Том 2. Поэзоантракт - Игорь Северянин

27 января 1917

Тифлис

Поэза белой сирени

Белой ночью в белые сирени,Призраком возникшие, приди!И целуй, и нежь, и на грудиДай упиться сонмом упоений,И целуй, и нежь, и утруди…

Белой ночью белые приветы,Ласк больных, весенних полусны,И любовь, и веянье весны,И полутемени, и полусветы,И любовь, и чувства так лесны!..

Эта ночь совсем, совсем живая!В эту ночь приди ко мне, приди!И судьбу свою впереди!А сирень цветет, слегка кивая!А любовь растет, легка, в груди!

1917. Июнь

Гатчина

Гатчинскии весенний день

Тридцатый год в лицо мне веетВеселый, светлый майский день.Тридцатый раз СиреневеетВ саду душистая сирень.

«Сирень» и «день» — нет рифм банальней!Милей и слаще нет зато!Кто знает рифмы музыкальнейИ вдохновенней — знает кто?!

«Сирень» и «день»! Как опьяненноЗвучите вы в душе моей!Как я на мир смотрю влюбленно,Пьян сном сиреневых кистей!

Пока я жив, пока я молод,Я буду вечно петь сирень!Весенний день горяч и золот, —Виновных нет в весенний день!

31 мая 1917

Гатчина

Поэза разъяснения

Мои стихи не очень вдохновенны  Последний год…Не вдохновенны оттого, что пленны,  А я все тот…

Я не могу сказать всего, что надо,  Хотя могу…И чтоб не лгать реально, — вот досада, —  Фантазно лгу.

Да, ваших дней волнующая проза —  Больной вопрос…А потому — Миррэлия — как грёза, —  Взамен всех проз!..

9 ноября 1916

Гатчины

Поэза алых туфель

Ало-атласные туфли были поставлены на стол,Но со стола поднимались и прижимались к губам.Создал сапожник-художник, а инженер вами хвастал.Ало-атласные туфли глаз щекотали гостям.

Ало-атласные туфли, вы наподобие гондол,Помните температуру требовательной ноги?Ало-атласные туфли, сколько купивший вас отдалРазума и капитала — знает один Ибрагим…

Ало-атласные туфли с дымчатым кроличьим мехомГрелись кокетно в ладонях и утопали в коврах,Топали в пламенном гневе, то содрогались вы смехом,Вас на подносах носили на вакханальных пирах.

Плавали бурно в шампанском, кушали пряные трюфели,Аэропланом взлетали, били мужчин по щекам,Ало-атласные туфли, ало-атласные туфельки!Вы, чьи носки к молодежи! чьи каблуки — к старикам!

15 октября 1917

Петроград

Гений Лохвицкой

Я Лохвицкую ставлю выше всех:И Байрона, и Пушкина, и Данта.Я сам блещу в лучах ее таланта,Победно обезгрешившего Грех:

Познав ее, познал, что нет ни зла,Нет ни добра, — есть два противоречья,Две силы, всех влекущие для встречи,И обе — свет, душа познать могла.

О, Бог и Черт! Из вас ведь каждый прав!Вы — символы предмирного контраста!И счастлив тот, о ком заботясь часто,Вселяется в него, других поправ.

И в ком вас одинаково, тот благ:Тот знает страсть, блаженство и страданья,Тот любит жизнь, со смертью ждет свиданья,И тот велик, как чародей, как маг!

И грех, и добродетель — красота,Когда их воспринять благоговейно.Так Лохвицкая просто, беззатейноОткрыла двух богов и два креста.

1912. Июль

Веймарн

Промельк («И в зле добро, и в добром злоба…»)

И в зле добро, и в добром злоба,Но нет ни добрых, нет ни злых,И правы все, и правы оба, —И правоту поет мой стих.

И нет ни шведа, ни японца.Есть всюду только человек,Который под недужьем солнцаЖивет свой жалкий полувек.

21 декабря 1917

Петроград

К шестилетию смерти Фофанова

Как это так могло случиться,Что мог он в мае умереть,Когда все жаждет возродиться,И соком жизненным кипеть?!..

Певец весны, певец сирениИ майских фей, и соловьев,Чьей лиры струны так весенни,Чей стих журчливее ручьев.

Как мог он, этот вешнепевец,Как он сумел, как он посмелУйти от пляшущих деревьевИ от кипящих маем тел?

На скорбь обрек живых умерший,На осень он весну обрек…Что может быть больней и горше,Чем умолканье вешних строк?…

Все не могу я надивитьсяИ все дивиться буду впредь,Как это так могло случиться,Что мог он в мае умереть?!..

20 июня 1917

Мыза Ивановка

Россини

(сонет)

Отдохновенье мозгу и душеДля девушек и правнуков поныне…Оркестровать улыбку БомаршеМог только он, эоловый Россини.

Глаза его мелодий ясно-сини,А их язык понятен в шалаше.Пусть первенство мотивовых клишеИ графу Альмавиве, и Розине.

Миг музыки переживет века,Когда его природа глубока, —Эпиталамы или панихиды!

Россини — это вкрадчивый апрель,Идиллия селян «Вильгельма Телль»,Кокетливая трель «Семирамиды».

1917. Октябрь

Петроград

Поэза бывшему льстецу

Одному из многих

Как вы могли, как вы посмелиДавать болтливый мне совет?Да Вы в себе ль, да Вы в уме ли?Зачем мне ваш «авторитет»?

Вы мелкий журналист и лектор,Чья специальность — фельетон,Как смели взять меня в свой спектор?Как смели взять свой наглый тон?

Что это: зависть? «порученье»?Иль просто дурня болтовня?Ничтожества ли озлобленьеНа светозарного меня?

Вы хамски поняли свободу,Мой бывший льстец, в искусстве тля,И ныне соблюдая моду,Поносите Вы короля!

Прочь! Прочь! а ну Вас к Николаю!Работайте на экс-царе!Я так пишу, как я желаю, —Нет прозы на моем пере!..

А Вы, абориген редакций,Лакей газетных кулаков,Член подозрительнейших фракций,Тип, что «всегда на все готов»…

Вы лишь одна из грязных кочекВ моем пути, что мне до них?И лучшая из Ваших строчек —Все ж хуже худшей из моих!

Не только Ваш апломб пигмея, —Апломб гигантов я презрел,И вот на Вас, льстеца и змея,Свой направляю самострел!

Да ослепит Вас день весенний,И да не знают Вас века!Вы — лишь посредственность, я — гений!Я Вас не вижу свысока!

3 марта 1917

Гатчина

III. Револьверы революции

Гимн Российской Республики

Свобода! Свобода! Свобода!Свобода везде и во всем!Свобода на благо народа!Да радуемся! да живем!

Мы русские республиканцы, —Отсталым народам пример!Пусть флагов пылают румянцы!Сверкает в руках револьвер!

Победа! Победа! Победа!Над каждым в России царем!Победа — расплата за деда!Да радуемся, да живем!

Столетья царями теснимы,Прозрели в предвешние дни:Во имя России любимойЦарь свергнут — и вотмы одни!

Труд, равенство, мир и свобода,И песня, и кисть со стихом —Отныне для счастья народа!Да радуемся! да живем!

1917. Гатчина — Петроград

Все — как один