Право имею - Вячеслав Базов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты, Трусюк, рехнулся? — спросил Калинин. Вряд ли женщина выбралась бы из полиции сама, но с этим уж пусть остальные разберутся. Тусюк поправил мундир, сел за стол и смачно затянулся, прямо под знаком «не курить».
— А что? Она по-русски даже говорить особо не умеет. Кому б она что сказала?
— Гнида, — процедил Калинин, развернулся уходить, и в спину прилетело, словно харкнули: «Ты потому на этом глухаре капитаном и сидишь столько лет, что принципиальная мразь!»
* * *
Высокий забор находился всего в паре метров от окна, поэтому на кухне всегда было пасмурно. Не спасало даже то, что во двор нападало снега. Пора было его убрать.
Глеб налил кофе с молоком, поставил на стол и рядом — чашку с печеньем. Глядя на это, Леонид думал, что так ведь было не всегда, но достаточно долго, чтобы он успел привыкнуть. Привыкнуть к тому, что в этом доме его встречали не как начальника, а как гостя.
— Глеб, я понимаю, что не просил его пытать, но… ты мог же убить его не так просто. Не с одного выстрела. Ты проникся к нему сочувствием, потому что он тоже носил маску Чёрта?
Глеб, не глядя на собеседника, налил в свой кофе сливки, осторожно поставил упаковку от них на блюдце. Словно это был обязательный ритуал, только после него Глеб заговорил:
— Женщине нужна была помощь. Я решил закончить пораньше и вызвать «скорую».
— Он всё равно умерла, «скорая» не успела, — спокойно сообщил Леонид. На секунду в лице Глеба мелькнуло что-то, но он тут же взял себя в руки, сказал только:
— Вот как… жаль. Я помог ей, как умел.
— Поэтому на маньяков лучше Ника никого нет… Глеб, ты же понимаешь, что вы не просто убиваете. Вы не делаете этого зря. Я хочу, чтобы остальные они сто раз подумали, прежде чем совершить преступление. Чтобы они знали, что если даже их откупят — они умрут страшной смертью.
— Да, я помню. А ещё чтобы люди сами брали правосудие в свои руки… ну так вот они и берут. Банда, забившая до смерти националистов. Помнишь? Они были в наших масках!
— Нашёл за кого волноваться, — Леонид спрятал половину лица за чашкой.
— Так и этот тоже был в нашей маске! Или скажите, что проститутки — не люди?
— Глеб, всегда были и будут эти люди, которые оправдывают свои убийства тем, что делают добро. В их, конечно, понимании. Избавляя мир от других… Глеб, если ты сейчас спросишь, чем вы хуже или лучше, я тебя на разговор увезу!
— Я для себя давно решил, чем мы лучше. И чем хуже… — Глеб поднялся, почти половину чашки выплеснул в раковину. Начал тщательно мыть белую кружку. Леонид хотел ещё что-то возразить, и вообще выглядел настроенным на ссору, но обоих отвлёк синхронный сигнал оповещения.
У Евы сдетонировала маска.
* * *
— А говорила, что ко всему привыкла. Я же даже специально спрашивал, выдержишь ли… да что там, сучка, ты ж сама напросилась со мной ехать! Лучше б очкарика в напарники дали! Он бы не дал себя побить, и маску бы не заблевал.
Никита вёл машину без маски. Скорость не превышал, но иногда машина как-то неприятно виляла, и тогда желудок Евы, которая лежала на заднем сидении, снова подскакивал к горлу.
— Какого хрена ты такой?.. отбитый, — простонала Ева, пытаясь устроиться так, чтобы закрепиться на сидении. В конце концов села — ей было уже лучше. — Это не из-за того, что ты с ним сделал. Мне просто… вспомнилось.
— А, ты про это… ну да, они умеют. Я тоже был с той, с другой стороны, — задорно продолжал Никита. Словно веселился от этого. Ева не понимала — они говорили о пытках. Не было приказа убивать Морозова — они и не убивали. Зато Ник в одиночку в течение часа устроил человеку ад. И Ник не оставлял видных следов, он действовал методами полиции и охраны — внешне человек был цел. Разрывы тканей были только внутренними. И вышвырнули Морозова они по-прежнему ещё живого, даже в сознании — подъехали к остановке и просто оставили там на лавке. Так вот с какой «той стороны» был Ник, Ева или не понимала, или не хотела знать. Но во время пыток, которые были лишь местью, она сопоставляла причиняемую боль с личными воспоминаниями. Воспоминаниями о трупе, что долго не хотели отдавать ей, как гражданской жене, и родителям Дениса. Трупе Дениса.
Её стошнило не от того, что делал Ник. А от того, что она вспомнила — Денис прошёл всё то же. Только он не выжил.
— Ты сидел? — поняла Ева. Ник только отсалютировал, утвердительно крякнув. Он смотрел больше на дорогу, чем на собеседницу. — И тебя пытали?
На этот раз Ник промолчал, да и вообще не выглядел больше таким весёлым.
— Ты поэтому такой отбитый? — продолжила Ева. Ей ещё там показалось, что Ник мстил не только за людей с видео, что им пришлось посмотреть и чьи показания прочитать, прежде чем отправиться за Морозовым. Никита тогда выглядел таким скучающим, будто видел это уже сто раз… своими глазами. И мстил он словно не за свидетелей — за себя, с такой фантазией и огоньком в этот раз работал.
— Не. Отбитый я потому, что в голове моей живёт Смерть. Не такая, как все привыкли, в плаще и с косой. Эта реально страшная смерть, даже я её побаиваюсь. И вот она мне говорит «убей этого, убей того. И вот кролика тоже убей. И с кошки своей шкуру спусти. И бабе живот вспори, и мелкого на лестнице повесь». И обещает, что если я устрою реки крови, то… то перейду на новый уровень.
— Тогда почему ты не трогаешь ни меня, ни кошку, ни Тимура? — скептически спросила Ева. Ей в последнее время всё больше казалось, что Никита притворялся. Словно на задании он выпускал какого-то другого себя, а в обычной жизни больше был пустозвоном, чем реальным психом.
— Это же просто. Потому что я сильнее Смерти, — как само собой разумеющееся произнёс Ник.
* * *
Когда открылись ворота во двор, Леонид и Глеб буквально выбежали встретить вернувшихся. Тимур смотрел из окна своей комнаты, думая, что его достаточно закрывает занавеска. Ева смерила всех насторожённым взглядом, постаралась прошмыгнуть в дом, но Глеб поймал её за руку. Никита уже смеялся в голос, держась рукой за дверцу машины.
