Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП) - Диана Гэблдон

Джейми мягко коснулся бумажки, обводя по-детски округлые буквы. Он написал Дженни про записку, я знала об этом, но в то же время я понимала, почему он не отправил ее сестре. Она являлась его последней физической связью с Иэном, и отказаться от нее значило в некоторой степени уступить его могавкам.

«Ave! — было написано еще несформировавшимся почерком Иэна. — Ian salutat avunculus Jacobus». Иэн приветствует своего дядю Джеймса.

Для Джейми Иэн был больше, чем один из его племянников. Как бы он не любил детей Дженни, Иэн для него был словно приемный сын, как Фергюс, но только родной крови; он являлся заменой сына, которого Джейми потерял. Тот сын не был мертв, но он никогда не сможет заявить на него отцовские права. Мир внезапно показался мне полным потерянных детей.

— Да, — произнесла я, чувствуя напряжение в горле. — Я думаю, что ты должен послать ее. У Дженни она должна быть, даже если… — я кашлянула, внезапно вспомнив о записи в журнале. Я взяла журнал и открыла его, надеясь, отвлечь Джейми.

— Гм. Если разговор зашел о латыни… здесь есть кое-что. Ты мог бы взглянуть сюда?

— Да, конечно, — он отложил записку Иэна и взял у меня журнал, поднося его ближе к свету. Немного хмурясь, он водил пальцем по строчкам.

— Христос, человек так же мало знает о латинской грамматике, как и ты, сасссенах.

— О, спасибо. Мы не можем все быть учеными, не так ли? — я придвинулась ближе, заглядывая через его плечо, пока он читал. Значит, я была права, Роулингс прибег к латыни не удовольствия ради и не для того, чтобы похвастаться своей эрудицией.

— Странно… — медленно переводил Джейми, — я проснулся, нет — он имел в виду — был разбужен звуками в комнате, примыкающей к моей. Я думал, нет, подумал, что мой пациент вышел до ветра и встал, чтобы последовать за ним. Интересно, зачем он это сделал?

— Пациент — это Гектор Камерон, и у него, кстати, были проблемы с мочевым пузырем. Роулингс хотел понаблюдать, как он мочится, испытывает ли он при этом боли, и есть ли кровь в моче.

Джейми искоса взглянул на меня, приподняв бровь, потом вернулся к журналу, пробормотав про специфические вкусы врачей.

— Homo procediente… мужчина проследовал… Почему он называет его мужчиной, а не по имени?

— Он писал по латыни, чтобы сохранить секрет, — сказала я, нетерпеливо ожидая продолжения. — Если бы Камерон увидел свое имя в журнале, я думаю, его бы это заинтересовало. Что дальше?

— Человек вышел на улицу, или он имел в виду, только из комнаты? Все-таки на улицу, я думаю. Удивительно, но он шел решительно и быстро… Почему он не должен? О, вот. Я дал ему двенадцать гран лауданума…

— Двенадцать гран? Ты уверен, что здесь так написано? — я наклонилась через плечо Джейми, вглядываясь в черные слова, на которые он указывал. — Но этой дозы достаточно, чтобы свалить лошадь!

— Да, двенадцать гран лауданума, чтобы помочь ему уснуть, так он написал. Неудивительно, что доктор был изумлен, увидев, как Камерон бегает по поляне среди ночи.

Я подтолкнула его локтем.

— Продолжай!

— Ммфм. Ладно. Он пишет, что отправился в нужник, думая найти там Камерона, но никого там не обнаружил, и даже не было запаха, что кто-то… э… здесь недавно побывал.

— Ты не должен деликатничать со мной, — сказала я.

— Я знаю, — ответил он, усмехаясь, — но моя чувствительность не совсем загрубела, несмотря на длительную связь с тобой, сассенах. Ой! — он резко дернулся, потирая руку в месте, где я ущипнула ее. Я нахмурила брови и кинула на него нарочито сердитый взгляд, хотя внутренне была рада, что подняла настроение нам обоим.

— Поменьше о твоей чувствительности, пожалуйста, — сказала я, топая ногой. — Кроме того, у тебя ее нет, иначе ты не женился бы на мне. Так, где же был Камерон?

Он просмотрел страницу, шевеля губами.

— Он не знал. Он бродил по усадьбе, пока не появился дворецкий, решивший, что к ним забрался вор, и не стал угрожать ему бутылкой с виски.

— Страшное оружие, — заметила я с улыбкой при мысли о размахивающим бутылкой Улиссе в ночном колпаке. — Как по-латыни «бутылка с виски»?

Джейми взглянул на страницу.

— Он пишет «aqua vitae», [229]и это самое близкое, что он мог подобрать. Это должен быть виски, поскольку он пишет, что дворецкий дал ему глотнуть из бутылки, чтобы избавиться от шока.

— Значит, он так и не нашел Камерона?

— Нашел после того, как оставил Улисса. Громко храпящего в своей кровати. На следующее утро он спросил Камерона, но тот не помнил, что вставал ночью, — он перевернул страницу одним пальцем и посмотрел на меня. — Лауданум затемняет память?

— Может, — ответила я, нахмурившись. — Но просто невероятно, что кто-то, приняв такую большую дозу, может расхаживать… если только… — я подняла бровь, вспомнив одно замечание Джокасты. — Существует ли возможность, что твой дядя употреблял опиум или что-нибудь подобное? Достаточно много и регулярно, чтобы выработать привычку, так что доза Роулингса не могла оказать на него действие?

Никогда не удивляющийся порокам своих родственников, Джейми серьезно рассмотрел мое предположение и, наконец, покачал головой.

— Если он и пристрастился к опиуму, то я никогда не слышал об этом. Хотя, — добавил он логично, — кто бы мог мне рассказать.

Действительно. Если Гектор Камерон и имел возможность баловаться наркотиками, а это было вполне возможно, так как Речной поток был богатым процветающим поместьем, то это никого не касалось, кроме него самого. Однако я полагала, что кто-то должен был упомянуть об этом.

Размышления Джейми были направлены в другую сторону.

— Зачем человеку выходить из дома среди ночи, чтобы помочиться, сассенах? — спросил он. — Я знаю, что у Гектора Камерона был ночной горшок; я сам им пользовался. На нем были его имя и его знак.

— Хороший вопрос, — я уставилась на запись в журнале. — Если у Гектора Камерона были проблемы с мочеиспусканием, например, из-за камней, он мог выйти, чтобы не будить домашних.

— Я не слышал, чтобы мой дядя злоупотреблял опиумом, но я также не слышал, чтобы его волновал покой его жены или его слуг, — скептически заметил Джейми. — Исходя из всех сведений, Гектор Камерон был порядочным ублюдком.

Я рассмеялась.

— Без сомнения, именно поэтому твоя тетя посчитала Дункана таким приятным человеком.

Пришел Адсо с остатками стрекозы, торчащими из пасти, и сел у моих ног, чтобы я могла восхититься его удачной охотой.

— Прекрасно, — сказала я ему, мимолетно погладив его по голове. — Однако не порти себе аппетит, в кладовой много тараканов, и я хочу, чтобы ты с ними разобрался.