Акт исчезновения - Кэтрин Стэдмен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она вынимает из ушей серьги Эмили и швыряет их на стол.
Она уходит? Пытаюсь сообразить, что это значит. Жест, которым она сняла серьги, что-то мне напоминает. Словно мы в гримерке, когда занавес уже опустился. И вдруг я понимаю: эта женщина – актриса, которую наняли играть Эмили. И она думает, что это я наняла ее. На секунду меня охватывает ужас: может, так и есть? А что если я, незаметно для себя самой, окончательно спятила? А может, я придумала этот хитроумный план, чтобы отвлечься и не рехнуться, когда меня бросил Джордж?.. Но этого невозможно, даже если б я действительно сошла с ума. Невозможно хотя бы по той простой причине, что я понятия не имею, как нанимать в Лос-Анджелесе актрис.
– Постой, погоди! – взрываюсь я, пока она торопливо снимает украшения Эмили. – Я здесь ни при чем. Я тебя точно не нанимала, ясно? Я обычный человек и в эти игры не играю.
Она замирает с расстегнутым браслетом Эмили на руке и смотрит мне в глаза.
– Что? Это не ты меня наняла?
– Нет.
– И не ты напустила на меня копов?
Я молчу, не зная, что ответить.
– Нет. То есть да, я вызвала копов. Но я не нанимала тебя. Я искала настоящую Эмили Брайант, а вместо нее появилась ты. Я виделась с ней только один раз и, пока не пришла сюда, не была на сто процентов уверена, что ты – не она. И поэтому вызвала полицию: я ни в чем не была уверена до конца, но чувствовала: что-то не так.
Ее лицо становится серьезным.
– А существует настоящая Эмили? – беспокойно спрашивает она. – Что это значит – ты искала ее? Зачем?
Я медлю с ответом, не зная, стоит ли рассказывать обо всем.
– В общем, я искала ее четыре дня. На кастинге она оставила мне бумажник и ключи от машины, а потом исчезла. Я открыла ее автомобиль, нашла номер телефона и адрес и позвонила. Потом ко мне пришла ты. Я решила, что мне померещилось: ты очень похожа на нее, и голос такой же. Сейчас у меня только одно объяснение: тот, кто нанял тебя, пытается скрыть исчезновение Эмили. Наверное, я одна из последних, кто видел ее.
– Вот дерьмо, – еле слышно произносит женщина и оседает на стул.
– Ты знаешь, кто тебя нанял на самом деле? – осторожно спрашиваю я.
Она смущенно смотрит на меня.
– Нет, – и безнадежно пожимает плечами. – Я думала, что это ты. Работу предложили через моего агента, я записала сцены, которые просили, и отправила тоже через агента. Все как на обычных пробах.
– И что за сцены?
– Например, как я пришла к тебе домой.
– То есть кто-то заранее написал эту сцену? Как мы встретились? Как такое возможно?
– Нет, это было что-то вроде наброска. Они подробно описали твоего персонажа – и моего.
У меня стынет кровь.
– Что они сделали? – ахаю я.
И вдруг понимаю, что являюсь частью этой истории, нравится мне это или нет. И тот, кто нанял эту женщину, знает обо мне, наблюдал за мной, может, даже выслеживал. Я думаю о своей квартире, о событиях двух последних дней. Что бы ни случилось с Эмили, теперь это касается и меня. Эту женщину наняли, чтобы разобраться со мной.
– Можно посмотреть на моего персонажа?
Женщина прикусывает нижнюю губу, обдумывая просьбу. Затем неохотно кивает.
– Да. Я принесу.
Она идет в гостиную, опускается на колено, роется в ящике под диваном и наконец достает потрепанную кожаную сумку. Ее собственные вещи, спрятанные «за сценой». Она встает и деловито вынимает из конверта пачку листков с загнутыми уголками.
– Вот все, что есть. Наброски, описания и все такое. Их передал мой агент.
Она протягивает мне листки. Я беру их.
– Но твой агент должен знать, кто тебя нанял?
– Наверное, – отвечает она и, заметив выражение моего лица, спохватывается: – О, я могу… Я могу узнать.
Я киваю. Просто поразительно, что она до сих пор не рвется выяснить, что же, черт возьми, происходит.
Поколебавшись, женщина достает смартфон.
– Не против, если я поговорю в другой комнате? – Она кивает на спальню за спиной.
– Да, конечно.
Я ее понимаю. На ее месте я меньше всего хотела бы обсуждать это со своим агентом при мне. Женщина уходит, закрыв за собой дверь. Дождавшись, когда она начинает что-то бормотать, я иду на кухню.
Через несколько минут она возвращается, нахмурив брови:
– Что ж, я поговорила с ней, и… она точно не знает, кто меня нанял. Она никогда раньше не слышала об этой компании. Деньги перевели, но анонимно. Она сейчас позвонит по номеру, который они оставили, и выяснит, возьмет ли кто-нибудь трубку. И сразу перезвонит. – Снова садится за стол напротив меня.
– Здóрово. Большое спасибо, что делаешь это.
– Нет проблем, – отвечает она.
Один вопрос все время крутится у меня в голове, и, как только повисает пауза, и я решаюсь:
– Можно спросить? Как думаешь, что это за работа? – Пытаюсь скрыть растерянность, но в нынешней ситуации это сложно.
Женщина смотрит, словно оправдываясь:
– Ну, они сказали, что это иммерсивный театр. Специфичная работенка, как будто вы играете персонажа в реальной обстановке и взаимодействуете не только с другими актерами, но и с обычными людьми. Я уже так делала. Пару лет назад участвовала в интерактивной реконструкции последнего дня Мэрилин Монро. Рядом с ее старым домом в Брентвуде[47]. Мне просто нужно было сыграть ее последний день. Что она делала в Лос-Анджелесе, что ела и все такое. А «зрители» покупали билеты и ходили за мной по разным местам. Было мрачновато. Но сейчас люди увлекаются тру-краймом. Так что, знаешь ли, ты там, где есть работа.
Я киваю. Я действительно знаю. Именно поэтому я здесь, в Лос-Анджелесе.
– Странная работенка. Хотя… – женщина хихикает. – До сегодняшнего дня все было довольно легко. Вместе со всеми материалами мне дали ключи от этой квартиры, и сначала я просто спала здесь. А когда понадобилась, мне отправили сообщение с адресом и кратким описанием сцены. Пара сцен была в разбивке, которую они прислали сразу. – Она кивает на конверт, лежащий на столе между нами. – Я просто появлялась и разыгрывала то, что говорили. Честно говоря, все шло как по маслу. Кроме тебя, других персонажей и зрителей вроде не было. – Она делает паузу и качает головой. – Я правда подумала, что эти
