Лето любви - Румелия Лейн

Девушка постоянно старалась загружать себя работой, чтобы не думать о Марке и Шэрон, но теперь, когда в Сорренто был Джереми, после полудня дел не оставалось. В один из таких дней до Стэйси вдруг дошло, что летние деньки неумолимо тают и скоро у нее не будет возможности наслаждаться спокойствием пустынного пляжа для персонала. И мисс Робертс твердо решила не упускать больше ни одного свободного часа. Фэрроу полностью согласился с такой постановкой вопроса. В последнее время он стал веселым и бодрым, а его шутки всегда приходились к месту. И если бы в его глазах не витала какая-то особенная мечтательность, Стэйси бы даже подумала, что вернулся прежний Джереми и все, что между ними было…

Только теперь для нее прошлое не имело значения, даже если бы все оставалось по-прежнему, подавленно подумала девушка. Благодаря шоколадным глазам и сдержанной улыбке Марка Лоуфорда для Стэйси Робертс многое теперь не будет по-прежнему.

Однажды, когда Стэйси почти заснула в пустынном раю пляжа, она вдруг почувствовала, что кто-то склонился над ней. Девушка улыбнулась, не открывая глаз, думая, что это Джереми вернулся пораньше. Но когда она все же приподняла ресницы, сон тут же улетучился.

— Тони! — Она быстро села. — Ты… ты что тут делаешь?

— Наслаждаюсь созерцанием тебя на пляже. — Его черные глаза нахально разглядывали ее тело.

— Как ты сюда попал? — Стэйси задала этот вопрос, только чтобы поддержать беседу, хотя и так было видно, как этот парень тут очутился. Антонио был весь мокрый, а за спиной виднелся акваланг.

Он, вероятно, понял, что вопрос был формальностью, и равнодушно пожал плечами. На красивых губах бывшего гитариста играла наглая усмешка, а в глазах мелькали недобрые искорки.

Девушка почувствовала, как испуганно забилось сердце. Ведь с той ужасной ночи в пещере она ни разу не видела Тони.

— А знаешь, ведь ты стоила мне работы, — произнес парень почти равнодушно. Почти.

Стэйси судорожно сглотнула.

— Боюсь, я и правда немного в этом виновата, — признала она, затем, слегка повысив голос, продолжила: — Но только не в твоем отвратительном поведении в пещерах. Ты неверно меня понял.

— Что ж, в следующий раз я постараюсь понять тебя правильно, — усмехнулся он. — Идет?

— На твоем месте я бы не надеялась на следующий раз.

Может быть, Тони, конечно, и шутил, только что-то в его голосе здорово пугало девушку. Она постаралась выдержать как можно дольше его пристальный, немного насмешливый взгляд, а затем равнодушно воззрилась на море. Ее сердце гулко колотилось, и, казалось, его стук отчетливо раздается на пустынном пляже. К счастью, со стороны утеса послышался радостный возглас Джереми:

— Тони! Ах ты, старый черт! Ты чего это так быстро вернулся?

Для Стэйси появление Джереми еще никогда не казалось таким долгожданным, как теперь. Приятель семенил по горячему песку, сжимая в обеих руках по бутылочке охлажденного апельсинового сока, а на его загорелом лице играла привычная мальчишеская усмешка.

Гитарист медленно расплылся в ответной улыбке.

— Вплавь, — хмыкнул он. — Плыл день и ночь.

— Уже нашел работу?

— Такой, как тут, мне уже не обломится. — Тони с сожалением пожал плечами.

— Что, не хватает рекомендаций от хозяина «Палаццо»? — подтрунивал Фэрроу, усаживаясь на корточки и роясь в сумке.

После обмена взаимными насмешками Антонио невозмутимо заметил:

— В конце летнего сезона уже поздно искать работу.

— Это точно! — согласился Джереми, доставая из сумки открывалку и ловко вскрывая бутылочки. Разливая сок по стаканам, он бодрым голосом добавил: — Прости, приятель, что не предлагаю, но мы не ждали гостей.

Затем коллега передал девушке ее стакан, отпил часть из своего и снова воззрился на Тони.

— И что же ты собираешься делать? — спросил он наконец, имея в виду работу.

Гитарист пальцами вычерчивал замысловатые фигуры на песке.

— Я хочу переехать, — медленно произнес он. — Может, подамся в Венецию, говорят там много туристов и неплохо платят.

— Да, возможно, это и неплохая идея, — со знанием дела кивнул приятель, а затем, заметив, что Стэйси не принимает участия в разговоре, повернулся к ней с шутливой фразой: — Не спи — замерзнешь! — и снова вернулся к разговору с Тони.

— Тогда не забудь с нами попрощаться, когда соберешься уезжать.

Антонио ослепительно улыбнулся и, взглянув в глаза девушке, медленно проговорил:

— Не забуду… Мне нравится тут играть, так что я задержусь в Сорренто до тех пор, пока мои друзья не разъедутся.

Джереми с трудом поднялся со своей подстилки, когда Тони начал собираться. Он небрежно бросил:

— Arrivederci![11]

Стэйси Робертс демонстративно смотрела в другую сторону до тех пор, пока гитарист не вошел в воду.

Когда темноволосая голова исчезла из виду, Фэрроу улегся на бок и, опершись на локоть, иронично произнес:

— Нечего сказать, ты просто заговорила нас до смерти.

Девушка слегка улыбнулась.

— Я не была с ним настолько дружна, как ты, — уклончиво проговорила она.

Джереми посмотрел на девушку внимательно и усмехнулся:

— В Тони есть что-то такое… Женщины или любят его, или ненавидят, но никогда не остаются равнодушными…

— Не знаю, я не замечала, — ответила девушка, пожимая плечами. — Но мне больше нравится, когда он уходит, чем когда объявляется.

К счастью, тревожное настроение вскоре отступило. Присутствие Джереми действовало умиротворяюще, так что вскоре Стэйси допила свой сок и расслабилась. Приятель интриговал ее. Больше всего девушке было интересно, как идут дела у них с Мелани.

Этот вопрос так и крутился у нее на языке, пока парень, блаженно растянувшись на солнышке, отшлифовывал свой красноватый загар. Но Стэйси так и не решилась спросить, поскольку знала, что приятель все равно уйдет от ответа.

Следующий день выдался хлопотным, так как начался новый заезд. Стэйси была по горло занята размещением гостей, распределением экскурсий и рассказами о достопримечательностях Сорренто. Только к вечеру кутерьма затихла и девушка выгадала пару часиков для отдыха.

Расслабляющая ванна сотворила чудо, и мисс Робертс даже захотелось принарядиться к ужину. Ее лицо не изменилось с того рокового вечера под звездами. Может, только легкие круги пролегли под серо-зелеными глазами, но из-за них взгляд казался выразительнее, а ресницы гуще. Кожа обрела некоторую бледность, но лишь оттого, что Стэйси сама оберегала ее от чрезмерного воздействия солнечных лучей, дабы сохранить нежный золотистый загар. Она выбрала шифоновое платье цвета лаванды без рукавов. Высокий воротничок подчеркивал стройность фигуры.