Великий Краббен - Виктор Дмитриевич Колупаев

было нетрудно, он выразительно посмотрел на Квазика и повел Викторию Олеговну в свой кабинет.

Он усадил ее в кресло, достал таблетку валиброма и приготовился к неприятностям.

Когда Виктория Олеговна пришла в себя, она вторично попросила освободить ее от хлопотливых обязанностей школьной уборщицы. На этот раз он уже не стал ее уговаривать, хотя ему по-прежнему некем было ее заменить…

3

Виктория Олеговна ушла, и школа осталась без уборщицы.

Алешкин еще согласился бы обойтись без преподавателя. Он мог заменить уроки телевизионной лекцией, — существовали школы вообще без преподавателей… Вот только без уборщицы он обойтись не мог.

Это уже стало проблемой не только в его школе, но и в стране. Где только возможно, уборщиц заменили автоматы; появились автопылесосы, автомойщики, автомусорщики и прочие машины специального назначения, Под ступеньками лестниц появились автощетки, которые сметали с ног входящих уличную пыль. Но слишком сложен был интерьер, окружающий человека, поэтому самые остроумные автоматы не везде могли заменить пусть самую заурядную, но живую уборщицу. А тем более в школе.

Роботы все еще были очень дороги и специальное постановление запрещало использовать их для наземных работ. Только для Космоса…

Без особых надежд Алешкин позвонил в Бюро Предложений. Потом набрал номер техслужбы Космодрома и увидел на экране лицо Бухова с отекшими веками — следами старых космических перегрузок.

— Что? — сразу спросил Бухов. — Опять мой техник чего натворил?

Алешкин рассказал про «черепашку». Бухов сокрушенно покрутил головой.

— А ведь я у нее предохранители вытащил.

— Значит, он их поставил.

— Сообразил…

— Он-то сообразил.

— Вот я и говорю. Ремнем бы его.

— Каким ремнем? — не понял Алешкин.

— А!.. — отмахнулся Бухов. — Значит, навертела там дырок. Ну, я тебе ремонтника пришлю.

— Да я не об этом. Это пустяки, сами справимся.

— А чего еще?

— Виктория Олеговна у меня ушла.

— Не отпускал бы.

— Не могу ее больше задерживать, сам знаешь… Как ты там без уборщиц обходишься?

— Автоматов понаставил где только можно.

— А где не можно?

— Там сам убираю… Слушай, а не пойти ли мне в школу? Надоело что-то мне здесь. Без меня Космопорт обойдется как-нибудь.

— Думаю, что обойдется, — поддакнул Алешкин. — Вот только мне ты не подойдешь. У меня же работать нужно. Школа — это тебе не кнопки нажимать. Дети!

— Да, профиль у меня не тот.

Бухов некоторое время рассматривал насупившегося Алешкина.

— Слушай, — сказал он. — Найду я тебе уборщика.

— Тебе шуточки…

— Да серьезно! Вот, не верит… Завтра с Луны прилетает.

— С Луны?

— С нее самой, с «Луны-50».

Тяжелое гудение оборвало разговор, изображение на экране исчезло за белыми полосами. Алешкин терпеливо ждал — со стартовой площадки поднимался корабль, он ушел в зенит, Алешкин опять увидел лицо Бухова и спросил:

— Значит, космонавт?

— Ну космонавт, а тебе — плохо?

— Так он ко мне не пойдет.

— Как это не пойдет? Скажем, и пойдет.

— Ему отдыхать положено. Два месяца.

— А чего ему отдыхать.

— Не железный же он.

— Не железный, это верно…

Тут экран опять мигнул, еще раз… Бухов повернулся к селектору связи.

— Слушай, меня «Сатурн» вызывает, ты извини, я отключусь. Ты приезжай завтра. «Селена» прибывает, как всегда, в двадцать ноль-ноль. Бывай здоров!

Алешкин выключил звуковизор. Подумал. Потом позвонил в справочное Космодрома, попросил сообщить, кто работал на станции «Луна-50».

Ему назвали четыре незнакомые фамилии…

4

Потрепанный «Кентавр» Алешкина катился по автостраде к Космопорту. Электромотор тянул плохо, аккумуляторы пора было заменить, да и ходовая часть нуждалась в ремонте, вообще машиной пора было заняться всерьез.

— Сапожник без сапогов, — говорила Мей.

— Без сапог, — поправлял Алешкин.

На возню с «Кентавром» так и не хватало времени.

Опускающееся солнце слепило глаза, Алешкин включил поляризатор ветрового стекла, и солнечный диск стал походить на раскаленную докрасна сковороду.

Бело-голубой корпус «Селены» уже стоял на поле, от него поднимался легкий дымок. Алешкин сразу прошел к Бухову. Тот кивнул ему, продолжая вести разговор по селектору. Алешкин опустился в кресло, нащупал кнопки управления, опустил у кресла спинку, убавил упругости и расположился поудобнее.

Они поговорили о том о сем. Бухов пожаловался опять на сына.

— Дома автощетку установил.

— Не работает, — посочувствовал Алешкин.

— Еще как работает. Как заходишь, эта щетка на пружинке и прыгает на тебя, как дикая кошка. На непривычного Человека, знаешь, как действует. Я уж выключаю ее, а то соседи заходить боятся.

Опять запикал селектор.

— Ну чего там? — спросил Бухов. — Так пусть сюда идет, ко мне. А чего его провожать, он сам дорогу найдет, не маленький.

Бухов отвернулся от селектора, Алешкин уже подумывал, что Бухов забыл о своем обещании и только собирался ему напомнить, как за его спиной открылась дверь и пластик пола заскрипел под тяжелыми шагами.

Алешкин вскочил.

В дверях стоял ТУБ. Тот самый, Алешкин узнал бы его среди сотни других. Оспины метеоритных ударов продолжали покрывать его плечи, он стоял, чуть завалившись на правую ногу, ту самую ногу, которую вывернул, когда тащил на себе танкетку, спасая жизнь ему, Алешкину, и Мей.

— Старый знакомый? — улыбнулся Бухов.

Алешкину даже захотелось обнять ТУБа, но он постеснялся Бухова.

— Здравствуй, старина!

Он протянул руку, ТУБ ответно поднял Свою ручищу, но сказать в ответ ничего не мог, только хрипнул и замолчал.

— Опять голос потерял, бедняга. Досталось ему, смотрю, за это время.

— Поработала машинка! — согласился Бухов. — Даже с Луны списали, за негодностью. Вон акт лежит. «Потерял быстроту движений и реакцию на приказы…» Пижоны, я смотрю, там, на Луне, возиться с ним не хотят. А ему присмотр нужен.

— Нужен, — согласился Алешкин.

— Вот я и говорю. А по акту его куда? Только списать. А он бы еще работал да работал.

Тут Алешкин наконец понял Бухова.

— Вот ты о чем… А как же Постановление?

— А чего — Постановление? Оно про исправные машины написано. А этот списанный. Можно считать, что его нет. А потом, ты мне скажи, будут они у нас когда-нибудь на Земле работать?

— Будут, конечно.

— Вот и будем считать, что Мы первыми начали этот эксперимент. Акт я вот в этот ящик положу, он у меня длинный. Так что скажи дяде спасибо и забирай свою уборщицу.

Строгие Постановления комиссии пр Кибернетике Алешкин помнил лучше Бухова и если беспокоился, то только за него.

Но и соблазн был велик…

— Мне бы инструменты кое-какие, проверить его. Тестеры там, микрошурупы.

— Зайдешь в техотдел, тебе все дадут.

— Как его еще Евгения Всеволодовна примет. Знаешь, какая она?

— Ну вот это уже твоя забота.

Мелких повреждений у ТУБа оказалось порядочно, да и с линией звука пришлось повозиться, пока он не