Зло, которое творят люди - Сандроне Дациери

меня Господь за то, что я сейчас скажу. – Священник понизил голос, словно действительно боялся, что его услышат на небесах. – Я мог бы поверить, что Санте избил ее до смерти в пьяном угаре. Ведь если вы еще не заметили, он пропойца. Но чтобы он задушил ее, спрятал тело, притворялся перед всеми, изображал горе… Нет. В это я не верю.

– А что говорила о нем сама Мария?

– Она любила его и терпела его грубость. Оглядываясь назад, я понимаю, что следовало посоветовать ей, чтобы сбежала из дома. Вдали отсюда с ней ничего бы не случилось.

Не желая возвращаться в бар на площади, Итала нашла гастроном и проглотила два куска фокаччи с вареной ветчиной и майонезом. Перекус она запила фантой, сидя на скамейке с видом на долину и ферму Локателли на заднем плане и пытаясь прогнать мрачные мысли. Затем стряхнула с себя крошки и пешком спустилась по серпантину. Ферма представляла собой двухэтажную лачугу, выстроенную отчасти из камня, отчасти из кирпича, с длинной покосившейся террасой, которая также служила навесом.

Человек, который не мог быть никем иным, кроме Санте Локателли, перетаскивал дрова из большой груды в сарай, крытый зеленым шифером. Делал он это при помощи тачки и, опустошая ее, каждый раз разражался ругательствами. Это был огромный мужчина с широкими плечами и мощными, как бревна, бедрами. Длинная борода и грязные волосы выглядели слегка запущенными, – впрочем, возможно, они были такими всегда.

– Господин Локателли! – окликнула его Итала.

– Я занят, – покачал головой мужчина.

– У меня к вам личный разговор.

– Я занят.

Итала подождала, пока он опустошит тачку, затем уселась на нее, оставив его с охапкой дров.

– Смотрите не опрокиньте.

– Какой вы любезный… Я прошу всего десять минут.

С этого расстояния Итала почувствовала алкогольные пары в дыхании мужчины и едкую вонь его пота.

– Можно узнать, кто ты, черт тебя подери, такая?

Итала не ответила.

– Ты из полиции.

– Я бы хотела, чтобы вы побеседовали со мной о вашей дочери.

– С какой стати?

– Потому что в противном случае я вернусь в сопровождении коллег.

– Предъяви удостоверение.

Итала приподняла фуфайку, показывая пистолет.

– Вы такие уже видели, верно?

Локателли с оглушительным грохотом швырнул дрова о стену сарая.

– Почему бы вам не отвалить от меня к чертям?

Благодушие исчезло с лица Италы.

– Санте, мне нужно задать тебе всего несколько вопросов. Сейчас мы с тобой зайдем в дом, ты сваришь мне кофе, мы спокойно его выпьем, десять минут поболтаем, а потом я уйду, и ты больше меня не увидишь.

– Я пью кофе в таверне.

– Тогда я сама его сварю, идет?

Чурбан смирился. Его дом оказался похож на свалку: мусор, грязная одежда, объедки, запах тухлятины, пустые бутылки. Итала не без труда отыскала заплесневелый кофейник, прогорклый кофе и покрытые налетом стаканы.

– Полагаю, уксуса у тебя нет? – спросила она.

Локателли не ответил и уселся за стол, расстегивая рубашку. Он был волосатым, как медведь, с грудью штангиста. Итала обошлась мылом, чтобы оттереть стаканы, вытряхнула кофе со дна банки и, прежде чем его заварить, вскипятила кофейник с водой и солью.

– Почему ты не наймешь домработницу, чтобы помогала тебе убираться?

– Ко мне никто не пойдет. Боятся.

Кофе поднялся, его аромат отдавал жареным. Итала отнесла его к столу.

– Это лучшее, что я могу сделать. Почему тебя боятся?

Локателли смотрел на дымящиеся стаканы так, будто не знал, что это такое.

– Потому что я умею за себя постоять.

– Что за ерунда…

– И потому что думают, будто это сделал я. Будто я спал с собственной дочерью, как животное. Судья тоже так думал. Назвал меня извращенцем. А как по мне, больной – это он, а не я.

Итала тщетно пыталась отыскать на его лице признаки стыда или чувства вины.

– Давай пей свой кофе, – только и сказала она.

Локателли отхлебнул глоток.

– Кофе всегда готовила Мария. Делала мне завтрак, прежде чем я уходил в поля.

– А теперь ты туда не ходишь?

– Я сдал все в аренду. Мне на них плевать, но надо чем-то пробавляться.

– У тебя есть предположения, кто мог убить Марию?

– Если бы я знал, он был бы уже мертв. И я вернулся бы в тюрьму с высоко поднятой головой.

– Возможно, твоя дочь тайком с кем-нибудь встречалась.

– Проклятая землепашка! Она была еще целка, слышишь?! Мне так врач сказал! – взревел мужчина.

«Целка? О боже, он имеет в виду „девственница“», – подумала Итала.

– Ты не хуже меня знаешь, что есть способы остаться девственницей, даже если у тебя есть парень.

Санте, казалось, готов был наброситься на нее, но вместо этого схватил с комода одну из фотографий в рамках и сунул ей под нос:

– Вот, гляди! По-твоему, она похожа на шлюху? А ее подружки?

На фотографии Мария обнималась с темнокожей девушкой в скаутской форме, и ускользающее воспоминание вернулось, вихрем закружившись в голове Италы. Не связано ли оно каким-то образом с Кремоной?

– Видишь теперь, что она ангел? – снова закричал отец. – Мою дочь убил какой-то выродок, а не ревнивый парень.

– Ты прав. Она состояла в скаутах?

Санте слегка успокоился и снова сел.

– Нет, я этого не хотел. Мне это всегда казалось тупой хренью. Даже священник приходил…

– Дон Альфио?

– Дон Луиджи. Другого я не знаю.

– Да, он, – подтвердила Итала, слыша, как в ее голове рассмеялся дон Альфио: «Ты все еще думаешь обо мне после стольких лет».

– Я ему сказал, что скауты – это дети в идиотской одежде…

– Под руководством идиотов в детской одежде.

Локателли чуть заметно улыбнулся и закурил сигарету без фильтра. Итала тоже приняла одну, хотя и не любила такой крепкий табак.

– Он просил, чтобы я отпустил Марию в летний лагерь, просто чтобы попробовать.

– И ты согласился?

– Мария умерла до начала каникул.

С одышкой поднимаясь по серпантину, Итала заметила, что за ней, медленно сокращая расстояние, следуют двое мужчин. Она села на отбойник и подождала их, уверенная, что они явились по ее душу, и почти столь же уверенная, что они коллеги. Так и оказалось: еще прежде, чем открыть рот, они помахали у нее перед носом «корочками».

– Карабинеры. Пожалуйте ваши документы, – сказал один из них; второй держал в руке пистолет стволом вниз.

Итала уже приготовила удостоверение.

– Убери пушку, мы одна семья.

Карабинер замер от удивления и передал ее удостоверение напарнику.

– Простите, госпожа инспектор, вы здесь по службе?

– Нет. Я собираюсь по грибы, – ответила Итала.

– Позвольте спросить, с какой целью вы встречались с синьором Локателли?

– Спрашивала дорогу к