Убийства в Чумном дворе - Джон Диксон Карр

Я не позволю! Я этого не позволю, слышите! Вы не смеете меня заставлять! Каждый раз, когда я смотрю на это…

– А! – сказал Мастерс и опустил фонарь. – Все в порядке, мисс. Пожалуйста, садитесь. Я только хотел кое-что проверить.

Холлидей решительно шагнул вперед, а инспектор, посмотрев на него с кислой улыбкой, неуклюже вернулся к своему рабочему столу.

– Спокойно, сэр. Вы должны быть благодарны мне. По крайней мере с одним призраком я разобрался. Это то, к чему прибегал Дарворт, чтобы заставить людей поверить ему. Если пациент хорошо поддается гипнозу…

Тяжело дыша, он сел.

– Он пробовал вылечить ваши головные боли, мисс Латимер?

– Да.

– Он когда-нибудь ухаживал за вами?

Вопрос прозвучал так внезапно, что Мэрион сказала «да» прежде, чем осознала это. Мастерс кивнул.

– Он когда-нибудь просил вас выйти за него замуж, мисс Латимер?

– Нет… не совсем так. Он говорил, что, если ему удастся очистить этот дом от злых духов, он попросит… Слушайте! Это… это звучит так безумно и абсурдно, и… – Она с трудом сглотнула, и ее глаза наполнились истерическим весельем. – Он был похож на Монте-Кристо и Манфреда в одном лице. Мрачный и одинокий, как в дешевом кино, как… Но вы его не знали, понимаете. В этом-то все и дело.

– Редкий экземпляр этот джентльмен, – сухо сказал инспектор. – К каждому у него был свой подход… Но в конце концов, видите ли, он был убит. Это то, о чем мы сейчас хотим поговорить. И кто-то вовсе не под гипнозом и не под каким-то там внушением прошел сквозь каменную стену или сквозь запертую на засов дверь и искромсал его. Итак, мистер Холлидей! Я хочу узнать обо всем, что происходило в гостиной с того момента, как погас свет. Расскажите свою версию событий, и я попрошу мисс Латимер подтвердить ее.

– Вы правы, – кивнул Холлидей. – Я расскажу в точности все, как было, потому что весь вечер я ни о чем другом не думал. – Он глубоко вздохнул, а затем пристально взглянул на Мастерса. – Вы разговаривали с остальными. Они признали, что слышали, как кто-то там передвигался?

– Расскажите свою историю, сэр, – напомнил ему Мастерс, вежливо пожимая плечами. – Но, хм, разве вы не совещались между собой как свидетели? Там, все это время?

– Какое еще совещание?.. Я ничего такого не знаю. Мы, черт возьми, чуть не переругались. Никто не признался, о чем вам рассказывал, а Тед выглядел немного чокнутым. Все порознь отправились по домам… Уехали на разных машинах. Тетушка Энн даже не позволила Физертону проводить ее. Прекрасное, милое сборище. Нечего сказать… Вот что произошло. Тетушка Энн настояла на том, чтобы мы сели вместе и сосредоточились, дабы помочь Дарворту. Я был против этой затеи, но Мэрион умоляла меня не поднимать шума, и я уступил. Кроме того, я хотел развести огонь – он погас. Я не видел никакого смысла в том, чтобы сидеть сложа руки в холодной комнате, когда в этом не было никакой необходимости. Но Тед сказал, что дрова сырые и все равно не загорятся и что неужели я похож на маленького избалованного утенка, чтобы бояться холода? Ха! Ну что ж! Мы разобрали наши стулья…

Последовал неизбежный вопрос. И он, и Мэрион подтвердили показания леди Беннинг относительно того, в каком порядке все сидели. Она справа от камина, затем Холлидей, Мэрион, майор Физертон и на другом конце Тед.

– На каком расстоянии друг от друга стояли стулья?

Холлидей пожал плечами:

– На приличном расстоянии. Знаете, там огромный камин. Мне пришлось встать на цыпочки, чтобы задуть свечи на полке над ним. Не думаю, что кто-то мог, протянув руку, прикоснуться к кому-то… Разве что только, – он посмотрел Мастерсу в глаза, – мы с Мэрион.

Молодая женщина смотрела в пол. Холлидей положил руку ей на плечо и продолжал:

– Я позаботился о том, чтобы мой стул был рядом с ее, но не слишком близко, потому что тетушка Энн наблюдала за мной, как ястреб. И я не хотел казаться… О, черт возьми, вы сами понимаете! Я взял ее за руку, и так мы и сидели. Я не знаю, как долго. И что было хуже всего – если честно, – темнота начинала действовать мне на нервы. Меня не волнует, насколько жалок может быть мужчина… – Он вызывающе посмотрел на нас, и Мастерс кивнул. – Кроме того, кто-то очень тихо что-то шептал или бормотал. Одни и те же слова, снова и снова, с каким-то шелестящим звуком, и еще казалось, будто кто-то раскачивался взад-вперед на стуле. Боже, этого было достаточно, чтобы волосы встали дыбом! Я не знаю, сколько времени прошло после этого, но у меня было ощущение, что кто-то поднялся со стула…

– Вы что-то слышали? – спросил Мастерс.

– Ну, это трудно объяснить, но если вы когда-нибудь присутствовали на спиритическом сеансе, то поймете. Вы можете почувствовать движение, дыхание или шорох, ощутить что-то движущееся в темноте. Можно назвать это ощущением чьей-то близости. Я действительно слышал скрип стула незадолго до этого, но я не готов поклясться, что это был… не важно кто.

– Продолжайте.

– Затем я явственно услышал два шага прямо за спиной, у меня довольно хороший слух, и кажется, больше никто этого не отметил, пока… Пока внезапно я не почувствовал, как Мэрион напряглась и сжала мою руку. Признаюсь, у меня сердце в пятки ушло. Я почувствовал, как она протянула ко мне другую руку, и она вся задрожала… Только потом я узнал, что произошло, и прикоснулся к ней. Тебе лучше самой сказать ему, Мэрион.

Хотя молодая женщина пыталась сохранить прежнее самообладание, но пережитый страх снова овладел ею. Фонарь стоял у ее ног, отбрасывая блики света на бледное, прекрасное, измученное лицо. Она медленно подняла глаза.

– Это была рукоятка ножа, – сказала Мэрион. – Я почувствовала ее сзади на своей шее…

Глава двенадцатая

Последняя свеча на рабочем столе догорела, превратившись в лужицу жира. Слабый сероватый свет проникал в коридор за дверью, но тени на кухне были по-прежнему густыми, и фонарь горел в их центре, освещая усталое лицо Мэрион Латимер. Это была кульминация ночных ужасов перед тем, как они поблекли при крике петухов. Я оглянулся на Мастерса и на Макдоннелла, почти невидимого в дальнем углу. Но, как ни странно, я представил себе степенную комнату с солидной правительственной мягкой мебелью над Уайтхоллом, и сидящего посреди нее толстого мужчину, закинувшего ноги на длинный письменный стол и читающего дешевую новеллу. Я не был в этой комнате с 1922 года…

– Видите ли, – осторожно произнесла Мэрион после паузы, – мысль о том, что кто-то из нас вот так бродит, была… была гораздо