Блог «Серп и молот» 2014–2016 - Петр Григорьевич Балаев

что с эфедрином не всё так просто, он почти не пахнет, собаки недавно начали работать по нему… Короче, невразумительный детский лепет.

На следующий день «фашист получил свою гранату»… Я повторил эксперимент уже с хорошо пахнущей марихуаной, по которой собаки давно работают. Результат был тем же — ни одна не среагировала.

При всех участниках сборов мною было озвучено, что в Японии Юрий Вениаминович что-то важное проглядел, поэтому все псы, абсолютно все не работают, а только изображают поиск. Те, кто ссориться с Лебедевым не желали, желали только дальнейшего продолжения лизания задницы начальника, своего любимого занятия, стали возражать… Но на этом митинге я им заткнул рты всего одним, но убийственным фактом: еще ни одна собака в таможнях региона не обнаружила на линиях таможенного контроля ни грамма наркотиков. Вообще не было таких случаев. Никогда.

Естественно, от человека с характером мудака и занимающего не свое место, в плане профессиональном, ждать разумных мер по переоценке методики не стоило. А вот ненавидеть он меня начал люто.

Чак же, сука такая, подводил меня всё больше и больше. Он никак не хотел участвовать с полагающейся страстностью, как того требовал главный кинолог, в танцевальном номере с аппортировочным предметом. Такие пляски охотно исполняли собаки-холерики, а этот красавец был ярко выраженным сангвиником, да еще за время нахождения у прежнего хозяина, который служебного рвения не проявлял и занимался, максимум, вождением собаки на поводке из всего круга своих обязанностей, Чак забыл о всяких запахах одурманивающих сознание веществ напрочь. С ним надо было начинать всё с начала, только это Лебедеву было не объяснить, он гневно обличал меня в неумении работать с собакой.

По окончании курсов было объявлено, что Балаев, как кинолог, говно полное, только умничать может, поэтому он российской таможне не нужен. Мой начальник, В. И. Гречко, такую характеристику выслушал и ответил, что сам примет решение, пока даст мне шанс поработать.

Юрий Вениаминович посоветовал ему долго не тянуть и начать подбирать вместо Балаева достойного человека.

Читателю может показаться, что я рисую из себя героя, вступившего в неравную борьбу с косным чиновником, но это впечатление будет ошибочным.

На самом деле в неравном со мной положении был именно Лебедев, я чувствовал своё полное превосходство. Просто он, как человек амбициозный и недалекий, не посчитал нужным поинтересоваться моим прошлым, наличием у меня опыта кинолога, иначе связываться просто не стал бы. Первая собака, восточно-европейская овчарка, появилась у меня в 10 лет. Я украл щенка. В 12 км от моего села был военный гарнизон, там я увидел во дворе финского домика (такие раньше строились под жилье офицерам) замечательного серого щеночка, а собаку, именно овчарку, очень хотелось пацану. Пошел ночью и украл. Подростком трудным я не был, даже учился почти на одни пятерки в школе, но только учебой от других отъявленных хулиганов и отличался… Всё село знало, что собака Петьки Балаева понимает все команды и только что разговаривать еще не научилась (книги Рябинина помогли)… А потом еще и разведением собак занимался, и дрессировкой за деньги и готовил караульно-розыскных собак…

Так что, в этом деле главный кинолог, всю жизнь только прививавший от чумы псов пограничных, был передо мной щенком.

— Доигрался, Петр Григорьевич, — с сожалением глядя на меня сказал Гречко, после столь неудачно пройденных мною сборов кинологов: — Я же тебя предупреждал, что в бочку с Лебедевым лезть не надо. Теперь он возьмет тебя на контроль, и будет каждый месяц в ответ на отчеты о нулевых результатах использования собаки, слать письма с требованием тебя уволить.

— Результаты будут, Василий Иванович, — бодро заверил я начальника.

— Ну, поглядим…

До «поглядеть» у меня ушло даже меньше месяца. Вся ахинея, которая была привезена из Японии и оформлена в виде методички была заброшена. Выброшены были все аппорты. Началась дрессировка Чака с нуля. Через неделю он уже был обучен элементарному послушанию. А еще через две недели начал уверенно искать закладки с эфедрином и обозначать места их нахождения слабым, но достаточно ясным царапаньем лапой, за что получал в награду то, что любил больше всего на свете — кусочек колбасы, а не какую-нибудь дурацкую игрушку в виде апорта. Потом мы перешли к следующему этапу: без команды «ищи» Чак сам находил закладки с запахом эфедрина, которые я предварительно прятал на пути наших с ним прогулок… Еще приходилось много экспериментировать с самими закладками, комбинируя запах наркотика с посторонними ароматами (табак, кофе, чай, пластмассы…), что бы пес научился вычленять именно эфедрин из всего прочего. Кроме более-менее приличной работы собаки, получил еще и один интересный побочный результат: Чак стал искать вообще почти все таблетки. В мединституте я проходил фармакологию, поэтому причину определил без затруднений: для тренировки использовался не чистый эфедрин, а таблетированный, поэтому пёс реагировал не на само действующее вещество, а на наполнители, которых в таблетках по массе было гораздо больше эфедрина. И наполнители во всех таблетках применялись часто одинаковые.

К тому времени, а это была уже зима 1996 года, показатели ОБКН таможни стали снижаться катастрофически. Все идиоты, которые везли из Китая запрещенные препараты в сумках и карманах, были переловлены, и ходили уже либо строем на зонах, либо под следствием. Остались только хитромудрые, которые прибегали к различным ухищрениям, например, к сокрытию наркотиков на теле, под одеждой, переправке наркоты отдельно следующим багажом… Выявлять таких без проведения оперативно-розыскных мероприятий было почти невозможно, а ОРД таможня еще не занималась. Оставалась надежда только на информацию из органов внутренних дел, которые тогда занимались борьбой с незаконным оборотом наркотиков, наблюдательность инспекторов таможни при оформлении лиц, пересекающих границу, да на собак. Но собаки на Дальнем Востоке готовились по «японскому» методу.

Я каждый день стал ходить с Чаком на оформление пассажиров вечернего поезда из Китая «Суйфэньхэ-Гродеково». И «стрельнуло». Возле одной, слегка подшофе, гражданки пёс начал проявлять необычную активность, пытаясь дотянуться лапами до её миниюбки. Инспектор за стойкой мой сигнал внимательно осмотреть эту особу понял, повели даму на личный досмотр и на поясе нашли около 30 упаковок таблеток амфепромона, запрещенного к ввозу сильнодействующего препарата.

Мне было очень приятно получать поздравления от сотрудников пассажирского отдела таможни, которые видели этого спаниеля уже два года и никогда даже не думали, что этот попрошайка может найти наркоту.

В ОБКН тоже был фурор. Что бы Чак такое мог сделать?! Там тоже давно не верили в способности собаки.

Было доложено в ДВТУ, В. Ю. Лебедеву, оформлена «карточка обнаружения…».

Василий Иванович специально при мне