки. Тут же заходят за угол.

— А почему это я с Серегой дерусь? — задает вопрос Леха, засунув руки в карманы и пьяно раскачиваясь словно камыш на ветру: — мы же с тобой поспорили, Митька.

— Потому что Серега возмущен. — отвечает Митяй: — и вообще, ты чего — струсил?

— Пфф… да кто тут трусит. Давай! Выходите по одному, всем накидаю. — Леха достает руки из карманов и делает ими несколько взмахов, разминаясь: — ну?

— Ша. Витька — следи чтобы по правилам. — говорит Митяй: — лежачего не бьем и по яйцам тоже. Пальцами в глаза не лезть. И без ножиков, а то знаю я вас, сидевших…

— Обижаешь, Митяй. Я ж местный, понятия знаю. — Леха поднимает руки и сжимает кулаки: — так чего? С Серегой, так с Серегой, чего он стоит как неживой, сдрейфил?

— Ладно. Серега — можно. — говорит Митяй и его брат с короткой стрижкой — делает шаг вперед и ударяет Леху кулаком в голову. Леха падает на землю как подкошенный. Виктор побегает к нему и проверяет состояние… дыхание есть, пульс прощупывается, а вот даже веки задергались.

Леха — отстраняется от его руки и садится на земле. Оглядывается осоловелым взглядом.

— Вы чего, мужики? — говорит он жалобно: — чего на меня взъелись-то? Сироту всяк норовит обидеть.

— Будешь за нашей сестрой еще ухлестывать? — грозно спрашивает его Митяй и тот — поспешно кивает головой.

— Буду! Как есть буду! — говорит он и тут же — спохватывается: — то есть — не буду! Или… вам-то чего надо? Чтобы ухлестывал или нет?

— Надо чтобы ты к ней на километр не приближался. — говорит Митяй: — а Серега, чтобы ты знал в свое время разряд по боксу получил, так что лучше даже не пытайся.

— Да больно нужно… — Леха все еще сидя на земле потрогал челюсть: — ни черта себе у него крюк, чуть челюсть не свернул мне. Ладно, не буду за вашей сестрой ухлестывать, но за остальными-то можно?

— Да делай что хочешь! — машет рукой Митяй и Леха — сияет, вставая с земли, протягивает ему руку и хлопает по плечу.

— Ну вот и договорились! — говорит он: — значит ваша сеструха меня с остальными познакомит!

— Чего⁈

— Ну ты же сам сказал, что согласен!

— Сейчас я Сереге скажу, чтобы добавил тебе еще!

— Не, это уже не по понятиям. Я ж сирота. И потом — ну чего вам, жалко, что ли? Я может в Волокитину влюбился!

— Да тьфу на тебя. Посмотрим. — говорит Митяй: — лучше пошли пиво дальше пить, пока столик не заняли, а то будем стоять как беженцы из стран капиталистической Африки… кто там дальше драться должен был? Витька?

— Кстати. — Виктор огляделся вокруг: — а где этот сионист?

— Он не сионист, а антисемит. — поправляет его Леха, все еще ощупывая свою челюсть: — и свалил он уже давно. Вот трусливая шкура…

— Ну, Вить, если тебе прямо так охота подраться — вон Серега тебе пару составит. — говорит Митяй: — разомнитесь.

— Не, — качает головой Виктор: — это глупо как-то. Ну убежал и убежал, хрен с ним. Пошли назад.

— Точно! — и они такой же дружной компанией пошли обратно в пивнушку. Внутри пришлось отстаивать свои места у столика, потому что «интеллигент в шляпе» так и не сумел доказать новым захватчикам площади столика что место занято. Так что за их столиком прибавилось еще народа, так что о том, чтобы полноценно облокотиться двумя руками на стол и речи теперь не было. Было место ровно для одного локтя и одной пивной кружки, то есть — банки из-под майонеза.

— Популярное место. — сказал Виктор и Леха, который задумчиво ворочал своей пострадавшей челюстью — кивнул.

— Это что. — сказал он: — с утра тут пиво настоящее, еще не успевают развести, гады торговые, барыги проклятые. После обеда начинается, не пиво, а моча ослиная. Просто ходить больше некуда, вот все тут и толкутся. Деваться людям некуда, а у меня еще и проблемы в личной жизни. Слышь, Серег! А ты когда разряд по боксу успел получить?

— Вот пока ты сидел он и получил. — отвечает за брата Митяй: — а насчет личной жизни ты лучше вон к Лильке, которая «Железный Кайзер» подкати. Говорят она на передок слабая.

— Да ну ее. — машет рукой Леха: — видел я что за ней чурки ухлестывают, после такого неохота… да и не такая уж она и симпатичная. Вот продавщица в гастрономе на проспекте сорокалетия Октября — вот там да! Видели? Галькой зовут, такая сочная как пирожок с ливером… — Странные у вас гастрономические сравнения. — роняет интеллигент в шляпе: — но Галина Ивановна и впрямь… достойная женщина. И коли мы уже скатились до обсуждения дам за глаза, то предлагаю выпить за прекрасный пол! — он поднимает свою банку из-под майонеза, наполненную пивом наполовину.

— За прекрасный пол! — ревет рядом Леха, поднимая свою тару.

— Это… за баб, вот! — поднимает свою банку Митяй. Серега — молча присоединяется к тосту.

— За прекрасных дам! — поддерживает их и Виктор: — Ик!

Глава 14

Глава 14

Интерлюдия Волокитиной Марии

— Слушайте, девчата, послушайте меня. Будем позитивными, девчата. Позитивными!– говорит Алена Маслова, стоя перед скамейками у своего шкафчика.

— Алена права, в конце концов это товарищеский матч. — поддакивает ей Маркова Наташа, стаскивая с ноги наколенник и положив его рядом